Страница 16 из 26
Неудивительны и другие изменения в русской ментальности – не всегда к лучшему. Полвека назад К. Г. Юнг, анализируя психологический тип русских, подчеркивал, что они, обладая особыми способностями к предчувствию и развитой интуицией, воспринимают жизнь чувственно и для них очень важна внутренняя (душевная, духовная) сторона жизни. Не случайно в русском языке важную роль играли такие понятия, как «душа» и «совесть» (моральный регулятор и внутренний судья человека). Теперь эти понятия все менее употребительны. В недалеком будущем мы можем столкнуться с полным исчезновением и этих понятий.
Уходят в прошлое такие русские традиционные ценности, как отзывчивость, общительность, чувство братства, «милость к падшим» и другие, которые русские очень охотно приписывают сами себе, не находя в других народах. Дело обстоит как раз наоборот. Социологи хором утверждают, что современная Россия – наиболее индивидуалистическая и социально жесткая страна Европы. Иностранцы отмечают, что на улице здесь редко дождешься даже механической улыбки из вежливости, не говоря уже просто о приветливости.
С другой стороны, наблюдатели признались, что и сегодня в российской провинции русские проявляют общительность, искренность, открытость, высокий уровень эмоционально-чувственного восприятия. То есть в российской провинции больше проявляется «русскости», там сохраняются традиционный образ жизни и привычки. Там по-прежнему порицают эгоизм и индивидуализм.
Но стоит ли этому так радоваться? Можно ли найти прок от психологии индивидуализма, который победительно ширится в крупных городах России?
Социологи утверждают, что в стране, где по традиции индивидуализм не приветствуется, где он считается одним из непростительных качеств человека, – в такой стране не может быстро выработаться важный стержень в человеке: устойчивая позитивная индивидуальная мотивация.
Оказывается, что индивидуализм – не всегда так уж плох. Он крайне необходим в условиях рынка. Человек обязан сам для себя (индивидуально) сделать выбор, независимо от других иметь позитивную мотивацию, т. е. Желание что-то создать, чего-то достичь, продвинуться и т. п. – и действовать, что-то сделать для реализации такого желания так, чтобы не затолкали в угол конкуренты. Но если русские порицают индивидуализм, если в них еще редка позитивная индивидуальная мотивация, то по этой причине, вероятно, не очень скоро сложится приоритет личной инициативы и активности. Русское порицание индивидуализма отчасти объясняет нашу пассивность: оно снижает конкурентоспособность человека. Иными словами, тем, кто не до конца изжил свою «русскость», в условиях рынка приходится туго.
Словом, рынок повлиял на систему ценностей в сознании русских: советские ценности неумолимо вытесняются новыми. Их главный носитель – новый «средний класс», состоящий преимущественно из молодых и образованных людей. И надо сказать, что некоторых социологов тревожат черты этих представителей «новой России» или «новорусской нации» (Л. Г. Бызов).
Речь идет о некоем новейшем «среднем классе». Это – «житель мегаполиса, абсолютно оторванный от своих национальных корней, природы и традиции, не интересуется ни своими предками, ни историей страны, ни национальной культурой». По мнению профессора Института социологии РАН Л. Бызова, эти черты характерны в большей степени для современной молодежи. Впрочем, ее трудно осуждать: ведь она вынуждена добиваться места под солнцем, не зная фактически ни истории России, ни ее религии, ни культуры. «Эта новорусская нация имеет совершенно иную социальную и идейную основу – идеологию массового потребления, она не желает нести бремя ответственности за судьбу русской цивилизации, за наследие русского суперэтноса вообще» (Ю. С. Пивоваров).
По исследованиям журнала «Эксперт», молодые меняются особенно быстро. У них принята установка на независимость, предприимчивость и материальную обеспеченность. Эти качества приобретаются постепенно и также постепенно нарастают, поскольку российское общество уже прошло стадию перелома, оно стабилизируется как общество посткоммунистическое. Но, как показывает анализ, молодые предприимчивые менеджеры перестают понимать своих отцов и дедов – настолько они отличаются по типу сознания.
Это трагический момент, поскольку затрагивает смысл бытия. Когда человек подчиняет свою жизнь сугубо экономическим целям (разбогатеть), то он рискует пригасить в себе гуманистические ценности, а их дефицит и так очевиден в наше время. Раньше путь накопительства для русского означал тупик, а теперь стал целью. Молодым трудно найти правильное соотношение между воспитанием новых черт характера (рационализм, практицизм, умение во всем найти «золотую середину» и пр.) и сохранением старых традиционных ценностей, когда смысл жизни – не деньги. Перед ними задача немыслимой сложности: им нужно научиться таким образом зарабатывать, чтобы создать «такое бытие», которое дало бы возможность быть независимым от «этого бытия», стать свободным творцом.
Изменились и традиционные политические ценности. Для многих русских утратило свою ценность значение большого пространства, большого государства, собирающего под своим крылом разные народы и территории. Теперь ради этого никто не согласен идти ни на какие жертвы, в том числе и в цене на газ. Русские считают себя патриотами, но при условии, что патриотизм не затрагивает их «чисто конкретные интересы».
По мнению социолога Н. Е. Покровского, современного россиянина отличают, во-первых, ориентированность на материальное потребление и постоянное сужение поля социального интереса – вплоть до полной одномерности. Во-вторых, его невероятная пластичность, т. е. способность адаптироваться к любым социальным изменениям, а также снятие любых нравственных вопросов. Более того, вообще – отсутствие регулирующих функций нравственного сознания, готовность спускаться по лестнице архаизации и примитивизации, но выжить – в любом варианте. «Население России может выдержать практически все», – сурово заключает Покровский.
Эта мысль автора заставляет задуматься о такой известной особенности русских, как их долготерпение. Если раньше в годы испытаний способность человека «выдержать все» считалась достоинством, то сегодня этому качеству социологи приписывают знак минуса. Почему так?
В одном интервью режиссер А. Кончаловский отметил такое качество русского характера: то, что на Западе считается недостатком, в русской культуре превращается в достоинство. Если бы в русском архетипе не было такой черты, как долготерпение, то теоретически в этом обществе уже давно должен был произойти взрыв. Вот в Европе по любому поводу наступает социальная реакция в виде забастовок и массовых манифестаций. А в России пресловутое долготерпение как бы консервирует сложившуюся систему, становится тормозом на пути развития.
Все так. Но вообразим на минуту, что этого качества не было бы в русском генетическом коде. Разве жизнь изменилась бы к лучшему? Ведь в России пока еще нет правовых регуляторов, как на Западе. А без них, да еще не будь этого пресловутого русского долготерпения, Россия с ее проблемами – уже давно превратилась бы в вечно воюющую страну. Разве нет?
Аналитики едины во мнении: в России бросается в глаза такая особенность, как консервативность и синдром патернализма. Русские с трудом меняют свой уклад жизни, привычки и вкусы, профессию и т. д. Для них становится драмой необходимость поменять место работы, развестись с ненавистной женой или сделать крупный ремонт в квартире. Им легче перетерпеть некоторые неудобства, чем радикально что-то менять в своей жизни, а потом привыкать к новшествам. Отсюда и народная мудрость: «Худой мир лучше доброй ссоры».
А патернализм выражается в том, что они, не очень надеясь на свои силы и возможности, часто рассчитывают на то, что государство, как отец в семье, обязано им помогать. Уже с древних времен в сознании русских жил идеал строгой, но справедливой отеческой власти, которая гарантирует порядок, защиту и справедливость в обществе. Традиционно отношение власти и населения в России понимались как патриархально-семейные: «царь-батюшка» (глава народа) – и «дети государевы» (сам народ).