Страница 25 из 74
Всхлипывая, Паола выбежала на улицу. Она извергла из своего желудка завтрак, постаравшись сделать это как можно дальше от порога церкви. Молодые ребята (по виду иностранцы), томившиеся в очереди, проявили участие:
— Вам плохо?
Паола отмахнулась от них, давая понять, чтобы ее оставили в покое. Рядом возник Фаулер и протянул ей носовой платок. Она взяла его и вытерла желчь и слезы. Те, что лились по щекам. От других, невыплаканных, разрывавших сердце, так легко не избавиться. У нее кружилась голова. То, что они обнаружили — кровавое месиво, привязанное к колонне, — не может, не может быть Понтьеро! Маурицио Понтьеро, младший инспектор полиции, был хорошим человеком, исполненным лукавства и колкого, мрачноватого, но добродушного юмора. Добрый семьянин, друг, коллега. В дождливые вечера он беспокойно ежился в своем костюме; он был ее напарником, всегда расплачивался в кафе, всегда находился рядом. В течение многих лет. Невозможно представить, что он перестал дышать, превратившись в бесформенную массу. Она провела ладонью по лицу, словно пытаясь стереть стоявшую перед глазами страшную картину.
Зазвонил мобильный. Паола раздраженно вытащила из кармана аппарат и обомлела. На экране определился абонент: «М. Понтьеро». Оцепенев от ужаса, Паола ответила на вызов. Фаулер с пристальным вниманием наблюдал за ней.
— Да?
— Добрый день, инспектор. Как поживаете?
— Кто это?
— Инспектор, ради Бога. Вы сами просили меня звонить в любое время, если я что-то вспомню. Я только что вспомнил, что мне пришлось разделаться с вашим товарищем. Искренне сожалею. Он мне помешал.
— Мы вас возьмем, Франческо. Или, правильнее сказать, Виктор? — Паола с яростью выплевывала слова, в глазах ее стояли слезы, и, отчаянно пытаясь сохранить самообладание, она ударила в больное место. Пусть знает, что маски сорваны.
Последовала короткая пауза. Совсем крошечная. Паола не застала убийцу врасплох.
— О да, конечно. Вы уже знаете, кто я такой. Передайте мое почтение отцу Фаулеру. Он полысел с нашей последней встречи. А вы, как я вижу, слегка побледнели.
Паола широко открыла глаза, глубоко потрясенная.
— Где ты, проклятый сукин сын?
— Разве не очевидно? У вас за спиной.
Паола обвела взглядом многотысячную толпу, наводнявшую улицу, сотни и сотни людей в шляпах, шапках, они размахивали флагами, пили воду, молились, пели.
— Почему бы вам не подойти, отче? Мы могли бы поболтать капельку.
— Увы, Паола, боюсь, мне лучше держаться от вас на расстоянии. Даже не мечтайте найти доброго старого брата Франческо. Его жизнь кончена. Все-таки мне пришлось с ней расстаться. Вскоре вы услышите обо мне еще, ждите. И не беспокойтесь, я простил вашу давешнюю грубость. Вы мне нужны.
Кароский прервал связь.
Диканти с разбегу врезалась в авангард плотного потока, расталкивая паломников направо и налево. Она выискивала мужчин определенного роста, хватала их за руки, разворачивала тех, кто смотрел в другую сторону, срывала шляпы и шапки. Люди шарахались от нее. Она потеряла голову, вне себя от отчаяния, она готова была перетрясти всех и каждого по очереди, если потребуется.
Фаулер, протолкавшись в гущу толпы, ухватил ее за локоть.
— Бесполезно, ispettora.
— Отпустите меня!
— Паола, перестаньте! Он ушел.
Диканти разрыдалась. Фаулер обнял ее. Лавина пилигримов, словно гигантская анаконда, медленно ползла вперед, к непогребенному телу Иоанна Павла II. И уносила в своем чреве убийцу.
Институт Сент-Мэтью
Сильвер-Спринг, Мэриленд
Январь 1996 г.
Расшифровка записи беседы номер 12 доктора Кейниса Конроя с пациентом номер 3643. Присутствовали также доктор Фаулер и Салер Фанабарзра.
Д-р Конрой: Добрый день, Виктор.
№ 3643: Еще раз здравствуйте.
Д-р Конрой: Сегодня у нас очередной сеанс регрессивной терапии, Виктор.
(Процедура погружения в гипноз исключена из данной расшифровки, как и в предыдущих случаях.)
С. Фанабарзра: Мы в тысяча девятьсот семьдесят третьем году, Виктор. Начиная с этого момента ты слышишь только меня, и больше никого, хорошо?
№ 3643: Да.
С. Фанабарзра: Теперь он вас не слышит, господа.
Д-р Конрой: На днях мы предложили ему тест чернильных пятен Роршаха[54]. Виктор прошел испытание нормально, традиционно узнавая в предложенных фигурах птичек цветочки. Только дважды сказал, что ничего не видит. Заметьте, отец Фаулер: когда Виктор внешне демонстрирует равнодушие к чему-либо, значит, этот предмет его очень сильно задевает. Моя цель — вызвать соответствующий отклик в момент регрессии, чтобы понять корни проблемы.
Д-р Фаулер: Практически это вполне возможно, но я решительно возражаю против негуманности данного метода. В момент регрессии пациент не обладает такими защитными ресурсами, как в обычном состоянии. Риск нанести ему травму слишком высок.
Д-р Конрой: Упомянутые вами ресурсы блокируют его сознание. Вы знаете, что этот пациент категорически отторгает определенные моменты своей жизни. Мы должны разрушить барьер, выявить источник его болезни.
Д-р Фаулер: Какой ценой?
С. Фанабарзра: Господа, не спорьте. В любом случае нет никакой возможности показывать ему картинки, так как пациент лежит с закрытыми глазами.
Д-р Конрой: Но их можно описать словами. Продолжайте, Фанабарзра.
С. Фанабарзра: Как скажете. Виктор, ты в тысяча девятьсот семьдесят третьем году. Я хочу, чтобы мы пошли в то место, которое тебе нравится. Куда именно?
№ 3643: На пожарную лестницу.
С. Фанабарзра: Ты проводишь много времени на пожарной лестнице?
№ 3643: Да.
С. Фанабарзра: Объясни почему.
№ 3643: Свежий воздух. Не смердит. В доме воняет гнилью.
С. Фанабарзра: Гнилью?
№ 3643: Как испорченными фруктами. Пахнет от кровати Эмиля.
С. Фанабарзра: Твой брат болен?
№ 3643: Он болен. Мы не знаем чем. Никто за ним не ухаживает. Мать говорит, что он одержим бесами. Он не выносит свет, и его трясет. И еще шея у него болит.
Д-р Конрой: Симптомы менингита. Светобоязнь, ригидность затылочных мышц, судороги.
С. Фанабарзра: Никто не ухаживает за твоим братом?
№ 3643: Мать, когда спохватывается. Она кормит его тертыми яблоками. У него понос, а отец знать ничего не хочет. И я его ненавижу. Он смотрит на меня и говорит, чтобы я за ним убрал. Я не хочу, мне противно. Мать велит мне это делать. Я не хочу, и она толкает меня на батарею.
Д-р Конрой: Мы уже располагаем сведениями о жестоком обращении. Давайте выясним, какие ассоциации вызывают у него пятна теста Роршаха. Особенно меня занимает вот это.
С. Фанабарзра: Вернемся на пожарную лестницу. Сядь там. Расскажи, что ты чувствуешь.
№ 3643: Свежий воздух. Металл под ногами. Я чувствую запах рагу, которое готовят евреи из дома напротив.
С. Фанабарзра: А теперь я хочу, чтобы ты представил одну вещь. Большое черное пятно, очень большое. Оно закрывает тебе весь обзор. Внутри пятна есть маленький белый овал. Тебе это что-нибудь напоминает?
№ 3643: Темноту. Я один в шкафу.
Д-р Конрой: Внимание, кажется, тут кое-что есть.
С. Фанабарзра: Что ты делаешь в шкафу?
№ 3643: Меня заперли. Я один.
Д-р Фаулер: Ради Бога, доктор Конрой, да вы посмотрите на него. Он страдает.
Д-р Конрой: Замолчите, Фаулер. Мы нашли то, что искали. Фанабарзра, я буду писать вопросы на планшете. Читайте их дословно, хорошо?
С. Фанабарзра: Виктор, ты помнишь, что произошло перед тем, как тебя заперли в шкафу?