Эшли Белл

Хотя весенняя жара еще прочно не обосновалась на океанском побережье Южной Калифорнии, Мэрфи Блэр тем утром пришел на работу в сандалиях, пляжных шортах, черной футболке и расстегнутой сине-черной рубашке в клетку от «Пендлтона». Рукава ее к тому же были закатаны. Свои густые волосы песочно-каштанового цвета он коротко стриг. Седина в них появилась не по причине излишнего пристрастия к алкоголю, а из-за любви к солнцу. Даже в холодное время года Мэрфи находил, где погреться под его лучами. Он был ходячим доказательством того, что, презрев меланхолию и задавшись целью, можно круглый год щеголять с летним загаром.

Его магазин «Погладь кошку» располагался на полуострове Бальбоа. Эта выдающаяся в океан полоска земли защищает Ньюпортскую гавань от волн в районе первых двух пирсов. Название магазина пришло из сленга серфингистов, которые, взбираясь на доску, ладонями гладят воду или воздух, как будто хотят сгладить тем самым себе «дорогу».

В витринах магазинчика были выставлены доски для серфинга и первоклассные футболки «Моугли», «Веллен», «Биллабонг», «Алоха» и «Рейн Спунер». Мэрфи продавал все, начиная от защитных очков с минеральными стеклами от «Отис» и заканчивая спортивными туфлями «Серф Сайдерс», от гидрокостюмов и до носков производства «Станс», в дизайне которых использовались узоры, созданные знаменитым серфингистом Джоном Джоном Флоренсом.

В пятьдесят лет Мэрфи отошел от дел. Он работал, чтобы играть, а играл, чтобы жить. Когда мужчина приехал в «Погладь кошку», дверь была открыта, а внутри горел свет. Пого стоял за прилавком и внимательно читал инструкцию к часам с джи-пи-эс-навигатором для серфингистов, выпущенным «Рип Керл».

Взглянув на босса, Пого сказал:

– Я себе куплю точно такие.

Три года назад Пого окончил школу с отличными показателями успеваемости, но наотрез отказался поступать в колледж, как хотели его родители. Сейчас он жил, экономя на чем только мог, с двумя другими серферными крысами Майком и Натом в квартире-студии над магазином поношенной одежды в недалеко расположенном отсюда городе Коста-Меса. Ездил парень на тридцатилетней, подкрашенной краской из баллончика серой «хонде», которая внешне подходила разве что для участия в гонке на уничтожение в качестве жертвы грузовика с огромными колесами.

Иногда ничего из себя не представляющий кретин находит убежище в субкультуре серфингистов и остается одиноким, порой вообще не обласканным женским вниманием, до тех пор, пока не умирает от старости, не успев обналичить свой последний чек, выданный социальной службой. Пого с этим не имел проблем. На то было две причины. Во-первых, он являлся королем волны, бесстрашным и проворным на своей доске. Он смог бы справиться даже с гигантскими волнами, пришедшими в Калифорнию вместе с ураганом «Мария». Его уважали за стиль и широту души. Если бы ему хватило амбиций поучаствовать в соревнованиях, он вполне способен был стать признанным чемпионом. Во-вторых, Пого отличался красотой. Когда он проходил мимо женщин, те, провожая его взглядом, поворачивали головы так, словно они были приделаны к их шеям на шарнирах.

– Ты же дашь мне скидку, как всегда? – спросил Пого, показывая на джи-пи-эс-часы для серфингистов.

– Да, разумеется, – ответил Мэрфи.

– Двенадцать еженедельных платежей и без процента?

– Я не благотворительное общество. Часы недорогие.

– Тогда восемь недель?

– Ладно, согласен, – вздохнув, согласился Мэрфи.

Он указал на широкий плоский экран плазменного телевизора, крепившегося к стене позади прилавка. Сейчас там зияла чернота, а в принципе, должны были демонстрироваться старые видеозаписи соревнований по серфингу под патронатом «Биллабонг». Благодаря этому в магазине поддерживалась соответствующая атмосфера.

– Надеюсь, он не сломался?

– Нет. Просто забыл. Извини, брат.

– Ха-ха. Хочешь сказать, ты меня любишь как брата, Пого?

– Больше, чем моего настоящего брата. Клайд у меня башковитый на всю голову брокер. Он для меня все равно что марсианин.

– Твоего брата зовут Брэндон. Откуда еще взялся этот Клайд?

Пого часто заморгал.

– Ты меня раскусил.

Мэрфи тяжело вздохнул.

– Ты же хочешь, чтобы дела в магазине шли хорошо?

Включив нужное видео, Пого ответил:

– Да, конечно… Я хочу, чтобы ты все держал под контролем, брат.

– В таком случае было бы неплохо, если бы ты помог моему бизнесу, перейдя работать в какой-нибудь другой магазин для серфингистов.

Пого ухмыльнулся.

– Ты разобьешь мне сердце, если я решу, что в самом деле этого хочешь. Но… у тебя тот еще юмор. Тебе бы комиком можно было выступать.

– Да, я парень не промах.

– Нет, я серьезно. Бонни тоже считает, что ты юморной.

– Это, случайно, не та твоя сестра, которая вкалывает как проклятая на работе, чтобы держать ресторан на плаву? А-а-а… понял. Бонни и Клайд. Еще одна башковитая на всю голову. Значит, у тебя с ней одинаковое чувство юмора, так получается?

Пого вздохнул.

– Где ты слышал, чтобы я называл ее башковитой на всю голову? Я никогда не говорю о ней плохо. У меня вообще с моими братьями и сестрами много общего.

– Плохо не отзываешься, значит… Знаешь, Пого, иногда ты с головой себя выдаешь, но…

У Мэрфи зазвенел мобильный телефон. Взглянув на экран, мужчина увидел, что звонит Нэнси.

– Что такое, дорогая?

Холод пробежал по его хребту и добрался до сердца, когда он услышал:

– Я боюсь, дорогой. Кажется, у Биби инсульт.

Утром во вторник приемный покой не является тем копошащимся муравейником, каким он бывает в смену с семи часов вечера и до трех ночи. Ночью сюда привозят сбитых пьяными водителями, жертв грабителей, избитых жен, а также всевозможных агрессивных и страдающих галлюцинациями наркоманов, скользящих по лезвию бритвы передозировки. Когда Биби в сопровождении матери зашла в помещение, там в ожидании помощи сидело лишь пять человек. Никто из них явно не истекал кровью.

Медбрат приемного отделения на поверку оказался лаборантом со специализацией по экстренной медицинской помощи. Звали его Манюэль Ривера. Это был коренастый, невысокий мужчина, одетый в медицинскую форму голубого цвета. Он измерил пульс Биби, ее давление, а потом выслушал рассказ девушки по поводу того, что ее беспокоит.

Биби невнятно произнесла несколько слов, но бóльшая часть ее речи прозвучала вполне членораздельно. В больнице она почувствовала себя лучше, почти в безопасности, до тех пор, пока добродушное, словно у Будды, лицо Манюэля не посуровело от тревоги и он не усадил девушку в кресло-каталку. Довольно спешно медик провез ее через автоматически открывающиеся двери в приемное отделение впереди других людей, ждущих своей очереди.

Каждая кабинка отделения неотложной медицинской помощи представляла собой кубическое помещение с устланным виниловыми плитками полом, тремя бледно-голубыми стенами и одной стеклянной, выходящей в коридор. У изголовья кровати стояли кардиомонитор и прочее оборудование.

Нэнси сидела на одном из двух стульев для посетителей. В руках она так крепко сжимала две сумочки – свою и дочери, словно боялась, что на нее может напасть грабитель-сумочник. Разумеется, страхи Нэнси имели совсем другую природу.

Манюэль опустил автоматическую койку и помог Биби присесть на край.

– Если у вас кружится голова, не ложитесь, – сказал он.

Медик вывез кресло-каталку в коридор, где встретил высокого, напоминающего атлета мужчину в хирургическом костюме. Это явно был врач. Доктор катил перед собой передвижную вычислительную станцию, устроенную таким образом, чтобы человек мог работать с ней стоя. В этот компьютер врач вносил данные предварительного диагноза и лечения каждого пациента, с которым он сегодня имел дело.

– С тобой все в порядке, детка? – спросила Нэнси.

– Да, мама. Все нормально. Все будет хорошо.

– Тебе что-то надо? Может, воды? Тебе принести воды?