Страница 23 из 74
Понтьеро повернулся и направился в ризницу.
— Если только… — Кармелит замолчал и задумался, потом покачал головой: — Нет, это вряд ли. Невероятно.
— В чем дело, брат? Скажите. Любая мелочь может пригодиться.
— Нет, чепуха.
— И все-таки, брат, я настаиваю. Скажите, о чем вы вспомнили.
Кармелит теребил бороду, размышляя.
— Ладно… Существует подземный ход. Очень старый потайной туннель, который восходит по времени ко второму строительству церкви.
— Второму строительству?
— Да, первоначальная церковь была разрушена во время разграбления Рима в тысяча пятьсот двадцать седьмом году[51]. Она оказалась на линии огня пушек, защищавших замок Святого ангела. А та церковь, в свою очередь…
— Брат, оставим лекцию по истории до более удобного случая. Покажите мне ход, быстрее!
— Но вы… У вас такой красивый костюм…
— Это ничего, святой отец. Покажите мне этот ход!
— Как хотите, младший инспектор, как хотите, — смиренно отозвался кармелит.
И захромал к главному входу, туда, где находилась чаша со святой водой. Там он указал на щель в одной из каменных плит пола.
— Видите? Суньте туда два пальца и с силой потяните.
Понтьеро встал на колени и последовал инструкции. Ничего не произошло.
— Попробуйте еще раз, дергайте влево.
Младший инспектор в точности выполнил указание, однако толку не добился. Но, несмотря на маленький рост и худобу, силы и упорства ему было не занимать. Он предпринял третью попытку. Камень наконец вышел из гнезда и легко сдвинулся в сторону. По сути, это был люк. Понтьеро поднял его одной рукой, открыв лаз и узкую лесенку метра в два длиной. Вынув из кармана электрический фонарик, он посветил в темноту. Ступеньки были каменными и на вид достаточно прочными.
— Отлично, посмотрим, куда нас это приведет.
— Младший инспектор, не ходите туда один, пожалуйста.
— Успокойтесь, брат. Никаких проблем. Ситуация под контролем.
Понтьеро представил себе, как вытянутся лица у Данте и Диканти, когда он поделится с ними своим открытием. Он встал с колен и начал спускаться по лестнице в яму.
— Подождите, младший инспектор, не торопитесь. Я схожу за свечой.
— Не стоит беспокоиться, брат. Фонарика вполне достаточно, — крикнул Понтьеро.
Ступени вели в короткий коридор с влажными стенами, который заканчивался шестиметровой комнаткой. В комнате путь обрывался. В центре помещения стояли две разбитые колонны, казавшиеся очень древними. Их архитектурный стиль Понтьеро определить, конечно, не смог, он никогда не отличался прилежанием на уроках истории. На том, что осталось от одной из колонн, он заметил клочки чего-то, что выглядело здесь явно лишним. И напоминало оно…
Изоляционная лента!
Это был не тайный ход, а камера смерти.
Ох, нет!
Обернулся Понтьеро как раз вовремя. Удар, нацеленный, чтобы раскроить ему череп, обрушился на его правое плечо. Инспектор упал на пол, корчась от боли. Фонарик откатился в сторону, осветив подножие одной из колонн. Понтьеро интуитивно почувствовал, что через секунду последует второй удар. Он пришелся на левую руку — с размаху справа. Понтьеро вслепую нащупал пистолет в наплечной кобуре и, преодолевая острую боль, сумел извлечь его левой рукой. Пистолет весил, как свинцовая гиря. Вторую руку инспектор не чувствовал совсем.
«Железный брус. Он схватил железный брус или что-то вроде того».
Понтьеро хотел пустить в дело оружие, но в темноте не видел цели. Тогда он попытался отползти назад к колонне, но третий удар, на сей раз в спину, опрокинул его на пол. Он еще крепче вцепился в рукоять пистолета, от которого теперь зависела его жизнь.
На кисть руки с силой наступили ногой, и Понтьеро выпустил пистолет. Ноги безжалостно топтали его тело, и хрусту ломающихся костей вторил голос, отдаленно знакомый, но с чужими, совершенно чужими интонациями:
— Понтьеро, Понтьеро. Как я говорил, первоначальное здание церкви попало на линию огня пушек, защищавших замок Святого ангела. А та церковь, в свою очередь, стояла на месте языческого храма, разрушенного по приказу Папы Александра Четвертого. В Средние века верили, что в нем находилась могила самого Ромула.
Железный брус снова взлетел и опустился на спину оглушенного инспектора.
— Но волнующая история храма на этом не заканчивается. К двум колоннам, которые вы здесь видите, были привязаны святые Петр и Павел, перед тем как римляне предали их мученической смерти. Вы, римляне, всегда очень бережно относились к нашим святым.
Железный брус ударил его еще раз, теперь по левой ноге. Понтьеро взвыл от боли.
— Вы могли бы узнать эти интереснейшие подробности наверху, если бы не прервали меня. Но не беспокойтесь, вы сможете оценить по достоинству древние колонны. Вы познакомитесь с ними очень и очень хорошо.
Понтьеро попробовал пошевелиться и с ужасом обнаружил, что не может. Инспектор не знал, насколько тяжелые получил ранения, ни рук, ни ног он не ощущал. Потом он почувствовал, как сильные руки куда-то тащат его в темноте и пронзительную боль во всем теле. Он издал громкий крик.
— Кричать не советую, даже не пытайтесь. Никто вас не услышит. Тех двоих тоже никто не услышал. Я, знаете ли, принимаю особые меры предосторожности. Не люблю, когда меня прерывают.
Понтьеро чудилось, что сознание его уплывает. Он словно соскальзывал в глубокий темный колодец, постепенно погружаясь в забытье. Как во сне откуда-то издалека он слышал голоса молодых людей с улицы, всего в нескольких метрах над ним. Ему показалось, он узнал песню, которую они пели, — песню, напомнившую ему детство, детство миллион лет назад: «У меня есть друг, который любит меня, и его имя Христос».
— Да, я терпеть не могу, когда меня прерывают, — сказал Кароский.
Дворец правительства
Ватикан
Среда, 6 апреля 2005 г., 13.31
Паола протянула Данте и Фаулеру фотографию Робайры. На переднем плане, получившемся очень четко, натянуто улыбался бразильский кардинал, его глаза поблескивали за толстыми стеклами очков в черепаховой оправе. Данте недоуменно посмотрел на снимок, не понимая, что так взволновало Паолу.
— Очки, Данте! Пропавшие очки!
Паола нашарила мобильник и, судорожно нажимая кнопки, ринулась к двери, пулей вылетев из кабинета изумленного камерария.
— Очки! Очки кармелита! — прокричала Паола из коридора.
Тогда наконец до суперинтенданта дошло.
— Идемте, святой отец!
Торопливо извинившись перед камерарием, он выскочил вместе с Фаулером вслед за Паолой.
Инспектор яростно нажала клавишу отбоя. Понтьеро не отвечал. Наверное, отключил звонок. Она стремглав спустилась по лестнице и выбежала на улицу. Ей предстояло преодолеть от начала и до конца виа дель Говернаторато. В этот момент мимо проезжала малогабаритная машина с литерами SCV[52] на номерном знаке. В салоне сидели три монахини. Паола отчаянно замахала руками, призывая их остановиться, и бросилась наперерез автомобилю. Бампер замер в паре сантиметров от ее коленей.
— Santa Mado
Криминолог шагнула к дверце водителя, показывая жетон.
— Пожалуйста, у меня нет времени на объяснения. Мне нужно попасть к воротам Святой Анны.
Монахини смотрели на нее как на безумную.
— Отсюда к воротам нельзя проехать на автомобиле. Вам придется пересечь пешком двор Бельведера, — ответила та, что сидела за рулем. — Если хотите, могу подбросить вас к пьяцца дель Сант-Уффицио. Там самый удобный выход из города в эти дни. Швейцарская гвардия все перегородила из-за конклава.
— Как угодно, только, пожалуйста, поскорее.
Монахиня включила первую скорость и завела мотор, как вдруг снова резко нажала на тормоз.
— Да что ж это такое, неужели все с ума посходили? — вскричала она.
Фаулер и Данте встали перед машиной, загородив дорогу, и уперлись руками в капот. Когда машина замерла на месте, они проворно втиснулись на заднее сиденье. Монахини перекрестились.