Страница 4 из 9

Моногамия

Мальцева Виктория Валентиновна

- Круто, – я больше ничего не могла сказать.

- Хочешь ко мне в гости?

- А мы уже перешли на «ты»?

- Ну, мне кажется, уже пора, – и вновь улыбка, самая лучезарная из всех, какие я вообще видела в своей жизни.

«Хочет очаровать меня и соблазнить, самонадеянный аристократ», подумала я.

- Я думаю, в гости как-то неуместно. Особенно, если мы «на ты», – я выжала из себя весь максимум доступного мне обаяния и так же залила его улыбкой с головы и до самых пят.

- Ну, тогда поедем, пообедаем. Выбирай место.

Я подумала: «Выберу самый дорогой ресторан, хе-хе, будет знать, как выпендриваться». И выбрала.

Imagine Dragons - Not Today

Это был самый чудесный обед в моей жизни. Так беззаботно, весело и, в то же время, насыщенно я давно не проводила время. Алёша смешил нас обоих своими выходками, Алекс смеялся от души, а потом сказал, как прекрасно, наверное, иметь детей и вообще семью. Он посмотрел в мои глаза так пронзительно, как будто хотел тронуть самые глубокие пласты и посмотреть, что под ними.

Но что трогать, когда он и так уже видел как «идеальны» наши отношения, особенно когда муж назвал меня дурой при постороннем и «деликатно» предложил закрыть рот. Мне было стыдно за это, и я старалась стереть из памяти всю эту мерзкую сцену, потому что она мешала мне наслаждаться поистине бесконечно приятным общением с этим человеком не нашего мира, не нашего круга, не нашего воспитания и образованности, и не наших возможностей.

Его аристократическая интеллигентность и природная мягкость притягивали меня как магнитом. Я ощущала себя личностью рядом с ним.

Я спросила, откуда он знает так хорошо русский, то есть говорит на нём, как на родном, если он американец. Он ответил, что воспитывался в русскоговорящей семье. Затем добавил, что он русский только на половину, его предки, иммигранты со времён революции, другая половина его крови по матери – испанская. Годы спустя я узнаю, что эти самые иммигранты были русской аристократической элитой из рода Соболевых, сохранившей и приумножившей фамильное состояние, так что Алекс никогда в своей жизни не знал, что такое бедность, и с детства получил самые широкие возможности.

Я спросила, почему он решил стать архитектором, он ответил: «Что может быть прекраснее, чем создавать и строить дома, наверное, только рожать детей, но этого я, к сожалению, не могу!». Это была шутка и мы оба смеялись над ней, но слова его отпечатались в моём сознании необъяснимой магией.

Глава 3.

Потом мой муж придумал наш совместный выход в караоке - клуб. Караоке – наше семейное увлечение, мы, в общем-то, и дома поём, поэтому натренированы, и у меня в арсенале есть штук тридцать песен, которые выходят у меня особенно эффектно. Я - обладатель сильного грудного голоса контральто с бархатным тембром, и если я в настроении, то могу произвести нешуточное впечатление. Бывало и такое, что другие посетители предлагали мне деньги, лишь бы я спела их любимую песню. Моему мужу особенно это льстило, хотя и он тоже неплохо поёт, особенно репертуар Виктора Цоя.

Была пятница, и в клубе набилось полно народу, мы долго ждали своей очереди. Я немного нервничала, потому что в этот раз мне очень хотелось спеть особенно красиво. Вшитые караоке минусовки меня не устраивали своим качеством, и поэтому я принесла на диске свою, Алекс заметил, что я подготовилась, и подшучивал надо мной. Мой выбор пал на энергичную композицию Pink “Family portrait” и спела я её безупречно. Ещё дома продумала все детали своего выхода: чёрное платье плотно прилегало к телу, обрисовывая его по-настоящему стройные контуры - козыри нужно использовать. Я двигалась в такт ритму и чувствовала внутренним взором, насколько потрясающе эффектно это выглядело, особенно на фоне предыдущих «артистов».

Ну что сказать … Я произвела фурор своим выходом, на что, собственно, и рассчитывала. Народ начал вставать со своих мест, аплодируя, особенно смелые и дерзкие молодые люди справа требовали, чтобы я спела ещё. Я не удивлена, такое бывало и раньше. Согласилась. Парень с широченной улыбкой оплатил мою следующую песню, и я решила, что теперь уже, пожалуй, можно ударить и по романтике. Выбрала невыносимо красивую балладу на испанском Miguel Bose «Si tu no vuelves», но петь её было необходимо дуэтом с мужским голосом. Желающих сделать это оказалось много, больше, чем я рассчитывала, но Алекса среди них не было. Я выбрала приятного блондина, голос которого уже успела оценить во время предыдущих выступлений, и мы спели балладу не просто эффектно, а сногсшибательно. Я была довольна - всё строго по намеченному плану. Пока мы пели, я, конечно, взглянула на Алекса, нужно же было проверить, есть эффект или нет – он смотрел на меня заворожено, особенно когда припев раскатывался волной по залу... Ему явно нравился мой голос, глаза его горели, он улыбался.

Мы провели тот вечер незабываемо: много шутили, много пели, много общались. Алекс отказался петь, сказал, что у него вряд ли получится так, как у нас, и он не хочет позориться. Мы много выпили и поздно разъехались по домам.

Я сама себе хозяйка потому что фрилансер, летом у меня абсолютный отпуск, и поэтому мы часто гуляли с Алёшей. Алекс часто присоединялся с предупреждением или без – иногда он просто находил нас, появлялся вдруг ниоткуда. Не знаю, как у него это получалось...

Солнечный день, шум каруселей, детские крики, визг и смех – настоящее лето. Мы делились воспоминаниями, Алекс рассказывал о своих приключениях в детстве, о том, как сильно шалил, и как изобретательно его наказывали. Я смеялась от души, потому что на самом деле было очень смешно и даже завидно, потому как моё детство было несравнимо скучнее и проще. Алёша внимал Алексу с открытым ртом, он никого и никогда не слушал с таким вниманием и почтением. Мой ребёнок нашёл своего кумира, и как же мне было больно и обидно, что не в родном отце, а в этом, совершенно чужом нам человеке, и, что хуже всего, абсолютно таинственном и незнакомом. Я чувствовала, что Алекс сознательно выдаёт минимум информации о себе, создавая лишь иллюзию открытости, я ясно ощущала глубину Марианской впадины в этой личности, её темнота и таинственность манили, желание приблизиться приковывало всё сильнее.