Ошибка

Я не хочу разочаровывать ее, но, учитывая, как быстро свалил Логан прошлой ночью, мне не остается другого выхода, кроме как рассеять все иллюзии Рамоны.

– Я не смогу, даже если захочу, – признаюсь я. – Я не взяла его номер телефона.

– Что?! – Она шокирована. – Ты с ума сошла? Ну хоть свой-то ты ему дала?

Я качаю головой:

– У него с собой не было трубки, так что у меня не было возможности дать ему свой номер.

На мгновение Рамона затихает. Пронзительные карие глаза смотрят на меня прищурившись, словно она пытается проложить телепатический канал к моему мозгу.

Я неловко ерзаю на месте:

– Что?

– Давай начистоту, – медленно произносит Рамона. – Он правда был здесь?

Меня накрывает волной шока:

– Ты шутишь?

Когда она едва уловимо ведет плечом, мой шок перерастает в ужас:

– Зачем бы я стала это придумывать?

– Не знаю… – Рамона заправляет за ухо прядь темных волос – очевидно, что ей неловко. – Просто… ну, он старше нас и такой горячий, а вы не обменялись номерами телефонов…

– И это означает, что я вру? – Вне себя от обиды, я вскакиваю на ноги.

– Нет, конечно нет. – Она дает задний ход, но уже слишком поздно. Я зла и направляюсь к двери. – Куда ты идешь? – жалобно спрашивает Рамона за моей спиной. – О, ну хватит, Грейси. Я верю тебе. Незачем так злиться и куда-то убегать.

– Я не убегаю. – Я бросаю на нее сердитый взгляд через плечо и хватаю свою сумку. – Через пятнадцать минут у меня встреча с папой. Мне и правда нужно уходить.

– Честно? – скептически спрашивает она.

– Да. – Я заставляю себя не смотреть на подругу волком. – Но это не значит, что сейчас я на тебя не злюсь.

Она бросается ко мне и обнимает прежде, чем мне удается ее остановить, да стискивает так сильно, что мои легкие лишаются притока воздуха. Это одно из ее фирменных извинительных объятий, которым я уже потеряла счет.

– Пожалуйста, не злись на меня, – умоляет Рамона. – Прости, что я спросила. Я знаю, ты не стала бы придумывать это. А когда ты вернешься, я хочу услышать все подробности, договорились?

– Да… договорились, – бормочу я, но не потому, что хочу, а потому, что мне нужно убраться отсюда, пока я не ударила ее по лицу.

Она отстраняется, на ее лице читается облегчение:

– Круто. Тогда до скоро…

Я выхожу из комнаты до того, как Рамона успевает закончить фразу.

Глава 6

Грейс

Когда я захожу в «Кофе-Хат», папы еще нет, поэтому я заказываю себе зеленый чай и нахожу нам два уютных местечка в углу. Субботнее утро, и в кофейне пусто. Что-то мне подсказывает, что большинство людей сейчас борются с похмельем после пятничной ночи.

Когда я усаживаюсь в плюшевое кресло, над дверью звенит колокольчик и входит мой отец. На нем неизменный коричневый пиджак и накрахмаленные брюки цвета хаки – этот его наряд моя мама называет «а-ля серьезный профессор».

– Привет, милая, – машет он мне. – Погоди, я возьму себе кофе.

Через минуту папа присоединяется ко мне за нашим столиком в углу, и вид у него более изможденный, чем обычно.

– Прости, что опоздал. Я зашел в кабинет, чтобы взять кое-какие бумаги, и там меня перехватила одна студентка. Хотела обсудить свою курсовую работу.

– Все нормально. Я сама только что пришла. – Я открываю крышку своего стакана, и пар поднимается мне в лицо. Подув на горячую жидкость, я делаю быстрый глоток. – Как прошла неделя?

– В суматохе. Я засомневался в качестве сданных работ, так что добавил себе рабочих часов, чтобы студенты могли задать вопросы по экзаменационному материалу. Каждый день оставался в университете до десяти вечера.

Я хмурюсь:

– Ты ведь в курсе, что у тебя есть ассистент? Он не может помочь?

– Может, но ты же знаешь, что мне нравится работать с моими студентами.

Да, я это знаю и уверена: именно поэтому все папины студенты так сильно его любят. Он преподает молекулярную биологию в магистратуре Брайара – курс, который, по идее, вряд ли может вызвать особый интерес у студентов. И тем не менее, чтобы записаться на занятия, выстраивается целая очередь. За эти годы мне не раз довелось побывать на его лекциях, и, должна признаться, у него получается превратить ужасно скучный материал в нечто увлекательное.

Папа делает глоток кофе, глядя на меня поверх стаканчика:

– Значит, так, я зарезервировал нам столик в «Ферро», на шесть тридцать в пятницу. Это подходит имениннице?

Я закатываю глаза. Я очень не люблю дни рождения. Мне достаточно скромного празднования, или – самое идеальное – лучше вообще обойтись без него, но моя мама – монстр дней рождения. Вечеринки-сюрпризы, подарки-розыгрыши, поющие официанты в ресторанах… она может обречь вас на невиданное количество всевозможных мучений. По-моему, она получала удовольствие оттого, что ставила свою единственную дочь в неловкое положение. Но после того как три года назад мама переехала в Париж и я больше не могу проводить свои дни рождения с ней, она взвалила обязанности по моему унижению на моего отца.

– Именинница согласна только в том случае, если ты пообещаешь, что ей никто не будет петь.

Папа приходит в ужас:

– Господи, ты думаешь, я смог бы это выдержать?! Ни за что, милая. Мы просто вкусно и спокойно поужинаем, а когда ты будешь потом говорить об этом вечере со своей мамой, то можешь сказать ей, что у нашего столика тебе пел целый ансамбль мариачи[6].

– Договорились.

– Точно ничего страшного, что мы не поужинаем в твой настоящий день рождения? Если ты хочешь отпраздновать в среду, то я могу отменить дополнительные часы.

– В пятницу будет отлично, – убеждаю я папу.

– Ну и славно, значит, определились. О, и вчера я снова говорил с твоей мамой, – добавляет он. – Она спрашивала, не передумала ли ты перенести свой приезд на май. Она была бы рада, если бы ты приехала на три месяца вместо двух.

Я медлю в нерешительности. Мне очень хочется поехать к маме этим летом – но на три месяца? Даже два – это уже много, и именно поэтому я настояла на том, чтобы вернуться в первую неделю августа, хотя занятия не начнутся до сентября. Не поймите меня неправильно, я обожаю свою маму. Она веселая и непосредственная, и такая энергичная и воодушевляющая, что создается впечатление, будто с тобой постоянно находится твоя собственная группа поддержки, размахивающая своими помпонами. Но еще она очень… утомительная. Мама словно маленькая девочка в теле взрослой женщины, которая следует каждому своему порыву, не думая о последствиях.

– Можно, я подумаю? – прошу я. – Мне нужно решить, хватит ли мне энергии, чтобы поспеть за ней.

Папа усмехается:

– Мы оба знаем, что ответ «нет». Ни у кого не хватит энергии, чтобы угнаться за твоей мамой, милая.

У него точно не хватило, но, к счастью, их развод состоялся по исключительно обоюдному согласию. Мне кажется, что, когда мама сообщила папе, что хочет развестись, он скорее испытал облегчение, нежели расстроился. А когда она решила переехать в Париж, чтобы «найти себя» и «вновь воссоединиться со своим искусством», он лишь поддержал ее в этом.

– Я дам тебе знать на выходных, хорошо? – Я тянусь за стаканом с чаем, но моя рука замирает, когда колокольчик звенит снова.

Входит темноволосый парень в свитере хоккейной команды Брайара, и на мгновение мое сердце останавливается, потому что мне кажется, это Логан.

Но нет. Это кто-то другой. Ниже ростом, массивнее и не настолько потрясающе красивый.

По мне прокатывается волна разочарования, но я отгоняю ее. Даже если бы в эту дверь вошел Логан, что бы произошло? Он бы подошел и поцеловал меня? Попросил пойти с ним на свидание?

6

Жанр мексиканской музыки.