Страница 18 из 82
А потом он почувствовал, что кто-то крепко взял его за шиворот и выдернул из драки. Энакин в запале попытался пнуть незваного миротворца. Не получилось.
Второй рукой Куай-Гон удерживал родианца. Некоторое время он молча смотрел на бойцов, потом скучным голосом сообщил, что желает знать, что тут произошло. Энакин объяснил, виновато, но все еще сердито. Куай-Гон перевел взгляд на родианца и спросил, по-прежнему ли тот считает, что Энакин «смухлевал». Пылая справедливым с его точки зрения гневом, родианец сказал, что да, считает. Куай-Гону пришлось разводить драчунов вторично.
Наконец рыцарь положил тяжелую ладонь на плечо Энакина и вывел мальчишку из собравшейся толпы. Он молчал, пока они не дошли до дома. Энакину нравилось, что джедай не убирал руки с его плеча. Ощущение было непривычное, но приятное. Тепло ладони успокаивало, в нем растворялись и злость, и досада, и даже печаль. Возле крыльца Куай-Гон опустился возле Энакина на колено, чтобы заглянуть мальчишке в лицо. Энакин подумал, что раньше не замечал, какой у рыцаря невеселый взгляд.
— Видишь, Эни, — его звучный голос тоже был печален. — Драка не изменила мнения твоего противника. Согласен ты с кем-то или нет, но нужно научиться считаться с их мнением. Или, по крайней мере, мириться с тем, что оно есть.
Куай-Гон вынул из-под пончо большой сверток.
— Это твое, — сказал он. — Я продал болид. Одному очень невежливому, но, тем не менее, весьма настойчивому дугу.
Позабыв про драку и ее причину, Энакин ворвался в дом. Следом бесшумно вошел Куай-Гон.
— Мам! Смотри, сколько денег! Мы продали мой болид! — он вывалил содержимое пакета ей на колени.
— И ты свободен, — добавил Куай-Гон. Мальчик замер на месте. Куай-Гон улыбнулся ему. Я же за спиной джедая стоял не выражая ничего.
— Ты больше не раб.
— Ма-ам… ты слышала, мам?
Она слышала. И взглянув на меня спросила джедая:
— Это что, часть выигрыша? — Куай-Гон усмехнулся в ответ:
— Скажем так: Уотто разучился играть.
Энакин прошелся бы колесом по комнате, но Шми обняла его. Не отпуская, повернулась к Куай-Гону.
— Вы возьмете его с собой? — спросила она. — Он будет… джедаем?
Куай-Гон помедлил, подбирая слова, но все же ответил.
— Наша встреча не была случайностью, — медленно сказал он. — Ничто не происходит просто так, — он усмехнулся, вспомнив поговорку из старой сказки. — Колесо плетет так, как хочется Колесу. Энакин, у тебя много Силы, но Совет может не принять тебя.
Энакин услышал то, что хотел услышать.
— Я буду джедаем! — заулыбался мальчишка. — Это значит, что я полечу вместе с тобой на твоем корабле?
— Стать джедаем не так просто, Энакин, — сумрачно возразил рыцарь. — А если тебе повезет, твоя жизнь будет тяжелой. Без наград, без сожаления и без жалости.
Энакин помотал головой, отметая возможные и далекие трудности с безрассудностью своего возраста.
— Но я хочу! — упрямо сказал он. — Я только об этом мечтал! Мам, можно?
Шми промолчала, вместо нее ответил Куай-Гон:
— Путь перед тобой, Энакин. Только тебе решать, идти или нет.
Мальчик с трудом оторвался от величественных картин, уже разворачивающихся перед его внутренним взором. С удивлением он обнаружил, что все еще стоит посреди комнаты у себя дома: глинобитные выщербленные стены показались ему такими скучными по сравнению с тем, что он только что видел.
— Я хочу, — повторил он.
— Тогда собирай свои вещи, — ответил джедай. — У нас мало времени.
Восторженный вопль услышали, видимо, и соседи. Энакин вырвался из рук Шми, немного попрыгал по комнате, зашибая табуретки, потом вновь подскочил к матери, обнял ее и побежал к себе. В дверях своей комнаты он остановился.
— Мама? — вдруг спросил он. — Ты тоже едешь с нами?
Рыцарь молчал.
Я решил вмешаться поняв, что утром Шми по какой-то причине ничего не сказала сыну.
— Куай-Гон, я тебе не говорил, но она тоже уже свободна.
— И почему ничего не сказал?
Я пожал плечами.
— Это было одно из условий сделки. Но как видишь все прошло удачно.
Энакин повернулся к Шми:
— Мам, ты поедешь с нами? Ну, ма-ам…
— Шми, извините, что так настаиваю, но вам безопаснее будет лететь с нами, а потом переправиться в наше королевство. Я обо всем договорюсь, не беспокойтесь.
— Я уже поняла, что ты если и ошибаешься, то редко. Ты уверен, что мне угрожает какая-то опасность?
— Да, Шми. Там вас защитят и если понадобится, то ценой своей жизни.
— Даже так…
— Да, я хоть и младший, но принц этого королевства. И от этого есть хоть какая-то польза.
— Принц? — удивился Энакин. — Столько дней рядом со мной жил настоящий принц. Кому скажу ни за что не поверят.
Я лишь пожал плечами.
— Куай-Гон, у нас с Энакином примерно одинаковые интересы, да и мы уже привыкли к друг другу. Думаю вам даже проще будет поселить в Ордене в одних апартаментах побольше двух мальчиков.
— Возможно. По крайней мере, стоит попробовать.
— Здорово, я там буду не один! — восхитился Энакин.
— Я присмотрю за ним, Шми. Обещаю.
Это все и решило.
Энакин покидал в походный мешок свои вещи, не очень думая, что берет с собой.
Потом послушал, о чем говорят взрослые и оглянулся: что бы еще взять с собой. Вещей у него было немного, сборы не заняли времени. Но хотелось взять еще каменную статуэтку, которую он вместе с Китстером как-то выкопали из песка. И еще модель истребителя. А еще… Нет, так нельзя. Иначе ему придется забрать с собой весь их дом. Напоследок он включил Ц-ЗПО.
— Ну, я уезжаю, — сообщил он Ц-ЗПО. — Я свободен. Я улетаю на космическом корабле…
Слова звучали, как музыка, в его ушах.
— Масса Энакин, — сказал дроид. — Вы мой создатель, и я желаю вам успеха. Хотя мне бы хотелось, чтобы я был чуть менее голый, чем сейчас.
— Эни, не думаю, что он займет много места на корабле. Ведь как я понимаю он тебе дорог? — подошел я к мальчику.
— Спасибо. Это действительно замечательная идея.
Сборы были недолгими. Шми взяла только самое необходимое. Да и много ли могло быть вещей у рабов? Все их сумки я приказал нести дроидам. Не так уж они и нарушали мобильность защитников. И вскоре мы уже шли по улице.
— Уезжаешь куда-нибудь, Эни?
Китстер. Точно. Выкатился из хохочущего клубка ног и рук, загорелых поджарых тел, выгоревших затылков и лягающихся чумазых пяток — в переулке мальчишки играли в банту.
Интересно, играют ли в банту там, где он скоро окажется?
— Я улетаю с Куай-Гоном на космическом корабле.
Китстер разинул рот.
— Держи, это тебе, — Энакин сунул ему пачку кредиток. — Ты мой лучший друг. Я не забуду.
Потом оказалось, что им еще надо было зайти к нотариусу, который заверил вольные документы.
Рыночная площадь быстро пустела, только старая Джира все еще возилась возле своей палатки, раскладывая по корзинам непроданные за день фрукты. Скоро прокатятся быстрые, как ветер, сумерки, а потом на город из пустыни наползет прохладный сумрак ночи. Надо спешить, чтобы добраться до корабля засветло. Энакин замешкался. Он уже раскрыл рот, чтобы попросить у рыцаря разрешения, но тот сам подтолкнул его к Джире.
— Нас освободили мы улетаем. Возьми эти деньги. Купишь на них себе все, что захочешь.
Старуха обняла его на прощание.
— Я буду скучать по тебе, — сказала она. — Удачи на новом месте Шми.
— И тебе всего хорошего.
Куай-Гон вдруг развернулся и пошел прочь, словно только сейчас вспомнил о том, что им нужно спешить. Энакин побежал за ним следом, махнув на прощание рукой.
Они свернули в проулок, ведущий к окраине. Куай-Гон не хотел идти по центральной улице. Энакин не возражал. Чем меньше знакомых они встретят по дороге, тем лучше. Его ждал звездный корабль. Зов космоса был сильнее, чем желание оповестить целый город, что теперь он свободен.
Он так задумался, что чуть не упал, когда рыцарь вдруг одной рукой задвинул его себе за спину, а второй достал что-то из-под старого пончо. Он понял, что это было, только через миг. Когда все уже было кончено, и рыцарь сидел на корточках, изучая небольшую металлическую сферу, распавшуюся на две половины, но все еще потрескивающую и пускающую в песок искры. В воздухе пахло сгоревшей изоляцией и еще чем-то незнакомым. И можно было легко поверить, что ему почудилось, будто из руки рыцаря вырвался светло-зеленый луч и располосовал тень между домами, где пряталась эти странная металлическая штука. Только это был вовсе не луч, ведь лучи не бывают такими короткими…