Страница 34 из 42
На следующий день после получения письма Фреда я подал петицию с просьбой разрешить мне проконсультироваться по этому вопросу с моим бирмингемским адвокатом. Указывая, что выпуск фильма ожидается в самом ближайшем будущем, я просил дать мне незамедлительный ответ. Прождав безрезультатно две недели, я вновь прибег к услугам Джонсона-Смита, чтобы подтолкнуть министра. Прошло еще три недели, и я начал думать, что получу ответ уже после выхода фильма. Поэтому решил написать своим адвокатам и попросить их подготовить соответствующие материалы для встречи со мной. Вскоре я получил ответ, в котором мне было отказано в свидании с адвокатом. Однако мне разрешалось написать ему по всем вопросам, связанным с кинокартиной. Я сразу же написал своему адвокату и киностудии^ которая ставила фильм. В своем письме студии я решительно протестовал против того, чтобы кто-нибудь изображал меня в фильме и использовал мое имя в сенсационных целях, и угрожал передать дело в суд. Как это ни странно, хотя, быть может, вполне закономерно, я получил ответ от адвокатской фирмы, представляющей интересы кинокомпании. В ответе говорилось: «Наши клиенты действительно сняли фильм, рассказывающий о событиях, связанных с вашим судебным процессом… События, которые касаются конкретных лиц, во всех своих основных деталях основываются на неопровержимых фактах».
К этому времени в газетах уже появились сообщения о том, что фильм выйдет на экран в конце октября. Фактически фильм вышел лишь через шесть месяцев после этого срока. Как оказалось впоследствии, после моего письма студия была вынуждена подвергнуть фильм «чистке» и он был сокращен на пятнадцать минут. Все; вырезанные сцены в основном касались вымышленных эпизодов из моей личной жизни. Это, конечно, в значительной степени снизило интерес зрителей, которые привыкли видеть на экране «клубничку». Многие мои знакомые, видевшие фильм, высказали единодушное мнение, что в своем окончательном варианте он поражал лишь своим занудством. «Нужно обладать огромным талантом, — писала одна из газет, — чтобы ухитриться выпустить столь скучный фильм о столь интересном деле». В заключение остается только упомянуть, что «Сеть шпионов» была выпущена студией «Британский лев», которая субсидируется правительством. Посему напрашивается вывод о том, что фильм был запущен с благословения, если не по прямому указанию, английского правительства и имел своей целью как-то подлатать серьезно подорванный авторитет английской контрразведки…
Находясь в тюрьме, я некоторое время не сталкивался лицом к лицу со своим главным противником, то бишь с британской контрразведкой, хотя незримо она присутствовала в каждой тюрьме, в которой побывал. Не только присутствовала, но и давила на меня, пытаясь заставить сдаться. Моя борьба с контрразведкой продолжалась и за тюремной решеткой, в условиях, значительно менее благоприятных для меня. Уже во время суда контрразведчики в принципе поняли, что поторопились с моим арестом и упустили возможность раскрутить объем моей секретной работы если не полностью, то во всяком случае шире, чем это им удалось. Осознав ошибку, они усердно пытались исправить ее. Им не давала покоя мысль о том, что человек, буквально начиненный секретными сведениями, находится в их руках, но ничего не говорит. Как хотелось им подобрать ко мне ключи или отмычки!
Служба безопасности не давала мне расслабляться ни на минуту. Сначала это меня не слишком раздражало. Ведь тюремная жизнь скучна и однообразна, а неуклюжие телодвижения противника немного веселили и, конечно же, вносили элемент разнообразия в монотонность тюремных будней. Но со временем эти шпионские игры начали раздражать… После окончания процесса я не без интереса ожидал первого хода противника. Что этот ход будет сделан, я не сомневался. Но как и когда? Не тратя слишком много времени на эти догадки, я занялся выработкой линии своего поведения. Пожалуй, не стоит раскрывать ее даже теперь. Скажу только, что в целом линия эта оказалась правильной, иначе я не написал бы своих заметок, которые, надеюсь, когда-нибудь увидят свет в своем первозданном варианте.
Не прошло и месяца, как контрразведка сделала свой первый ход. В апреле 1961 года меня посетила госпожа Бейкер. Она была одним из пяти партнеров в фирме по производству и продаже электронных замков, тех самых, что получили Большую золотую медаль на выставке в Брюсселе. Это был ее второй визит для обсуждения вопроса о моем выходе из фирмы. Обычно такие встречи проходили в отдельной комнате в присутствии тюремщика. На этот раз меня «по ошибке» провели в зал, где происходила встреча нескольких десятков заключенных с их родственниками и друзьями. Также «случайно» моей экс-партнерше по бизнесу удалось занять скамейку в стороне ото всех этих людей. Обсудив наши коммерческие дела, она сказала, что хотела бы поговорить со мной по очень важному вопросу.
— Пожалуйста. Чем могу служить?
— Несколько дней назад я получила извещение из министерства обороны. Меня просили зайти туда в определенный час и день, позвонив предварительно по телефону.
— Видимо, это касается меня. Иначе вы не стали бы рассказывать мне это.
— Совершенно правильно. Меня провели в кабинет к джентльмену в штатском, который назвался Элтоном. Представившись сотрудником контрразведки, он попросил меня рассказать все, что говорил мне «мистер Лонсдейл» во время предыдущего свидания в тюрьме.
— Ясно, вы, видимо, заметили, что наше прошлое свидание длилось почти час вместо положенных двадцати минут. Кстати, это заслуга Элтона. Поблагодарите его за это, если увидитесь с ним еще раз.
— Да? Но скажу вам честно, я была возмущена столь гнусным предложением и заявила Элтону, что намерена рассказать об этом происшествии вам. И вы знаете, к моему удивлению, Элтон отнюдь не возразил против этого и даже попросил передать вам, что у него есть весьма заманчивые предложения, которые могут сделать вас богатым человеком.
— А почему бы и не поговорить с ним? Я всегда готов обсудить заманчивые предложения. Пусть только он не думает, что я соглашусь на предательство. Что же касается денег, то я в них не нуждаюсь.
Мы расстались. Дня через два меня посетил адвокат Хард, близко знакомый с госпожой Бейкер. Он спросил меня, что я думаю о предложениях контрразведки.
— Да ничего не думаю, — ответил я. — Во-первых, еще не было предложений. А главное, чего я хочу, это чтобы госпожа Бейкер ясно дала понять Элтону, что я не собираюсь покупать свою свободу ценою измены. Если же у Элтона есть другие предложения, то я готов их обсудить.
Прошло несколько недель. За это время власти успели перевести меня на особый режим. Элтон не появлялся. По-видимому, это входило в план психологической подготовки моей особы к встрече с ним. Меня явно пытались «размягчить». Однажды утром последовал вызов заместителя начальника тюрьмы. Он сообщил, что меня хочет видеть джентльмен из службы безопасности. В крыле для свиданий с адвокатами царило необычайное оживление. За приготовлением места встречи следил главный надзиратель. Окна и стеклянные двери были завешены плотной бумагой. Было сделано все, хотя и неумышленно, чтобы привлечь к этой «тайной» встрече внимание всех тюремщиков и заключенных. По моей просьбе на встрече присутствовала госпожа Бейкер. Мне хотелось иметь свидетеля, способного и желающего удостоверить, что встреча действительно произошла. Не успели мы с ней обменяться несколькими словами, как дверь торжественно распахнулась. В комнату вошел типичный английский чиновник. Котелок, черный пиджак. Брюки в полоску. Туго свернутый черный зонтик. Лицо его озаряла лучезарная улыбка. А потом, внимательно приглядевшись к моему гостю, я аж вздрогнул от изумления, ибо сразу же узнал в нем того Элтона, с которым однажды познакомился на вечеринке у канадского дипломата Тома Поупа, когда учился в Лондонском университете. Когда госпожа Бейкер еще в апреле упомянула фамилию «Элтон», мне и в голову не пришло, что этот тот самый человек, с которым я встречался однажды в июле 1956 года.