Случайная мама

— Я понимаю, — мягко сказал Джейк. — Но можно мне спросить, Софи: только ли в этом дело? Если да, то я могу подождать, пока ты не будешь готова. Просто, если тебе кажется, что я тебе совсем не нравлюсь, тогда скажи мне, хорошо? — И он рассмеялся. — Обычно мне достаточно лишь взглянуть на женщину, чтобы разгадать ее мысли. Но ты — не как все. Ты настоящая загадка, тебя вообще невозможно вычислить.

У меня та же проблема, подумала Софи, рассматривая Джейка — его слегка загоревшее лицо, голубые глаза и темно-русые волосы. Он был бесспорно, привлекателен. Если бы вы нашли в словаре слово «привлекательный» то, вероятно, там было бы приписано курсивом: См. Джейк Флинн.

— Ты мне нравишься, — сказала она, и это была правда: невозможно не восхищаться мужчиной, который доставлял такое эстетическое наслаждение.

Внезапно Джейк подался вперед, взял девушку за руку и притянул к себе.

— Ну, тогда, — сказал он глухим голосом, — ты не возражаешь, если я тебя поцелую? Чтобы мне было о чем помечтать, пока я буду ждать.

— О’кей, — пропищала Софи.

Джейк обхватил ее руками за талию, крепко прижал к себе и поцеловал, издав глухой стон. Софи открыла губы под его губами и закрыла глаза. Поцелуй был довольно приятный, довольно теплый, и ей действительно понравилось ощущать своим телом тело другого человека. Она сомкнула руки на его шее…

— Иззи стошнило, — загремел в ухо Софи голос Беллы. Они с Джейком испуганно отпрянули друг от друга. — У вас щеки покраснели, — заявила Белла, скривив рот и разглядывая Софи. — В любом случае, Иззи стошнило прямо в постель. Я пыталась заставить ее сделать это в ведро, но она не смогла. Но она хотя бы изгадила не все ваши туфли.

Софи бездумно потирала рот тыльной стороной ладони, глядя на Джейка.

— Извини, — сказала она. Но он лишь пожал плечами и улыбнулся.

— Нет, это ты меня извини, — произнес он. — Я же знал, что у нас есть причины подождать. — И он нежно засмеялся. — Пойдем, помогу тебе прибраться.

Уже позже, когда они сменили постельное белье, выкупали и вновь уложили в постель перенервничавшую трехлетнюю девочку, Софи закрыла за Джейком Флинном дверь и села на диван, тупо уставившись в погасший экран телевизора.

Поцелуй действительно был довольно приятным, пришла она к выводу. И ей действительно понравилось снова оказаться в чьих-то объятьях. Софи уже начала было рассуждать, а был ли он настолько приятным, как и все предыдущие поцелуи, когда усталость наконец взяла верх, и она уснула на диване сидя, полностью одетая и неумытая.

Глава девятая

Почти две недели спустя Мария Костелло снова позвонила Софи, ровно в девять утра, в воскресенье.

— Он у меня под ногтем, — заявила она.

Софи не сразу сообразила, кто это говорит. За последнюю пару недель она настолько погрузилась в свою новую жизнь, связанную с воспитанием детей, работой и Джейком, что почти позабыла о том, что когда-нибудь сможет вернуться к своей размеренной спокойной мирной жизни.

— Неужели? — Она поднялась, чувствуя, как прилив крови и адреналина одновременно растянул и сжал ее мозг, отошла от стола, за которым пыталась подправить итоговую сумму по очередному весеннему кошачьему концерту, и прошла вместе с телефоном на кухню. — Так вы точно знаете, где он? — спросила Софи.

— Точно, — с триумфом в голосе ответила Мария. — Я знаю его телефоны и адрес. Если хотите, могу даже сказать вам, какой у него размер ноги.

— Адреса вполне достаточно, — ответила Софи, роясь в ящике для ручек, в котором у нее чего только не было. Наконец нашла в глубине ящика ручку и оторвала клочок бумажного полотенца. — Диктуйте.

— Это — телефон школы, в которой он работает. — Мария четко продиктовала телефон и адрес, с большой скоростью произнеся буквы испанских слов. — Счет пришлю по почте, о’кей?

— Постойте, — торопливо сказала Софи. — Вы сказали, что он работает в школе? Но в какой? Вы можете рассказать мне о нем еще хоть что-нибудь? Просто я-то думала, что он — международный наркобарон.

Мария рассмеялась.

— Мужской вариант матери Терезы, — сказала она. — Последние пару лет он работает на добровольной основе в благотворительной организации, опекающей бездомных детей.

Софи переваривала про себя эту информацию. Не это она ожидала услышать. Человек, который бросил жену с новорожденным ребенком и исчез, наплевав на свои обязанности, вряд ли посвятит свою жизнь детской благотворительности. Она решила, что, возможно, это следствие чувства вины, но, раз уж он не только ублюдок, но еще и трус, вот и стал искупать свою вину за несколько тысяч миль отсюда, чтобы то, что он натворил здесь, не мозолило ему глаза.

— А это точно он? — спросила Софи.

— Точно, — твердо сказала Мария.

— Э-э-э… спасибо, спасибо, Мария.

— Жду, когда вы оплатите счет. — И Мария отключилась.

Софи поставила телефон и, выглянув из кухонного окна, увидела, что Артемида балансирует на соседском заборе, готовая распотрошить очередную пробегающую мимо полевку или какое-нибудь несчастное млекопитающее.

Значит, Мария его нашла, и теперь Софи размышляла, что же ей делать дальше. Она вспомнила выражение лица миссис Стайлс, когда та говорила про Луиса. Подумала про Кэрри, которая осталась одна с детьми и была настолько гордой или настолько униженной, а может быть, уже настолько отдалилась от Софи, что даже не сказала, что Луис ее бросил.

Две недели назад она, не задумываясь, набрала бы номер и как можно скорее постаралась бы вернуть Луиса, но за эти четырнадцать дней, прошедшие с тех пор как Мария впервые ей позвонила, что-то изменилось. Что-то, что Софи не понимала вплоть до сегодняшнего момента.

Она поняла, что она начинает по-настоящему привязываться к Белле и Иззи.

Вряд ли это можно было назвать любовью. У нее не возникло внезапного желания удочерить их и назвать своими детьми. В конце концов, она даже ни разу не поцеловала и не обняла ни ту, ни другую. Но Софи поняла, что она начинает их уважать за то, с какой смелостью и стойкостью они справляются со всем, что на них свалилось. Она была благодарна детям за это, поскольку не сомневалась, что, если бы они демонстрировали свое горе, она не смогла бы это пережить. И потом, она, как ни странно, успела привыкнуть к этому новому ритму своей жизни, да и к самим девочкам.

Вообще-то, размышляла Софи, самым трудным препятствием здесь были даже не сами дети, а работа, которую нужно было выполнять. Она рассчитывала, что каким-то образом работа будет осуществляться сама собой, что она проломит все препятствия, подобно бурной реке. Софи думала, что материнское сострадание Джиллиан к детишкам ее умершей подруги будет длиться до бесконечности и она будет неизменно поддерживать свою любимицу. За прошедшие две недели Софи кое-что усвоила, и это оказалось не самым радостным открытием: ее вполне могли списать в расход. Поэтому девушка была решительно настроена не дать сгубить то, ради чего она столько трудилась.

Жизнь обрела свой ритм. Каждое утро Иззи будила Софи в начале седьмого. Потом они вдвоем будили Беллу, потом все трое ели на полу в кухне хлопья с тостами. Софи в два-три глотка выпивала чашку горячего растворимого кофе, как будто это эликсир жизни, а Белла с Иззи делили между собой полуфабрикаты.

Потом они шли умываться в ванную. Софи наполняла раковину теплой водой, вручала девочкам губки и, пока они умывались, по возможности осуществляла собственный туалет. Она смотрела на ванну, смутно припоминая то время, когда нежилась в ней по часу, а то и по два. Теперь же ей не оставалось ничего другого, как по-быстрому принять душ после того как укладывала девочек спать. Одеваться было относительно просто, главным образом потому, что Иззи носила всегда одно и то же; Софи начала регулярно пользоваться своей стиральной машиной и через день сушила на батарее платьице феи. Наверное, думала она, есть такое негласное правило, запрещающее выводить ребенка на улицу в платье, заляпанном спереди засохшим кетчупом, но стирать его каждый день она отказывалась из принципа.