Страница 33 из 33
Чуткий слух Веры даже сквозь резину скафандра уловил приближение чужих. Они двигались в гуще кустарника и были ещё не заметны. Сквозь сплетение ветвей и высокой травы чужаки пробирались с завидным умением и осторожностью. Вера тронула за плечо лежавшего рядом Фойера. Тот кивнул головой — значит, тоже что-то слышит. Несколько теней появилось на границе кустарника и поля. Несколько секунд они стояли, потом, словно животные, на четвереньках посеменили в сторону хибары. За арьергардом из кустов появлялись новые фигуры, которые также становились на четвереньки и ползли в том же направлении. Их выползло не меньше полусотни. Хорошо, что они появились там, где и ожидалось, — как раз посредине поля, между двумя группами убров. Если бы эта толпа вышла прямо на засаду — исход схватки был бы предрешён не в пользу республиканцев. Но племя прошло в сорока шагах от Веры с Фойером и целенаправленно двигалось к пока ничего не заметившим партизанцам. Когда чужие отдалились от полосы кустарника на достаточное расстояние, убры приподнялись и, пригнувшись, побежали за ними.
Группа лесников разделилась, одни стали рыть картофель, другие наступали на партизанцев, третьи бежали к воронке спуска в метро, намереваясь отрезать путь к отступлению хозяевам поля, которые наконец-то заметили приближавшихся врагов, засуетились, защёлкали арбалетами. Лесники заорали, подбадривая себя; в партизанцев полетели куски бетона и кирпичей. Побросав арбалеты, обнажив мечи, республиканцы бросились к метро. Один не добежал — его свалил угодивший в голову камень. Двое отчаянно схлестнулись с лесниками, отрезавшими им путь домой.
Брязнул люк гермозатвора, из метро выбегали люди Батуры. Они карабкались на бруствер, выстраивались в боевой порядок, беспорядочно стреляя в лесников. Дикари сначала попытались смести партизанцев, но те стали плотной стеной, ощетинившись арбалетами. Лесники отбежали, оставив несколько трупов, но отступать не собирались. Нечленораздельно что-то выкрикивая, они как ни в чём не бывало стали рыть картофель: либо они были настолько уверенны в своём превосходстве, либо голод толкал их на безрассудство.
Батура выстроил в ряд полтора десятка партизанцев, и теперь они приближались к лесникам. Лесники снова завопили и, унося каждый по пару картофелин, побежали в направлении Универмага. Люди Батуры стреляли им вслед, но в темноте по убегавшим попасть было нелегко.
Две группы убров сомкнулись в один ряд на пути у лесников. Вера уже хорошо различала силуэты бежавших с диким уханьем дикарей. В прицел арбалета она поймала самого рослого. Выстрелил арбалет Зозона — это был сигнал. Почти сразу щелкнуло оружие других убров. Свистнул огнемёт Фойера и один из лесников превратился в горящий факел, освещая своих собратьев. Спусковой крючок плавно прогнулся под указательным пальцем Веры. Мягкий толчок арбалетного приклада в плечо — «рослый» дёрнулся, завопил, но не упал, — выстрел был неудачным. Вера от досады скрипнула зубами, быстрыми движениями перезарядила арбалет, почти наугад стрельнула, забросила арбалет за спину, выхватила секачи и бросилась к «рослому». Теперь она уже видела, как тот, замедлив шаг, как-то скуля, пытался выдернуть застрявшую в плече стрелу. Он смотрел на рану, и поэтому Веру не заметил. Не заметил он и взмаха секачом, голова «рослого» неестественно свесилась — удар по шее был смертельным. Вера не стала смотреть, как он падает, и, сделав рывок в сторону, рубанула ещё одного лесника, пытавшегося пробежать мимо. Беспрерывно щёлкал арбалет Паука. Рассекая воздух, свистели мечи Зозона и Лиса. В такт ударам громко выдыхал воздух Фойер. Нагоняя лесников, подходили люди Батуры.
Бетонный обломок ударил Веру в затылок. Падая на руки, она услышала боевой клич новой группы лесников, выбегавших из зарослей со стороны Универмага. Они не подбегали близко, а только швыряли камни, после чего прятались в зарослях. Убры вынуждены были развернуться к новой угрозе. Минутная заминка ослабила их заслон, и отступавшие лесники пробегали мимо, скрываясь в кустах.
Вера вскочила на ноги и тут же столкнулась с налетевшим на неё низкорослым лесником, который тонко взвизгнул от соударения с Верой. Вера замахнулась, но в последний момент повернула секач плашмя, ударив сталью по голове низкорослого. Глухой удар свалил его на землю. Он был последним из отступавших. Ещё несколько неудачно брошенных обломков упали рядом с убрами и подоспевшими партизанцами, и «обстрел» на этом закончился. Лишь удаляющееся шуршание в кустах выдавало убегавших лесников.
Партизанцы добивали лежащих лесников, собирали арбалетные стрелы, не гнушаясь выдёргивать их из трупов. Один из партизан с окровавленным мечом подошёл к низкорослому леснику, корчащемуся рядом с Вериными ногами. Предугадав его намерения, Вера кратко сказала:
— Он мой.
Партизанец пожал плечами и пошёл дальше. Вера с ноги ударила в живот лесника, который уже пытался ползти в сторону кустарника, хлёсткий удар подбросил лесника и перевернул на спину. Вера видела, что Зозон стоит рядом и окуляры его шлема обращены к ней. Ей показалось, что он смотрит с любопытством. Ещё не придумав цели для своих действий, Вера стала связывать лесника. Зозон и Лис подняли его на руки и потащили к входу метро, следуя за отступавшими партизанцами.
Они снова сидели в администраторской. Снова на столе дымилась картошка. На огромной сковороде по центру стола — жаркое. Рядом со сковородой кувшин с сивухой. Всё, как в первый вечер их прихода на станцию. Только теперь на еду не налегали даже местные. Батура был ещё мрачнее, чем в первую их встречу. Он осушил одну кружку с пойлом и теперь вращал её руками по столу и иногда с остервенением заглядывал в её пустое дно, как будто искал там выход из круговерти своих мрачных мыслей.
Зозон, не то оправдываясь, не то уговаривая администратора, пытался ему что-то объяснить:
— Я не понимаю, чем вы не довольны, Кирилл Олегович. Операция прошла, на мой взгляд, достаточно успешно. Полтора десятка убитых лесников, столько же, думаю, ушло раненными. Половина из них подохнет со временем. Вот пленного тоже вам привели. Я думаю, они к вам не сунутся больше. По крайней мере, в ближайшее время…
— В том-то и дело, что в ближайшее время не сунутся. А потом? Как нам перезимовать? Вы видели сколько их? Из кустов град камней сыпался. Но меня не это больше беспокоит. Плохо то, что мы снова потеряли людей — один убит, один может и не выкарабкаться. Это на других станциях не так заметно, может быть. Но у меня таких, как эти, единицы остались. Остальные — сброд, люмпены да бабы с детьми и калеками. Но и не это меня больше всего страшит. Меня страшит то, чем убит Гаевский!
— Чем убит? Ну, убит мечом, который у ваших же лесники захватили. Такой же меч ещё один мы подобрали на поле. У лесников остался ещё один меч, это — максимум. Один меч не даст им никакого перевеса.
— Вы, офицер, понимаете, о чём я говорю. Меня тревожит не то, что у них есть меч. Меня тревожит то, что они стали драться мечами. Завтра они научатся делать оружие, а может быть, где-то его найдут. Возможно, начнут стрелять из арбалетов. У себя под боком я имею агрессивного многочисленного врага, который с каждым днём становится всё сильнее и опасней.
— Что же вы предлагаете? Остаться дальше сторожить ваше поле?
— Это ничего не изменит. Я думаю, вы правы, в ближайшие дни они к нам не сунутся, и оставшуюся картошку мы дособрать успеем. Но они могут напасть через неделю, через месяц, а может быть, на исходе зимы; то, что они нападут, — это только вопрос времени. Я думаю, теперь они будут искать к нам дорогу по подземельям. Да и не искать, собственно. Я уверен, они её и так уже знают. Это мы только не знаем, как к ним попасть. А когда они ворвутся на станцию, знаете, что будет? У меня эта картина уже стоит перед глазами. Станция продержится не больше часа. Да и не станция продержится, а это я, да вот они (он кивнул на своих заместителей), да ещё пара-тройка мужиков нормальных отбиваться до последнего будет. А остальные…
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.