Страница 24 из 25
Во время тренировок и на соревнованиях отмечается дефицит положительных эмоций у спортсменов [см. Коджаспаров, 1994].
Опрос юных футболистов показал, например, что только 12,5 % из них не испытывает отрицательных эмоций во время занятий футболом; 20 % часто имеют такие эмоции; 12,5 % редко испытывает положительные эмоции, а 2,5 % – никогда. Менее половины (47,5 %) испытывают удовлетворение от общения с природой, только 55 % – эстетическое удовлетворение, связанное с созерцанием красоты, прекрасного, только 75 % – удовлетворение от общения с другими людьми и т. д. [Самусенков, 1989]. Из числа опрошенных студентов лишь 46 % часто испытывают положительные эмоции в ходе занятий спортом, 12 % постоянно имеют негативные эмоции, а более половины (52,3 %) – испытывают их время от времени. Более 60 % отметили, что они редко получают эстетическое удовольствие на занятиях, либо совсем не испытывают его и что эти занятия, как правило, не дают им возможности для общения с природой [Стопникова, 1992]. Аналогичные результаты получены и при опросе школьников [Сегал, 1989].
Таким образом, социокультурная ценность современного спорта значительно ниже тех возможностей, которыми вообще обладает спорт, а вместе с тем с ним связан широкий круг негативных антигуманных явлений.
В связи с этим в работах автора данного пособия [Столяров, 1984–2005] обоснована необходимость гуманизации современного спорта. Речь идет о том, чтобы повысить его духовную, культурную ценность, сделать более гуманным, ориентированным на человека, на полноценное развитие личности, ее способностей, и тем самым, в частности, практически реализовать идеалы и ценности олимпизма, провозглашенные основателем современного олимпийского движения Пьером де Кубертеном [см. Столяров, 2005и]. Одна из задач спартианской гуманистической системы – содействовать решению этой важной и сложной проблемы.
2.2.3. Интеграция спорта и искусства
Важное направление деятельности, направленной на повышение роли современного спорта в формировании эстетической и нравственной культуры личности, связано с поиском путей интеграции спорта с искусством [см. Духовность. Спорт. Культура, 1996б; Спорт, духовные ценности, культура, 1998в].
Эта идея не нова. Она зародилась еще в Древней Греции [см.: Античная агонистика…, 2002; Дауме, 1998; Кривобоков, 1996; Столяров, 1998п; Bielski, 1996; Drees, 1967; Grys, 1994; Krasovec, 1986; Liponski, 2006; Zuchora, 1994]. Достаточно сослаться, например, на следующее известное высказывание Платона: «Поскольку есть два таких элемента в человеке, то хотелось бы сказать, что бог дал людям две способности: музыку и гимнастику, для темперамента и для приверженности к мудрости… чтобы они гармонировали друг с другом, и необходимо каждый из них подтягивать и отпускать, пока они не будут звучать в согласии друг с другом, как и требуется» [цит. по Kunicki, 1986, P. 9]. В Древней Греции на Истмийских, Панафинейских, Пифийских, Немейских играх проводились состязания не только спортсменов, но также певцов, музыкантов, ораторов.
В последующие годы идея интеграции спорта и искусства на основе укрепления союза между ними высказывалась и поддерживалась многими учеными и общественными деятелями.
Глубоким приверженцем этой идеи был основатель современного олимпийского движения Кубертен [см.: Кубертен, 1997; Coubertin, 1934; Landry, 1987; Nissiotis, 1987; Pierre de Coubertin and the Arts, 1994].
В своих работах он неоднократно указывал на необходимость взаимодополнения и укрепления связи спорта с искусством, подчеркивал, что «искусство должно соседствовать со спортом», «должно быть связано с практикой спорта», что «спорт надо рассматривать как источник и как повод для искусства» и что «между атлетами, людьми искусства и зрителями должен быть заключен союз» [Coubertin, 1966, р. 17].
В укреплении союза между спортом и искусством Кубертен усматривал одно из важнейших социально-педагогических средств гармоничного развития личности, преодоления все усиливающегося разрыва между физическим и духовным развитием людей.
Эту задачу он четко сформулировал, в частности, в своем выступлении в Париже 23 мая 1906 г. на открытии Консультативной конференции по вопросам изобразительного искусства, литературы и спорта: «Мы должны заново объединить узами законного брака давно разведенную пару – Тело и Разум. Их взаимопонимание длилось долго и было плодотворным. Но неблагоприятные обстоятельства разлучили их. Наша задача – снова соединить их. Искусство должно участвовать в современных олимпиадах. Искусство должно быть связано с практикой спорта, чтобы из этого получилась взаимная выгода» [Кубертен, 1987, С. 24–25. Ср.: Хён, 1984, С. 62].
В качестве одной из важных конкретных форм интеграции спорта и искусства Кубертен считал художественные выставки, посвященные спорту: «Почему бы не сопровождать соревнования – выставки достижений спортивного мастерства – художественными выставками, посвященными спорту?» [Coubertin, 1919, Р. 147]. Кубертен подчеркивал, что «во взаимосвязи физического развития и разума разум, несомненно, доминирующий элемент, но при том, однако условии, что речь идет о наиболее совершенных формах художественного и литературного творчества, а не о незначительных произведениях, которые, благодаря все возрастающей в наше время невзыскательности, навязываются нам повсеместно, нанося ощутимый вред цивилизации, правде, человеческому достоинству и взаимоотношениям между народами» [Цит. по: Хён, 1984, С. 55].
Важную роль в укреплении связи спорта и искусства, по мнению Кубертена, должны играть Олимпийские игры. Он неоднократно подчеркивал их принципиальное отличие от других спортивных соревнований, в том числе чемпионатов мира.
В «Олимпийских мемуарах» он писал: «Я часто это повторяю, но лишь потому, что многие не понимают, что Олимпийские игры – это не чемпионат мира, а фестиваль молодежи всего мира, “юности человечества”, фестиваль предельных усилий, многочисленных амбиций и всех форм юношеской активности, фестиваль, который отмечает каждое последующее поколение, вступающее на порог жизни. Совсем не случайно в древние века писатели и художники собирались в Олимпии, чтобы отметить Олимпийские игры и тем самым повысить их престиж» [Кубертен, 1997, С. 71]. Именно поэтому Кубертен считал, что «искусство должно участвовать в современных Олимпиадах… Какой же это праздник без музыки, стихов, живописно украшенных стадионов? Музы должны официально утвердиться на Играх»; «Олимпийские игры должны быть окружены ореолом поэзии и красоты» [цит. по: Пуре, 1980, С. 36]; «Олимпиады являются не только манифестацией мускульной силы, они также несут интеллектуальное и художественное начало, и роль этого начала будет неуклонно возрастать» [Coubertin, 1986, Р. 376]. По мнению Кубертена, «олимпийское движение… предполагает всеобщее спортивное воспитание, которое доступно всем, отличается мужественностью и рыцарским духом и в совокупности с эстетическими и литературными занятиями является движителем национальной жизни и очагом гражданственности. Вот идеальная программа» [цит. по: Дьюри, 1974, С. 125; ср. Mzali, 1979, Р. 64]. В послании спортсменам и участникам Олимпийских игр в Амстердаме (1928 г.) Кубертен выразил надежду на то, что эти Игры позволят «объединить красивую работу мускулов с работой ума, воодушевленного идеей спорта» [Coubertin, 1928, Р. 3]. В выступлении по радио в 1935 г., характеризуя «философские основы современного олимпийского движения», Кубертен сказал: «Наконец, последний элемент – чувство прекрасного, которое дает нам участие в Играх Искусств и Мысли» [Цит. по: Дьюри, 1974, С. 129].
Для практической реализации идеи интеграции спорта и искусства Кубертен в 1906 г. предложил включить в программу Олимпийских игр художественные конкурсы («Penthatlon of the Muses») в 5 видах искусства: архитектуре, скульптуре, музыке, живописи и литературе. Такие конкурсы проводились на Играх в период с 1912 по 1948 гг. В 1912 г. в художественных конкурсах приняли участие представители 31 страны. На Играх 1936 г. было проведено 15 художественных конкурсов.