Страница 11 из 19
11
Женщина-режиссер – интересный объект и эксперт в этом непростом вопросе. Она хоть и грозный режиссер, но все же женщина, и некоторые беспринципные актеры идут на всевозможные ухищрения, чтобы самим забраться в режиссерскую койку. И даже чистейшие чувства в альянсе актер – режиссер, как правило, подозревают в корыстном интересе.
– Вы когда-нибудь чувствовали, что мужчины хотели использовать вашу слабость для получения роли? – спросила я Галину Волчек и Татьяну Ахрамкову.
Галина Волчек: Я обойдена таким счастливым концом. Хотя один из моих бывших мужчин пересказывал мне сплетни – якобы я со всеми молодыми артистами имею шуры-муры. Я хохотала ему в лицо. Даже как сплетня это полный идиотизм. Связь с артистом может дать только плохой результат в спектакле. Это даже не принципиальная – это невозможная для меня позиция. В Ирландии у меня был случай. Там один молодой артист, симпатяга ужасный, лет на 10 меня моложе, игравший главную роль, влюбился в меня. Придумывал поводы, приходил раньше, хотел остаться у меня в номере… репетировать, но… Для меня режиссер и артисты – это такое единение, которое не предполагает ничего такого… Вот они – как моя рука, как моя нога, а я – как их. У меня внеполовое отношение к артисту.
– Вы часто говорите – в шутку, конечно, что время от времени ощущаете себя… гермафродитом. Это, должно быть, создает парадоксальные ситуации.
– Еще какие. Неелова смешно рассказывает и показывает, как я Вале Гафту объясняла, как надо раздеть глазами партнершу. Или на спектакле («Пять вечеров», кажется) я объясняла одному артисту, как любовную сцену играть. Все рассказала, пытаясь разбудить его чувственную фантазию. А потом говорю: «Ну, а дальше ты ее хватай и целуй». Он так вяло мне: «Ну покажи». – «Ну, извини, этого я тебе показать не могу».
Татьяна Ахрамкова:
– В свое время меня пытались обаять, но как женщину, а не как режиссера. В противном случае я бы это почувствовала. Как ни странно, заискивают больше женщины, чтобы получить роль. Но их обвинять нельзя: это входит в издержки нашей профессии. А вообще романы дают жизнь театру. Театр – как семья, и без романов он невозможен.
12
Театральные романы – это клубок, в котором нельзя ухватить нить: где начало, где конец и продолжение – не скажет никто. Достаточно послушать старых театральных людей, чтобы окончательно погибнуть в чужих романтических страстях.
– У Людмилы Максаковой (вот ведь какая красивая артистка!) было много красивых романов. Один из них – с поэтом Андреем Вознесенским. Он шикарно за ней ухаживал. И на гастролях в Риге у всех было ощущение, что они вот-вот поженятся, но… И там же случился роман драматурга Алексея Арбузова с бывшей женой режиссера Евгения Симонова – Ритой Лифановой. Так вот, Симонов в Вахтанговском театре репетировал пьесу о красноармейцах, о которых он не имел никакого представления. И вот на репетицию пришла его жена Лифанова. Подошла к нему вплотную и на глазах у всех дала наотмашь по морде. Все поняли – Симонов дома не ночевал. А параллельно шел роман Максаковой с Вознесенским. Но Максакова по-настоящему любила не его, а художника Леву Збарского, который сейчас живет в Нью-Йорке…
– Да все вы напутали! Это не Вознесенский, а Арбузов женился на Лифановой, а Вознесенский, он вообще не собирался жениться, потому что был женат на писательнице Зое Богуславской.
Это – как песня: можно слушать бесконечно. Как детектив – можно читать с любого места. Все интересно. Но еще интереснее – как обстоят дела с романами сегодня? Прямо скажем: победнее, чем прежде.
– Романов сейчас нет, – уверяла меня Ольга Аросева. – Я смотрю на наших молодых артистов и удивляюсь: что с ними сделалось? Неохота? В свое время, когда Сатира выезжала в город на гастроли, гостиничные горничные только разводили руками и спрашивали наших красавцев: «Ребята, а семьи-то у вас есть?» Потому что на их глазах ребята завтракали в одном номере, обедали в другом, а спали в третьем. Театр без романов – это ужас. Я не за пошлость. Но я – за романы.
Опрос молодых артистов показал, что потребность в романах огромная. Поэтому романтические легенды холят, лелеют и передают из уст в уста.
«Потребность в романах колоссальная, но физически – многим слабо», – так говорят повидавшие многое на своем веку актеры. Гримерные – уже не те гримерные, где прежде… охо-хо… можно было… Но красивого флирта все равно все хотят. А если есть потребность, значит будет продолжение. Не оскудели московские театры плейбоями – Лазарев-младший, Певцов, Шкаликов и Шагин в Ленкоме, Добронравов-младший, Иванов, Горбатов, Семенов в Вахтанговском, Смоляков, Машков в «Табакерке», Белый, Хабенский, Верник, Матвеев из МХТ, Исаев, Красилов из Молодежного. А разнообразными манкими красотками тем паче не оскудели – Зудина, Чиповская, Борзых из подвального театра Табакова, Крюкова и Гусева из Моссовета, Воронкова, Урсуляк из Пушкинского, вахтанговки Волкова, Крегжде, Симонова, Антонова, Лерман, Чуровская, Литвинова, ленкомовки Миронова и Марчук. Швец, Пегова, Андреева в Художественном, независимая Пересильд… А в «Современнике»? А на Бронной? А в Театре Маяковского? А сколько потрясающих острохарактерных и даже травести из ТЮЗа и Молодежного… Но травести – это уже другая история…
Любви все возрасты покорны. Это неоспоримо, как и то, что любовь правит миром, людьми. Даже теми, кто считает себя властелинами этого мира (ну, или его малой части). Это в полной мере осознал и прочувствовал великий Юрий Любимов, жизнь которого круто изменила одна
Венгерская рапсодия
2001 год. Вылет рейса Будапешт-Москва задерживался: на час, на два, далее – тоска без объявлений. Стоя среди пухлых чемоданов и их раздраженных владельцев, я не раз сказала спасибо «Аэрофлоту». Похоже, я была единственной, кто в тот момент помянул добрым словом нашу авиакомпанию. Потому что в Будапеште именно в этот день сошлись и жизнь, и Таганка, и любовь Юрия Любимова. Правда, согласно харизме этого человека, обошлось без слез.
1
Начинать надо, конечно, с любви. Хотя вытекала она из жизненных обстоятельств, изрядно подредактированных и отцензурированных политикой.
– Восемь лет меня не выпускали в Венгрию, – рассказывал мне тогда Юрий Любимов. – А наши венграм все время врали: мол, Любимов болен, мол, театр на гастролях. Мне это надоело. Я выдвинул ультиматум: «Если вы и дальше будете выдумывать, то я вообще не поеду». Тогда в Минкульте предложили сменить состав, изъять из «Гамлета» всех евреев, включая Высоцкого. На что я сказал: «Пусть тогда ваш министр играет короля, заместитель – Полония, а кто Гамлетом будет – сами разбирайтесь». Но, как говорит Максудов в «Театральном романе», это – перст судьбы, что я попал в Венгрию.
В ожидании рейса мы сменили казенно-металлические декорации аэропорта на более приятные – старого Будапешта. Поэтому с четой Любимовых сидим по-королевски, то есть в историческом квартале Королевского дворца, забитого туристами. Под ослепительным солнцем потягиваем кофе в самой старой будапештской кофейне «Мартисан».
Именно в 1976 году Театр на Таганке привез в Венгрию «Гамлета» и «Десять дней, которые потрясли мир». Думал ли тогда режиссер Любимов, что неделя, проведенная в Будапеште, потрясет его собственную жизнь? Именно здесь 25 лет назад начался серьезный роман Юрия Любимова, который тогда был расценен как обычная гастрольная интрижка.
– Юрий Петрович, а вы помните день вашей первой встречи с Каталин? – возвращаю я его на четверть века назад. И в свои «хорошо за 80» он поражает меня невероятной памятью.