Случайная мама

Софи кивнула и снова поцеловала Беллу.

— Я не знаю, чувствует ли то же самое Иззи, — сказала она, выпуская Беллу. — Что же касается твоего отца… трудно сказать, как он считает, но мне кажется, ты права. — Софи осмотрела комнату. Несмотря на то что снаружи было холодно, весь дом, казалось, был согрет теплом и пронизан солнечными лучами.

— Как думаешь, теперь ты сможешь спокойно жить с Луисом? — спросила она Беллу.

— Ну… я готова обсудить это с ним, если это означает, что я смогу вернуться домой.

Софи кивнула, сдержав улыбку, вызванную официозом этой маленькой девочки. Ею овладело чувство, на которое она не имела никакого права, — чувство, что ее забраковали.

Внезапно по маленькому дому пронесся визг Иззи.

Софи, привыкшая к тому, что Иззи то и дело вопит из-за всякой ерунды, гадала, что же они с Беллой увидят, когда спустятся вниз. Но все остатки тревоги рассеялись в ту же минуту, как Софи увидела трехлетнего ребенка.

Иззи стояла посреди гостиной, восторженно взирая на громадного рыжего кота, которого задушила чуть ли не до смерти.

— Это Танго! — радостно кричала она. — Танго! Танго!

— Танго! — Белла спрыгнула с последних двух ступенек и тоже кинулась обнимать Танго, который представлял собой покорное ядро в этой «группе захвата».

— Ну, ну, ребята, — со смехом сказал Луис, — вы его напугаете.

— Танго ничто не может напугать, — сказала Белла, забирая у Иззи гигантского кота и переходя с ним к дивану. — Он — самый крутой кот во всем Сент-Ивзе!

Луис забрал Танго у Беллы, пока она взбиралась на диван и усаживалась рядом с ним, потом снова всучил животное в ее протянутые руки.

Софи, не привыкшая к тому, чтобы с котами так грубо обращались, не боясь при этом, что в знак протеста можно поплатиться выцарапанным глазом, благоговейно взирала на эту сцену.

Танго был раза в два больше Артемиды, у него не было пол-уха, а над одним глазом виднелась маленькая залысина. Это настоящий бандюган, который, однако, мурчал как котенок у Беллы на руках, пока она чесала его за ушком.

— Как он здесь оказался? — спросила Белла. — Его же отдали в кошачий приют!

— Знаю, я хотел тебе все рассказать, просто боялся — а вдруг он не появится. Лесли, наша соседка, та самая леди, которая приходила сюда каждый день, — добавил Луис специально для Софи, — сказала, что нашла его здесь однажды утром месяца четыре назад. Она позвонила в кошачий приют, и ей ответили, что его отдали в Маусхоул — правда, забавно? В любом случае, ему там, видимо, не понравилось, потому что при первой же возможности он сбежал из своего нового дома и вернулся сюда. Она просто не понимала, как его за это время не разорвали, и не знала, сколько времени он питался объедками прежде, чем она не нашла его. Служащие из кошачьего приюта позвонили в его новую семью, и те забрали Танго, но он снова вернулся. Поэтому все сошлись на том, что пусть он лучше живет здесь. Лесли его кормила. Кажется, теперь он живет здесь на два дома. Они с ней здорово подружились.

— Танго, — нежно проговорила Иззи и опустилась у ног Беллы на колени. — А его мы возьмем домой? — спросила она Софи. Софи в замешательстве пыталась придумать способ размещения двух детей и двух кошек — одной психопатки и одного великана — в своей маленькой квартире, когда поняла, что ее квартира — это уже не дом, во всяком случае, для Беллы и Иззи.

— Этот вопрос не ко мне, — ответила Софи, кивнув в сторону Луиса и одновременно пытаясь задушить в себе внезапное чувство утраты. Она присела на стул.

Луис потянулся и почесал Танго под подбородком и за ушами.

— Все в порядке, старина, — сказал он с нежной фамильярностью и только потом повернулся к девочкам. — Но и не ко мне. — И он посмотрел на Беллу. — Иззи сказала мне, что ей хотелось бы жить в новом доме, когда мы вернемся.

— В котором у меня будет своя спальня, — твердо сказала Иззи.

— Ну, может быть, — осторожно вставил Луис. — Но ты, Белла… что думаешь ты?

— Я хочу жить здесь, — ответила Белла, уткнувшись в шею Танго. Она метнула взгляд на Луиса и плотно сжала губы, упрямо и решительно.

Луис оглядел маленькую переднюю комнатку, во всех углах которой гнездились как хорошие, так и плохие воспоминания. Меньше всего он хотел бы вернуться именно сюда. Софи это понимала. Но она также видела, что ему отчаянно не хочется снова подводить Беллу.

— Просто я подумал, что, если мы начнем с новой строки… — робко начал он, — мы все.

— Это — наш дом! — настойчиво сказала Белла низким от наступающих рыданий голосом. Она ткнула в Луиса пальцем. — Ты не можешь просто так взять и забрать нас отсюда и заставить нас забыть про маму. Ты не можешь притворяться, что все это время мы были счастливы и что ничего не произошло. Ты нас здесь бросил! Здесь, в нашем доме!

Танго торопливо вывернулся из рук Беллы и удрал за диван, а Иззи сунула в рот большой палец и взобралась на колени к Софи.

— Я и не притворяюсь, — осторожно ответил Луис Белле, как будто боясь все испортить неправильной интонацией. — Я знаю, что был не прав, бросив вас таким образом, Белла. Мне очень жаль.

— Но почему ты нас бросил, почему? — закричала Белла, вскочила, подбежала к Луису и стала бить по его ногам кулачками.

Иззи зарылась лицом в волосы Софи и крепко обхватила ее за шею. Софи в ответ прижала девочку к себе.

Луис подался вперед и положил руки на напряженные плечики Беллы.

— Я не знаю, — мягко ответил он ей. — Я повел себя как дурак и эгоист, и был неправ. Я сожалею об этом, и я не забывал о тебе ни на одну минуту. Но больше всего жалею о том, что не переговорил с твоей мамой еще раз и не объяснил ей, как я обо всем сожалею. Потому что мне, правда, очень жаль, Белла. Мне очень жаль, Иззи.

Иззи молча соскользнула с коленок Софи, подошла к Луису и обвила своими ручками отца вместе с сестрой, заставив их обняться.

— Не заставляй нас больше жить в незнакомом месте, — сказала Белла.

— Я ничего не буду тебя заставлять, — ответил Луис, но Софи видела, как исказилось его лицо. Она понимала, что ему будет невыносимо вернуться в этот дом. Здесь все будет постоянно напоминать об утрате, о том, что он сам разрушил.

— Почему бы вам всем все это еще раз не обсудить, — спокойно предложила Софи, боясь оказаться лишней, замечая, как Белла с облегчением обнимает своих родных и как кладет головку на плечо Луиса. — День был очень нелегким. Возвращение сюда было достаточно серьезным шагом, вам, наверное, нужно поговорить и еще многое обдумать прежде чем вы придете к какому-то решению. Как думаешь, Белла?

Личико Беллы выплыло из волос Луиса, и она с силой стала вытирать лицо тыльными сторонами ладошек.

— Мне нужно будет задать тебе несколько вопросов прежде чем я решу, как поступить, — сказала она отцу.

Напряженное и искаженное лицо Луиса заметно смягчилось при этих словах, которые любой другой человек счел бы за угрозу. Было очевидно, что он больше не боится того, что может произойти между ним и Беллой. Он просто рад, что между ними наконец-то установились хоть какие-то отношения.

— И мы должны спросить Танго, где захочет жить он, — важно добавила Иззи, выуживая кота из его укрытия и нещадно тиская. Но, посмотрев на Танго, Софи поняла, что ему захочется жить только там, где будут Белла с Иззи.

— Нам нужно о многом поговорить, — сказал Луис девочкам. — И я думаю, что мы справимся. — Он сказал это с такой надеждой в голосе, что у Софи дрогнуло сердце.

— Да, — ответила Белла. — Я думаю, да.

Глава двадцать третья

Софи стояла в тени, в дальнем конце узкой улочки, и наблюдала, как Луис, Иззи и Белла болтают с соседкой, которая время от времени прерывалась, чтобы осыпать детей стремительными поцелуями и потискать их в объятиях. Все трое снова постепенно становились семьей, соединявшие их узы медленно, но верно укреплялись. Узы, которые к Софи не имели никакого отношения. Жаль, что она не может приписать себе никаких заслуг. Она чувствовала, что рано или поздно это все равно произошло бы, даже если девочки не ворвались бы в ее жизнь. Даже если бы она все это время пребывала в блаженном неведении, продолжала заниматься организацией вечеринок на восьмом этаже своей собственной башни из слоновой кости, по утрам в будние дни завивать плойкой волосы, а по выходным расхаживать по квартире в пижаме. Они бы нашли друг друга и без меня, подумала она.