Страница 3 из 18
– Как мне повезло, мадемуазель Марта! Половина мужчин в этом зале были бы в восторге услышать эти слова от вас! Еt voilà tout[5], – подвел он черту под своим намерением немедленно вернуться в Париж.
– Считайте, что вы счастливчик. – Марта соизволила на ходу обернуться и подарить ему холодную улыбку. – И для вас все только начинается, – продемонстрировала она знание французского языка.
Взгляд Тимоша непроизвольно скользнул по ее спине вниз, где заманчиво двигались упругие полушария без признаков целлюлита. «Сколько ей лет? Она старше меня, ей явно под тридцатник, но выглядит сногсшибательно! Впрочем, чего ожидать от секретаря миллионера?» Тимош вспомнил свою Моник – высокую, худощавую, веселую, нежную и, главное, для него родную. «Любимая, не боись! Кроме тебя мне никто не нужен! От золотой секси Марты веет холодом, а от тебя, любимая Моник, – радостью жизни!»
– Постойте, Марта, зачем так спешить? Давайте выпьем кофе и спланируем наши дальнейшие действия. Я угощаю!
– Как вам будет угодно, месье Вакуленко.
– Марта, то, что я прилетел из Франции, не означает, что ко мне надо обращаться «месье». Привычнее по имени – Тимош.
– Хорошо… Тимош.
– Где тут можно поменять еврики, чтобы расплатиться за кофе?
– Вы – гость босса, и это уже моя забота. Для таких целей предусмотрены представительские расходы. Может, вы хотите пообедать? Мы приедем после обеда и задолго до ужина.
– Нет, – мотнул головой Тимош. – Возьму только кофе. И коньяк, пожалуй.
Они уселись у яркой, блестевшей металлом стойки бара, за которой выстроились рядами разноцветные бутылки. Марта заказала себе латте, а Тимош – двойной эспрессо и порцию коньяка. Подняв пузатый бокал, рассматривая напиток на свет, Тимош с удовольствием отметил:
– По французским меркам тут две порции!
– Вы удивлены, словно и в самом деле здесь впервые. – Ироничная улыбка промелькнула на губах Марты. – Быстро вы «офранцузились».
– Не так легко перестроиться, но это не важно. Перестань мне выкать, иначе я заставлю тебя выпить со мной коньяка на брудершафт.
– В присутствии господина Вилкаса и его окружения я не смогу с вами фамильярничать – он этого не любит.
– А что дядя Вилкас любит? И кого? – Тимош в упор посмотрел на блондинку. «Неужели она просто секретарь? Как говорится, плоха та секретарша, которая не побывала в постели босса». Но Марта невозмутимо пропустила намек мимо ушей.
– Господин Вилкас любит только себя, и кроме себя – никого. Вы уже допили кофе? Нам пора ехать.
– Кофе и коньяк пьют ради удовольствия, а не для того, чтобы утолить жажду.
Тимош не спеша наслаждался напитками, делая маленькие глотки, ловя послевкусие. Марта с подчеркнуто безучастным видом сидела рядом, словно статуя или кукла.
«Точно, кукла – нарядная, на вид сексуальная, но… холодная. Хотя бы ради приличия поддерживала бы беседу! Просто ждет, как терпеливая бонна, пока навязанное ей дитятко свои потребности удовлетворит».
Разомлев от коньяка, выпитого на голодный желудок, Тимош охарактеризовал Марту так: бездушная, расчетливая стерва, возможно, даже имеет виды на дядю. Пожалуй, его приезд нарушил ее далеко идущие планы. Впрочем, какое ему до этого дело? Он не собирается здесь долго задерживаться – в Париже его ждет любимая Моник.
– Я хотел бы заехать в свою квартиру, принять душ, немного отдохнуть.
– Это исключено! Господин Вилкас приказал нигде не задерживаться. Насколько мне известно, ты сдаешь свою квартиру внаем. Имеешь желание познакомиться с арендаторами? – продемонстрировала свою информированность Марта.
«Она хорошо подготовилась к встрече со мной. Это неудивительно, раз дядя решил сделать меня своим наследником».
Арендой квартиры занималась соседка по этажу, давняя мамина подруга Елизавета Петровна, и раз в полгода она пересылала ему полученные от арендаторов деньги. Тимошу стало очень грустно – он вспомнил похороны мамы, как ему помогали соседи. Перед отъездом во Францию он оставил Елизавете Петровне ключи и оформил на нее доверенность. «В самом деле, для чего мне там показываться? Елизавета Петровна все держит под контролем».
– Как бы то ни было, зачем такая спешка? – не удержался Тимош и добавил ехидно: – Мы поедем туда на автобусе и уже опаздываем на рейс?
– Господин Вилкас – человек непростой в общении. Он не любит, чтобы ему противоречили, игнорировали его приказы. Любое его пожелание следует выполнять без возражений и незамедлительно.
– Марта, ты думаешь, что я приехал, чтобы исполнять роль слуги? Я человек свободный, могу сейчас развернуться и улететь обратно в Париж ближайшим рейсом.
– Можешь улететь и можешь остаться – твое право. Во втором случае мои советы будут весьма полезны, чтобы твое пребывание здесь чем-нибудь не омрачилось. Вопреки твоему желанию.
– С чего это ты так заботишься обо мне? – неприязненно произнес Тимош. – Ты впервые увидела меня и сразу решила, что я нуждаюсь в твоей опеке?
– Господин Вилкас очень сложный человек, и ужиться с ним кому бы то ни было непросто. Как я поняла из нашего недолгого общения, у тебя тоже с этим проблемы. Одноименные полюсы, как известно, отталкиваются.
– Расскажи мне о дяде, – пьяно улыбаясь, попросил Тимош, толкнул опустевший бокал по полированной стойке по направлению к бармену и сделал знак, чтобы тот его наполнил. Искоса взглянул на Марту: как та отреагирует? Никаких эмоций! – Ты его боишься. Может, и мне стоит поберечься? Расскажи, что он за человек? А может, он робот? Инопланетянин?
– Волк.
– В смысле? Что значит «волк»?
– Вилкас по-литовски означает «волк», – бесстрастным голосом произнесла Марта, и это бесило Тимоша. – Этот человек – волк-одиночка. Волк, который держит в страхе всех, кто от него зависит, а он делает зависимыми тех, кто ему нужен. Он никого не любит, кроме себя. И пожирает неугодных. Различными способами.
– Дядя Гриша – волк-людоед?! – Тимошу стало смешно, он подумал: «Может, еще коньячка потянуть?» – и вновь отправил по стойке опустевший бокал бармену, но Марта его перехватила, показав этим, что спиртного уже хватит.
– Зачем ему понадобился я? Он прислал сухое письмо, в котором буквально потребовал прибыть в его имение. Не приеду – он перестанет оплачивать мою учебу в художественной школе, вообще финансировать мое пребывание в Париже. Это дорогой город, Марта! Очень дорогой! А я хочу стать художником и жить во Франции, а не здесь!
– Письмо готовила я, и там ясно сказано, что господин Григорий Вилкас видит тебя своим наследником. Пусть ты и не кровный родственник, а племянник его жены, но он выбрал тебя.
Тимош пожал плечами:
– Ну и указал бы меня в завещании. Зачем вызывать меня в авральном порядке?
– Видимо, хочет присмотреться к тебе. Узнать, что ты за человек, можно ли тебе доверить в будущем управление его детищем – компанией по добыче гранита.
– Я художник, а не бизнесмен! Мне что, теперь прислуживать ему, чтобы понравиться?
– Это твое дело, и тебе решать, как поступить. Вставай, время не ждет – господин Вилкас намерен сегодня с тобой встретиться.
– А если я не желаю? – Тимош пьяно хохотнул, но все же встал.
Марта внимательно на него посмотрела и, кивком указав на Тимоша, велела бармену:
– Ему двойной кофе и сэндвич!
После еды и кофе алкогольный туман немного рассеялся в голове Тимоша, и он с подозрением посмотрел на Марту. «Уж слишком она откровенничает как для идеальной секретарши, тем более что видит меня в первый раз. К чему бы это?»
– А почему ты помогаешь мне? И какая тебе разница, уеду я или нет? Я свободный человек и не привык следовать чьим-либо правилам.
– Будем считать, что я привыкла добросовестно выполнять свою работу. Господин Вилкас заинтересован в твоем присутствии в его имении. – Марта помолчала, словно собираясь с мыслями, и многозначительно добавила: – Но, может быть, не только это.
– Что же еще?
5
Вот и все (фр.).