Случайная мама

Беллу все это явно не убедило.

— О’кей, — снова попыталась Софи. — Я ведь любила твою маму, и она, кажется, тоже любила меня. Как ты думаешь?

Белла улыбнулась.

— Да, она постоянно про вас рассказывала. Вы ее так смешили.

— Ну вот, но ведь до того, как все это случилось, мы с твоей мамой очень давно не виделись, несколько лет. Но я все равно ее любила. И я знала, что при нашей следующей встрече все будет так же, как было всегда, потому что я по-прежнему ее любила. И когда… когда я поняла, что упустила свой шанс увидеть ее вновь, я страшно на себя злилась. И до сих пор злюсь. Но я же взяла к себе вас с Иззи, несмотря на то, что вы такие ужасно неряшливые соплячки. — Белла улыбнулась, согласно кивнув. — Я сделала это не потому, что любила вас, двух хулиганок. А потому, что все еще любила вашу маму. Даже после стольких лет и несмотря на то, что она умерла, мне по-прежнему хотелось быть ее подругой. Человека можно любить, даже если находишься очень далеко от него. Даже когда не видишься с ним.

Белла внимательно всматривалась в лицо Софи, обдумывая услышанное.

— А сейчас вы нас любите? — спросила она Софи. — Меня и Иззи?

Софи рассмеялась.

— Ну, конечно, сейчас-то я вас люблю! — Она чувствовала, что говорит это от сердца.

— Хорошо. — Белла поднялась на ноги. — Потому что, по-моему, я вас тоже люблю.

Белла протянула руку, и Софи позволила себе мысль, что она хочет помочь ей подняться.

— Спасибо вам, тетя Софи, — сказала Белла, пока Софи топала своими затекшими ногами.

— За что?

— За то, что привели меня сюда и показали эту картину. Я не знаю, почему это. Но теперь, когда я ее увидела, мне стало гораздо лучше. Как будто… легче, что ли.

— Я рада, — с явным облегчением произнесла Софи. — Правда, рада. Ну, пошли в подарочный отдел.

— Ух ты, — сказала Белла. — Мы что, собираемся купить ластик?

Ни постеров, ни открыток с иллюстрациями полотен Бена Николсона там не оказалось. Единственная репродукция, которую удалось найти Софи, размещалась в громадной желтой книге, посвященной его жизни, и стоимость которой, по ее подсчетам, была прямо пропорциональна ее чудовищному весу и объему.

— Это слишком за одну-единственную картинку, особенно если учесть, что я все планировала ее вырвать, — сказала она молодому человеку за прилавком, который смотрел, как она стоит с открытой книгой, разглядывая иллюстрацию.

— Так, значит, вы не фанатка Николсона? — спросил он, одарив Софи очаровательнейшей улыбкой, когда она подняла на него взгляд.

— Я — фанатка, — встряла Белла, поднявшись на цыпочки, чтобы посмотреть за прилавок. — Но у меня только пятьдесят семь пенсов.

Мужчина ей кивнул.

— Круто, — сказал он Софи. — Крутая девочка… Ваша? — Он снова метнул взгляд на Софи, которая слега разрумянилась за время пребывания в галерее, и ее волосы немного растрепались.

— Э-э-э… нет, — ответила она, сочтя этот вопрос слишком личным.

— Ага, значит, вы — что-то вроде наставницы. Круто, — повторил молодой человек, который, по всей вероятности, был студентом. И он осмотрелся в полупустом магазине. — Слушайте, не уходите пока. — Он взял книгу и испарился.

Пока его не было, в очередь встали две туристки, и где-то через минуту одна из них застучала ногой по полу.

— Он сейчас вернется, — довольно резко сказала ей Белла.

Туристка перестала стучать.

Наконец молодой человек вернулся и протянул Софи свернутый в трубку лист.

— Это — две цветные ксерокопии вашей картины, — сказал он, перегнувшись через прилавок так, что чуть ли не коснулся ее щеки своей. — Качество классное, к тому же я их увеличил… — Он сел на свое место и посмотрел на Беллу. — А ты можешь начинать копить на эту книжку. Полагаю, году так к две тысячи десятому сможешь ее купить. — Он подмигнул Софи. — Только никому не говорите, о’кей? А то меня расстреляют, и тогда я не смогу закончить колледж.

Софи тепло улыбнулась ему, заметив, что хотя бы в плане кожи они с ним — родственные души, потому что обе его щеки мгновенно окрасились ярким румянцем.

— Спасибо, — сказала она. — Вы очень любезны.

— Да бросьте, — сказал он. — Я сделал две копии. На обратной стороне одной из них написан мой телефон. Может, позвоните мне когда-нибудь?

— Э-э-э… спасибо, — в последний раз сказала Софи, и они покинули здание. Конечно, это было очень мило с его стороны, думала она, ведя Беллу к выходу. Но, по правде сказать, она совершенно не понимала, с чего бы это должна ему звонить.

— Вы ему понравились, — сказала Белла, когда они оказались на прохладной вечерней улице.

Софи рассмеялась.

— Не глупи, — сказала она.

— Да ладно вам, тетя Софи, — с сожалением произнесла Белла. — Удивительно, что у вас нет бойфренда. Вы стольким мужчинам нравитесь, и даже не замечаете этого!

Софи остановилась и посмотрела на нее.

— О чем ты? — спросила она.

— Взять хотя бы Джейка. Да всякий сказал бы, что он вас любит: ходил за вами по пятам, помог нам тогда добраться до дома, когда мы ходили в магазин.

Софи улыбнулась, ощутив прилив теплоты к Джейку.

— Да, — сказала она. — Как это мило с его стороны, правда?

— Да почти все мужчины смотрят на вас, когда мы куда-нибудь выходим, и даже он считает вас красивой.

— Кто?

Белла посмотрела на Софи и пожала плечами.

— Даже Луис считает вас красивой, это же очевидно.

Софи засмеялась, покачав головой.

— А с чего ты так решила? — спросила она только потому, что раз уж Белла так явно заблуждается относительно Луиса, значит, возможно, сама Софи ошиблась и насчет Джейка.

— Потому что, — ответила Белла, — он всегда смотрит на вас, когда вы не смотрите, и тут же отворачивается, когда вы смотрите на него.

— О, — вымолвила Софи. — Правда? Чепуха!

Глупо, но почему-то при этих словах у нее засосало под ложечкой.

— Я же не говорю, что он вас любит или что-то там еще, как Джейк, — спокойно продолжала Белла. — Может, он даже считает вас очень властной и грубой. Но он определенно считает вас очень красивой, иначе не стал бы смотреть на вас, когда вы не смотрите, и не смотреть, когда вы смотрите.

— Как бы мы не опоздали, — торопливо сказала Софи, взяв Беллу за руку и направляясь с ней ко входу в метро. Ей не хотелось сейчас думать о том, что вызвало в ее сознании небрежное замечание Беллы. Ей хотелось думать про Джейка, который помог им довезти до дома на автобусе все их сумки.

Когда они пришли домой, Софи развернула оба листа с цветными ксерокопиями картины, отделила один от другого и разгладила каждый из них, положив на стол.

— Когда все более-менее утрясется, — сказала она, — я оправлю ее для тебя в рамку. Ну, а пока… — Белла прошла в спальню вслед за Софи, где Софи кнопками пришпилила картинку на шифоньер напротив изножья кровати. — Теперь ты сможешь смотреть на эту картину, когда захочешь. И думать о маме. Можешь грустить, а можешь радоваться, когда будешь вспоминать ее. Как угодно.

Белла присела на край кровати.

— Наверно, я ее срисую, — сказал она, и Софи облегченно вздохнула. Судя по всему, она сделала как надо.

Софи целиком ушла в совершенно новое для нее искусство приготовления свежих овощей, когда появились Луис с Иззи. Она думала, что их появление ознаменуется предварительным улюлюканьем Иззи, но Луис зашел на кухню так неожиданно, что Софи подпрыгнула. Иззи же спала у него на руках.

— Дверь внизу не была закрыта как следует, а дверь в квартиру запирается на щеколду, — объяснил он, явно испуганный тем, что она снова может рассердиться. — Ее в спальне уложить?

— Нет, положите пока на диван, — прошептала она.

Он бережно уложил ребенка и вернулся на кухню, где Софи чистила овощи, впервые в жизни глядя в поваренную книгу. Она вознамерилась приготовить баранье рагу. Это и без того оказалось довольно непросто, когда же на крошечной кухоньке появился Луис, это вообще оказалось невозможным. Она резко захлопнула книгу и развернулась к нему.