Страница 8 из 10
Сегодня же, покорно подскочив по звонку будильника и наспех прошамкав «люблю тебя», вы привычно берёте низкий старт в свой новый рутинный день. А клеточки-то о любви уже и не поют. Запутавшись в бессвязностях и бессмыслицах, их новый удел – всего лишь тихо полусонно бормотать добрые вечные слова.
***
Подкормившись и подкормив семью, пулей мчитесь на остановку трамвая, троллейбуса или маршрутки. Рутинное сумасшествие разгоняется и входит во вкус. А на остановке – как и полагается, утренний час пик. Злые очереди, унылые люди, тысячи чужих ботинок и сумок. Пробки, выхлопные газы, придорожная грязь, серые мусорные урны, смятые проездные билетики под ногами. И ещё вон те подлые часы на фасаде банка через дорогу, неумолимо объявляющие о том, что сегодняшние утренние сборы были недостаточно расторопными, и опоздание на работу неотвратимо. Спасаете ситуацию! Торопливо машете рукой у обочины, ловите частника. Ухватив заветные «шашечки», развиваете шоу лицемерия! Елейным голоском (поучастливее, с протягом) вежливо и ласково интересуетесь:
– Доброе у-у-утро… До проспекта Ватутина не подбро-о-о-сите, а? Опа-а-аздываю, жуть!
Тепло улыбаетесь водителю. Глаза красные, пекут и режут. От недосыпания голова тяжелее чугунной гири. Причёска – будто бы вас из-под трактора вытащили. Тем не менее, вы милы и улыбчивы. Опаздывать никак нельзя! А значит нужно быстрее уехать. А для этого нужно произвести на бомбилу впечатление.
Водитель такой же сонный. Но тоже улыбчивый. У него как раз есть лишние полчаса, вот он и благорасположен к вам. А точнее – к вашим деньгам.
– Подброшу! Поехали!
Сели в машину. Теперь нужно мило и много балагурить. Глядишь, меньше запросят и быстрее доставят. А бомбиле глубоко наплевать, много вы балагурите или мало, доброго утра вы ему пожелали или злого. Ему по барабану, что вы говорите, как вы говорите, для чего… Лишь бы щедрее оплатили проезд.
Прикатив на работу, дикой ланью скачете к себе в отдел (в цех, контору, кабинет, департамент). И, конечно же, по закону подлости, нарываетесь на сурового начальника, какого-нибудь там Иван Иваныча. Снова скалите милую улыбку, под грозным взглядом начальства накручиваете плаксивые интонации:
– Иван Иваныч, здра-а-авствуйте! Я только на пять минуточек опозда-а-а-л(а)!
На что продребезжит ответная служебная заготовка Теории лицемерия (непременно строгая):
– Да сколько же могут продолжаться эти пятиминутные опоздания?! Ну и подобрался же коллективчик! Полон лес – и все дубы! Дорогой мой человек, будьте так любезны, учтите на будущее: терпение у меня не железное. Чувствуйте пределы! Ещё ра-а-а-ззз и… Бедная ваша премия. Вы меня поняли, да? Бегом на рабочее место. Марш!
Честно говоря, вам не особенно-то и хотелось оправдываться. Подумаешь, вина, на десять минут опоздали! Работник вы добросовестный. Специалист первоклассный. Вы достаточно пунктуальны, опаздываете редко. Но давить лыбу во все тридцать два зуба, лебезить и блеять всё же нужно. На всякий пожарный случай. Потому как судьба надбавки напрямую зависит от настроения Иван Иваныча. А вдруг взбрыкнёт? Тогда пиши пропало, считай, накрылась премия медным тазом!
Иван Иваныча, в свою очередь, тоже не слишком щекочут ваши нечастые опоздания. Понимает, по пути на работу всяко бывает. Пробки, сломанные светофоры, ливень, авто заглохло. Но отчитать надо. Для порядка. И вообще, топая к своему кабинету, он даже песенку напевал. Мотивчик Винни-Пуха. А навстречу – вы. А тут – он. Требовательность проявить нужно? Нужно. Строгость? Само собой. Статус руководителя подчеркнуть, в конце концов. Он ведь тут не просто так, и не абы где. И не будь кто. Вот и морщится Ван Ваныч в напускном недовольстве. А в это время, забивая нравоучения о «не железном терпении» и «пределах всему», в голове гундит незатейливый мотивчик из босоногого советского детства: «Хо-ро-шо живёт на све-те Вин-ни-Пух, от-того поёт он эти пес-ни вслух!..»
Иван Иваныч проверит отделы, этажом выше заглянет в соседний департамент, поболтает с коллегой. Вернётся в свой офис. Вкусит чайку с лимоном. Хрустнет бубликом. И вдруг – селектор, как зарычит под ухо – штрык-штрык, хых-хых:
– Иваныч, а ну-ка, в полноги, бегом ко мне. Мухой! Срочно!
Генеральный с отпуска прикатил, вызывает. Ох, нужно поторопиться! Генеральный ведь. Ох, постараться нужно! И не забыть бы включиться в Теорию лицемерия! Галопирует теперь уже Иван Иваныч по лабиринтам служебных коридоров. Каблучками по лестницам стучит, руками размахивает, галстук развевается! Запыхавшись, забегает в приёмную к шефу. Секретарю: «У себя?» – «У себя! Ждёт. Зло-о-о-ой…» Заходит Ван Ваныч в кабинет и, таким себе любезнейшим, тоненьким голосочком, расплывается:
– Глеб Гео-о-оргиевич, вызывали-и-и? (Чи-и-и-з).
Широкая любящая улыбочка. Тёплый взгляд. Руки по швам. Искреннее желание выполнить любой приказ. Говорят, шеф ещё одного зама себе подыскивает. Ещё одного или нового? Очень-очень нужно улыбаться, выглядеть приветливым, исполнительным, внимательным. Ван Ваныч изо всех сил тянется головой кверху! Верный солдат.
Глеб Георгиевич справится о делах, выдаст указания, распоряжения. Чтобы подчинённые хозяина не забывали – поднапряжёт, подфуфли́т, натыкает. Иваныч проглотит, слебезит, кивнёт. И хотя жирный и пузатый шеф донельзя обрюзгший и смурной, Ван Ваныч, подкараулив удобную паузу, обязательнейшим образом ввернёт:
– Гле-е-б Георгиеви-и-ч! Отли-и-ично выглядите! Сразу видно – отдохну-у-увшие! Све-е-еженькие! После о-о-отпуска!..
А Глеб Георгиевич проквасил все двадцать четыре дня курортной жизни, вискаря за это время канистру выжрал, потому и помятый. Костюм – мешком, галстук набок, морда – опухшая, руки – ходуном, развинченный весь какой-то. Он, может быть, и поделился бы с Иванычем впечатлениями от поездки на Лазурный берег, может быть, и посмеялись бы, подробности посмаковали. Если бы не это мерзкое самочувствие! От-ход-няк! К тому же, нужно держать дистанцию. Рабочий протокол. Субординация. Поэтому шеф буркнет холодно, дрябло шевельнув сальными щёчками:
– Спасибо, Иваныч. Свободен. По первому поручению ты меня понял, да?!
– Да-да, конечно, да, сегодня же будет исполнено, сейчас же займусь! – «искренне» улыбаясь, подобострастно частит Иван Иваныч.
Для Глеба Георгиевича законы Теории лицемерия давным-давно рабочий инструмент. Он пожилой совсем мужчина. Потерян в памяти тот день, когда впервые примерял он маски. Вот и бурчит, проформы ради, когда похвалить бы следовало. И улыбается, когда приказ об увольнении сотрудника уже подписан. Комплимент Иваныча о прекрасном внешнем виде он тоже оценит как надо…
***
Представляем далее. Пока генеральный полощет Иваныча, вы, дорогой читатель, удобно расположившись за компьютером, начинаете рабочий день с комплиментов в адрес сотрудницы Машеньки, усиленно наводящей макияж «вырви глаз» за столом напротив. И хотя стройная молодуха Машенька – первейшая стерва и нахалка, всё равно нужно восхищаться её неземной красотой, нахваливать её невиданный бухгалтерский гений. Побольше лести, широты, побольше доброжелательности! Не скупитесь. Кашу маслом не испортишь. Ну и что с того, что коллеги находят её полной дурой. Ну и что с того, что вы её терпеть не можете. Как минимум, одно важное достоинство в Машеньке всё-таки имеется: её не совсем служебные отношения с Иван Иванычем. Поэтому, дарите комплименты, не стесняйтесь! Возможно, глуповатая Машенька вас отметит, вспомнит в объятиях Иван Иваныча про внимательных и приятных людей, которые работают в «этом ужасно чёрством тупом коллективе». И прозвучит ваше имя! А хвалебная песнь в уши шефа, сами понимаете, это личные бонусы на службе. Которые потом обязательно материализуются либо в премиальных, либо в получении очередной должности.
Служба переваливает за полдень. А вот и вечер не за горами. Офис подустал, подувял, осунулся и проголодался. Окончание рабочего дня ознаменуется несколькими служебными стычками. Причём, вы в этих стычках, само собой, всегда правая и доминирующая сторона! Как же. Ого-го! Не первый год просиживаете кабинетную жизнь. Уже второго уровня наёмник! Для вас, такого опытного, почтенного и авторитетного пахана офисного барака, сотрудники низшего звена, это так, не люди, а какие-то презренные козюльки. Разгильдяи! Электрик никак не поладит с искрящей розеткой. Уборщица прибрала на полу лужицу пролитого кем-то кофе, а ваше величество, видите ли, в погоне за очередным отчётом, поскользнувшись, чуть не грохнулось. Туповатого офис-менеджера вообще постоянно все буцают. Значит и вам можно рыкнуть. Ну, захотелось! Тонкое чувство служебного превосходства легко позволит вам отчитывать нерадивцев. Тут можно действовать смело. Если даже и перегнёте палку и наговорите лишнего – никаких проблем! От этих людишек никоим образом не зависят ни ваша зарплата, ни ваше служебное положение. Они вам не опасны. Им не нужно улыбаться и лебезить. Подумаешь – офисный планктон.