Страница 2 из 42
Уже начало работать метро и появились первые прохожие, спешившие на работу. Синоптики в ночных последних известиях обещали дождь, но небо было абсолютно чистым.
— Ты веришь в предсказания? — спросил я у Конона. Он улыбнулся.
— Если синоптиков, то нет, а вообще — да.
И вот тут я ему рассказал об одном странном случае из далекого прошлого, когда я вместе с родителями оказался в эвакуации в захудалом казахском городке Актюбинске. Основное ядро его населения составляли зэки, то есть отбывавшие разные сроки «враги народа» и разновозрастные профессиональные уголовники. С группой этих товарищей, многому меня научивших в ранней юности, мы оказались в марте 1943 года на актюбинском базаре. Помимо разного сброда от нищих до карманников здесь было полно цыганок, и одна из них, старая, замызганная бабка в разноцветных лохмотьях, привязалась к нашей подвыпившей компании, предлагая погадать и достоверно рассказать любому из нас о его прошлом, настоящем и будущем. Мы решили испытать правдивость гадалки.
Цыганка, внимательно изучив линии ладони, почмокала губами и довольно печально посмотрела на меня:
— Прошлое твое, касатик, вижу не бедным и не богатым. Ты — единственный и любимый сын у родителей. Мать тяжко болела, а отец очень заботился о ней. Господь призовет ее первой к себе из вас троих. Ты обязательно вернешься в то место, где родился, и поступишь в благородное учебное заведение. А жизни отведено, сынок, судьбой немало. До семидесяти точно доживешь, а там что Господь даст. Вот тот долгожитель, чья душа переселилась в тебя, дожил до семидесяти. А был он мореходом и ездил из одной заморской страны в другую, где доведется, и не раз, побывать тебе в зрелом возрасте. Две законные жены обретешь, и родят они троих дочерей. Скрасят дочери старость твою, не бросят и не забудут. Жизнь предстоит интересная, но зело неспокойная. Близко около смерти-матушки ходить будешь. Предатель в твоей жизни встретится, и не один… Но хороших, добрых людей будет больше. А доживать годы свои будешь в окружении любящих людей, не в нищете, но в болезнях…
Конон внимательно слушал мое повествование, улыбаясь, ибо рассказывал я все с юмором. А потом вдруг стал серьезен.
— Ну и что, все исполнилось?
— В общих чертах… Благородное внешнеторговое учебное заведение окончил. В стране морехода, то бишь в Италии, чья душа, мол-де, живет во мне, побывал. Даже дважды. На опасную работу в КГБ забрали. Тяжелая автомобильная авария имела место. Вот только жена — прежняя, да и дочерей двое…
— Ну, это еще успеется. А может быть, и не надо больше. Кстати, я ведь тоже пообщался в Лондоне с одной хироманткой. Забавная произошла история, скажу я тебе…
Нашли скамейку в скверике. Присели.
— Так вот, слушай, Ленька… Однажды в Лондоне попал я на один прием, где среди процветающих бизнесменов и дипломатов появилась очень интересная, хотя и не очень молодая леди, которую представили как хиромантку. Может, в шутку, а может, всерьез, черт его знает! Короче говоря, она начала рассматривать ладони близстоящих от нее кавалеров. Попала ей на глаза и моя ладонь — неудобно было отказаться, чтобы не вызвать у моих знакомых каких-либо подозрений. Поглядела она на меня довольно серьезно и молвила: «А вас, сэр, ждут наручники. Но ненадолго!..» После этой фразы она опять заулыбалась и перешла к другой группе гостей. А потом хиромантка подошла ко мне еще раз, когда я стоял один в углу зала. «Мне неудобно было говорить при всех, — молвила она серьезно. — Но ваша ладонь мне не нравится. У вас много друзей, но они не очень надежны, особенно в той стране, где вы родились и куда вы уедете после всех неприятностей. Не доверяйтесь им, особенно коллегам. И постарайтесь избегать врачей, они не всегда соблюдают заповедь Гиппократа… А здесь, в Лондоне, будьте осторожны, хотя с судьбой бороться почти что бесполезно». Такие вот сюрпризы нагадала мне великосветская «цыганка». Интересно, не правда ли?
— Ну, насчет «наручников» я вроде бы в курсе дела. И просидел ты в них действительно сравнительно недолго. А вот второе предостережение, насчет коллег и врачей… Оно сбывается?
— А черт его знает! Ведь коллеги — это не друзья. В разведке друзей, как правило, не бывает. Это почти что аксиома. А коллеги… на то они и коллеги, чтобы их остерегаться. Вот до меня дошли слухи, что полковника Молодого обвинили в том, что он завалил ценнейших агентов в силу своей беспечности и нарушения правил конспирации. Это — ложь. Но как доказать, что ты не верблюд? И потом, какая-то удивительная забота о моем здоровье. Вот недавно опять направили на медицинское обследование в наш госпиталь, а тамошние ученики Гиппократа сразу же обнаружили какое-то мудреное заболевание сосудов головного мозга. Прописали кучу иноземных лекарств и курс инъекций. Ну, лекарства я утопил в унитазе, а вот курс пришлось пройти. Всю задницу искололи, и, что самое главное, взаправду начала как-то странно болеть голова. Говорят, это обычная реакция на лечение. Сначала, мол, хуже, а затем совсем… замечательно.
— А почему бы тебе, дружище, не сходить к частному лекарю? Кстати, у меня есть один знакомый терапевт широкого профиля. Специалист классный и свой парень, как-никак. Я его все время итальянскими галстуками снабжал…
— Что же, это идея. И когда ее можно осуществить?
— Послезавтра я улетаю в журналистскую командировку в Мадрид от «Известий»… Как только вернусь, так и пойдем.
— Отлично. Доверяй, но проверяй. Пора по домам. Спасибо тебе за великолепно проведенное время. Впрочем, постой. Давай сыграем с тобой напоследок в одну игру.
— В «очко»? Так ведь карт нет…
— Они не нужны. Будем фантазировать и играть в «угадайку». Итак, представь себе, что ты большой начальник и руководишь из Москвы всей нашей нелегальной сетью за рубежом. И вот один из нелегалов — твой покорный слуга, скажем так, проваливается в Великобритании в результате примитивного предательства, печальные последствия которого не сумело предусмотреть московское начальство… Меня сажают в тюрьму и, как принято повсеместно, делают всевозможные заманчивые предложения. Ну, вроде того, что, мол, поработай с нами. Все равно вместе будем воевать с китайцами и тебе это зачтется, по двойной ставке. А потом выпадает счастливое «очко», и меня через три года вместо двадцати пяти меняют на засыпавшегося в Москве английского шпиона. Вроде бы, как говорят англичане, хэппи-энд. Но ты, начальник, не уверен на сто процентов, что меня не завербовала британская контрразведка и не превратила в «двойника». А ведь в моих мозговых извилинах слишком много секретов, много имен коллег-нелегалов, агентов, явок и разведзаданий на будущее. Теперь вопрос: как бы ты, начальник, поступил со мной?
— С тобой? По-честному? Я тебе верю. Поэтому гуляй себе…
— Это частный случай. И редкий. А если подойти ординарно?
— Не знаю… В свое время фельдмаршалу Паулюсу, попавшему к нам в плен, предоставили великолепную загородную виллу с озером, оградили ее красивым забором и поставили двойную охрану. Жилось ему неплохо, тем более что в озере развели много всякой рыбы, а фельдмаршал был заядлым рыбаком…
— Я не Паулюс, хотя двойную охрану вокруг себя ощущаю. Не верят мне коллеги, хотя на каждом шагу говорю, что я верный член КПСС и больше всего на свете люблю Советский Союз.
— Но ведь это так?
— Почти. Конечно, я верный член. И люблю Россию, ибо она моя родина. Но дорогой друг мой! Не буду ханжить, ибо ты хотя и коллега нынче, но тебе верю больше как старому институтскому товарищу. Не только ради КПСС играл я в нелегальную рулетку, а ради самого себя, ибо работа моя была тем наркотиком, без которого нынешнее существование кажется мне до удивительности нудным и никчемным. Впрочем, не внимай столь серьезно моим крамольным речам. Тебе еще трудиться. Поэтому, если нет идеала, создай его сам. И помни, что разведчики редко умирают своей смертью… Ну, поезжай спокойно в Испанию, а потом пойдем к твоему терапевту. Все-таки что-то свербит мое сердце, вернее, голову…