Страница 21 из 22
Придерживая полы накидки, Элизабет, шатаясь, сделала несколько шагов по палубе. Потом чьи-то крепкие руки схватили и поддержали ее.
– Миледи! Слава богу! – воскликнула Деирдре.
Ветер растрепал ее волосы, юбки развевались, но она уверенно стояла на палубе и поддерживала Элизабет. Тут же возле них появился пастор Эдмонд. Вдвоем они отвели беременную женщину в капитанскую каюту. Когда Элизабет входила в сопровождении Деирдре и Эдмонда в освещенную свечами комнату с низким потолком, она услышала за спиной команды Дункана.
– Поднять якорь! – крикнул он привычным властным тоном. – Поднять лодку! И потушите на борту все чертовы фонари до единого! А потом гребите!
Все его внимание теперь было сконцентрировано на «Элизе». Он должен был вывести корабль из бухты – все остальное было не важно.
Они все еще находились в зоне досягаемости для крепостных пушек. Один меткий выстрел мог отправить их корабль на дно. Дункан объяснил Элизабет, что это самая опасная часть побега. Он не питал к Дойлу ни малейшего доверия.
– Возможно, его канониры все это время держали наш корабль на прицеле. Если так, то не пройдет и часа, как «Элиза» будет лежать на морском дне и мы вместе с ней. Это отличная возможность прикончить нас обоих. Больше ему такой не представится. Если я правильно оценил губернатора, он непременно ею воспользуется, как раз когда мы будем выходить в море.
В каюте за большим столом сидели Анна и Фелисити. Здесь Дункан раскладывал морские карты и любил обедать. Когда вошла Элизабет, девушки тут же вскочили.
– Лиззи, ну наконец-то ты здесь! – с облегчением воскликнула Фелисити. – Хвала Господу!
Она держала на руках Джонни. После перенесенной болезни тот все еще выглядел слабым и бледным, но уже активно интересовался происходящим.
– Мамочка!
Мальчик протянул ручки к Элизабет, но та не смогла его поднять. Она почувствовала, как начинается очередная схватка. Женщина оперлась о стену, стиснув зубы.
– Что с вами, миледи? – обеспокоенно спросила Деирдре.
– Все хорошо, – сдавленным голосом ответила Элизабет.
Деирдре с сомнением взглянула на хозяйку и хотела что-то сказать. Но тут ворвался Сид и затушил висевшую под потолком масляную лампу. В каюте тут же воцарилась непроглядная темнота.
– Сейчас же все садитесь, чтобы никто не упал.
– Почему ты погасил свет? – испуганно спросила Фелисити.
Она ненавидела темноту. У нее регулярно случались приступы страха, если ночью рядом с ее кроватью не горела свеча.
– Иначе мы станем для них легкой мишенью, – коротко пояснил Сид и выскочил наружу.
Покачивающийся на волнах корабль медленно сдвинулся с места. Буксирные концы, которые Иверс закрепил на носу «Элизы», натянулись.
– Гребите! – в который раз услышала Элизабет крик Дункана. – Гребите же!
Женщина ощутила опасность, бесплотную, неясную угрозу. Она была реальна, словно копоть и вонь от масляной лампы, которую Сид потушил, или как громкий скрип канатов и взволнованные крики на палубе.
Потом прямо над ней, на палубе, раздались вой и шипение, а сразу за ними – громкий треск дерева. Корабль содрогнулся от тяжелого удара. Женщины в каюте закричали от страха. На палубе орали мужчины.
– Гребите! – в который раз крикнул Дункан. – Гребите!
Вновь послышался свист пушечного ядра, сопровождаемый глухим и далеким взрывом черного пороха – где-то в четверти мили, на острове. На этот раз удара не было – канониры промахнулись.
Элизабет крепко ухватилась за верхнюю часть комода, где Дункан раньше хранил свое белье и другие личные вещи. Теперь там лежала одежда ее и Джонни. Даже при сильной морской качке этот комод не двигался с места, потому что был прикреплен к полу. Эта мысль пришла женщине в голову, когда она ждала следующего выстрела. Но его не последовало. Крики на палубе стали тише, слышался только голос Дункана – он раздавал приказы своим людям. Элизабет знала, что муж сейчас стоит на капитанском мостике, прямо над ней, на корме корабля. Он не мог ничего видеть, так же как и она. Но Элизабет не сомневалась, что Дункан смог бы вести фрегат с закрытыми глазами. Ее муж вырос на кораблях. «Элиза» долгие годы была ему единственным домом, а Карибское море – миром, в котором он жил.
Элизабет прислушивалась к шуму ветра и хлопанью парусов. И вдруг она осознала, что Дункан непременно доставит их в безопасное место. Им в который раз удалось улизнуть.
Следующая схватка была самой болезненной за все это время. Элизабет вскрикнула, почувствовав резкую боль.
– Лиззи? Моя дорогая Лиззи, что с тобой? – Это была Фелисити. От волнения ее голос звучал пронзительно. – Деирдре, что с ней? Она же не собирается…
В темноте к Элизабет протянулись руки. Ирландка осторожно обняла ее.
– Миледи, вам стоит прилечь.
Деирдре провела хозяйку вдоль стены к кровати с альковом. Элизабет опустилась на матрац.
– Когда у вас начались схватки, миледи?
Деирдре ощупала ее живот.
– Вечером, – еле слышно ответила Элизабет.
Ей все время удавалось держаться. Перерывы между схватками были долгими и нерегулярными, так что она сначала даже надеялась, что все обойдется. Но недавно, во время переправы на корабль, боль накатила с такой силой, что всякие сомнения отпали: роды шли полным ходом.
– Лиззи? – послышался голос Анны. – Я могу тебе чем-то помочь?
– Нам нужен свет, – ответила Деирдре.
– Сейчас.
Кто-то, спотыкаясь, бросился через каюту к двери. Когда она распахнулась, внутрь ворвался влажный воздух. Снаружи доносились отрывистые команды Дункана:
– Шлюпку перевести за корму. А потом забирайтесь на борт, только живо. Поднять фок и брасопить реи!
На ревущем ветру Дункану приходилось отдавать команды все громче, перекрикивая хлопанье парусов.
Эдмонд принес лампу в каюту, и тусклый свет упал на ошеломленные лица.
– Что произошло?! – воскликнула Фелисити дрожащим от волнения голосом.
Сидевший у нее на коленях малыш широко открыл глаза, его нижняя губа дрожала.
– Мамочка? – испуганно позвал он.
У Элизабет как раз началась очередная схватка. Женщина дышала неглубоко и часто, пока боль не улеглась. Говорить она не могла.
– Будет лучше, если вы с Джонни спуститесь на пушечную палубу, – сказала Деирдре, обращаясь к Фелисити. – Эдмонд, проводи дам и мальчика вниз. Об остальном позабочусь я.
– Но ребенок пока что не должен появиться на свет, еще слишком рано! – в ужасе воскликнула Фелисити.
Она разрыдалась. Тогда Анна, утешая и уговаривая, подняла ее со скамьи и взяла у нее Джонни, который тоже начал плакать.
Элизабет хотелось их всех утешить, особенно сына, который, наверное, очень испугался. Но ее чувства уже притупились. Мысли водили в голове хороводы и путались. Ничего больше не имело значения. Ее поле зрения сузилось до раскачивающейся лампы, которую Эдмонд повесил вместо той, что затушил Сид. Потом он вышел вместе с Анной, Фелисити и мальчиком. Элизабет смотрела на деревянные половицы, когда Деирдре помогла ей сесть на кровати, чтобы можно было снять промокшую одежду. Элизабет безвольно поддалась, словно это была и не она вовсе, а другая женщина, которая мучилась от болей, сидя на кровати. Но потом она вдруг снова стала собой, только заключенной в тело, которое разрывала боль. Элизабет казалось, что ей глубоко в спину воткнули нож. Запрокинув голову, женщина жалобно стонала, пока Деирдре не сунула ей между зубов кусок ткани.
– Это поможет, миледи.
Элизабет подчинилась и глубоко вдохнула, когда схватки немного утихли.
– Все будет хорошо, миледи, – успокаивала ее Деирдре. – Ребенок скоро появится на свет, и тогда все закончится.
Но Деирдре сказала неправду, Элизабет это почувствовала. Она помнила, что первые роды проходили совсем иначе. Когда она это поняла, ей вдруг стало ясно, что, возможно, в эту ночь она умрет. Но это ничего не значило. Джонни и Дункан спасены. Это главное.
Ночное небо было затянуто низкими штормовыми тучами. Вокруг царила непроницаемая тьма. Дункан приказал зажечь один за другим палубные огни; в их свете он оценил повреждения, вызванные пушечным ядром. Вертлюжную пушку вырвало с приличным куском леерного ограждения и еще разбило часть фальшборта – сравнительно безобидное попадание. Починка могла подождать до завтрашнего дня. В эту ночь «Элизе» нужно было уйти как можно дальше от Барбадоса. Корабль двигался по компасу, лавируя против ветра, который дул сильными порывами с северо-запада. Это был не ураган – они бывают только летом. Но буря сильно трепала «Элизу». Судно поднималось и опускалось на огромных волнах. Море вздымалось перед носом устрашающими горами, пена высоко взлетала, превращая палубу в скользкий каток.