Тайна храма

Дорохов быстро привел себя в порядок и вышел во двор. Все присутствующие его вежливо поприветствовали. Абу тут же жестом пригласил его следовать за ним в дом, на ходу заметив:

— В «мерседесе» три отверстия от пуль, повезло, что все живы.

В большой гостиной за прямоугольным обеденным столом сидел хозяин дома, Эмма, бледный, но спокойный Мехмет и незнакомый мужчина в белой рубашке.

Старик жестом пригласил гостя сесть напротив себя, Абу остался стоять позади отца. Шейх, обращаясь к Мехмету, медленно расставляя слова, начал говорить, время от времени отхлебывая чай из пиалы. Рядом с Дороховом появился завтрак, и хозяин кивком головы предложил ему подкрепиться.

— Приютивший нас человек, как ты уже знаешь, шейх Сафир, ты можешь называть его просто Сафир, он не возражает, — довольно бодрым голосом начал Мехмет. — Незнакомый тебе мужчина мой родственник, доктор Угур. Моя рана оказалась пустяковой, и Угур сказал, что ты очень грамотно оказал мне первую помощь.

Мужчина в белой рубашке признательно кивнул Виктору и, демонстрируя неплохой английский, высказался по поводу самочувствия американца:

— Состояние его стабильное. Я хотел отвезти его в больницу, но он панически против. Я сделал все, что мог, думаю, что с ним будет все нормально. Завтра я опять приеду и привезу необходимые медикаменты. Уважаемый шейх согласился пока оставить его у себя в доме. Я дожидался вашего пробуждения, чтобы узнать, нужна ли вам медицинская помощь?

— Благодарю вас, я не пострадал.

— Тогда я покидаю вас, — после этих слов Угур попрощался и в сопровождении Абу покинул комнату.

— Шейх выслушал наш с Эммой рассказ о том, что произошло, — продолжил Мехмет. — Особенно его заинтересовали те детали, о которых ты умолчал. Но он понимает, что ты это сделал из благих намерений.

В этот момент в комнату вернулся Абу и встал за спиной отца.

Виктор, извиняясь, развел руками и тихо сказал:

— Я не хотел вводить уважаемого шейха в заблуждение, передай ему, что я прошу за это прощения.

— Он уже простил тебя, да и меня тоже. Мы доставили ему и его близким столько хлопот. Но он очень заинтересовался этой историей и даже твой теорией великой империи, которая объединяла многие земли и многие народы, о которой я не удержался и тоже поведал. Он говорит, что если мы будем с ним до конца откровенны, то и он отплатит той же монетой. Он очень благодарен, что в его доме появилась Эмма. Он надеется, что она достойна многого, и таких людей в своей жизни он видел очень мало. У наших хозяев есть электронная версия мемуаров, в точности такая же, как у вас. Кроме того, американский ученик Рунге, Майкл Штольц, просмотрев записи, предоставленные ему Эммой, весьма подробно изложил его содержание сыну шейха.

Глядя на удивленное лицо Дорохова, Мехмет с улыбкой добавил:

— Даже ты не мог бы предположить такого развития событий!

Не в силах сдержать свою радость перед Дороховым, Эмма воскликнула:

— Представляешь, рисунки Карла снова у меня! Сын шейха некоторое время находился в Америке, был на постоянной связи со Штольцем, и тот передал ему рисунки из тетради.

Несколько минут Дорохов с нескрываемым любопытством рассматривал схемы из тетради Рунге и, наконец, расстроено признался, что пока не понимает, как они помогут найти таинственный портал. Многие надписи еле видны и почти нечитаемы.

— Позвольте, я поясню, — вежливо вмешался Абу. — Мой отец и я члены древнего суфийского ордена Накшбанди. Мы считали возможным существование дневников Александра Рунге. Дело в том, что упоминаемый в записях Эрих Валленштайн нашел свое убежище у нашего ордена, и он настаивал, что видел дневник Рунге. Валленштайн предположил, что записи попали в руки его сына.

— Но как немецкий ученый попал к вам? — изумился Дорохов. — Из воспоминаний Карла следует, что он исчез в окрестностях Ингольштадта.

— Валленштайн покинул свою лабораторию незадолго до ее уничтожения, — продолжал Абу. — Аллах даровал ему жизнь и свободу. Ему удалось добраться до Турции, а затем перейти границу и скрыться в Ираке. Интересно, что в записях нет ни слова о четырехнедельной совместной экспедиции Валленштайна и Рунге в Ирак, где они знакомились с традициями Накшбанди у проживающих там курдов. Эти же курды приняли Валленштайна после бегства из Германии. Через много лет после смерти Эриха Валленштайна его рукописи попали к моему отцу, как к лицу, отвечавшему за безопасность ордена. В дальнейшем было принято решение найти дневник Александра Рунге, либо убедиться, что его не существует. Но самостоятельно найти сына Александра мы не смогли, его имени нет ни в одном справочнике по понятным причинам. Не помогли в поиске и наши обширные связи. Мы подбросили одну из бумаг Валленштайна американским военным, а наш человек помог в этом. Таким образом, шаг за шагом мы вышли на Карла Рунге.

— Вы с ним общались? — с надеждой спросила Эмма.

— Высокопоставленный член нашего ордена пытался это сделать, — разочарованно ответил молодой человек. — Ему удалось с ним встретиться, но Карл отрицал наличие дневника, а фамилию Валленштайн «не вспомнил». Нам сообщили о смерти Карла Рунге, и отец отправил меня в Бостон. Я был идеальной кандидатурой, так как закончил университет в Штатах и хорошо знаком с Америкой.

— Вы были уверены, что найдете дневник? — удивился Дорохов.

— Мои молитвы не остались без ответа, и я был уверен, что дневник существует, и я его найду, — очень спокойно и уверенно произнес Абу. — Я уже знал о Штольце и по приезде сразу встретился с ним. Он ничего не знал о дневнике, но предположил, что это возможно. Мне удалось его убедить, показать мне этот дневник, если волею Всевышнего тот попадет в его руки.

— Но каким образом? — вежливо осведомилась Эмма. — Майкл — не доверчивый человек.

— Мне пришлось открыть некоторые секреты, — вздохнув, отозвался рассказчик. — Я поведал об ордене Накшбанди, о том, что Рунге состоял в нем, и даже о том, что по нашему представлению упоминалось в его записях. Это было немного рисковано, ведь мы опирались только на воспоминания Эриха Валленштайна.

— И он поверил? — усомнилась Эмма.

— Скорее да, чем нет, — улыбнулся Абу, уклоняясь от прямого ответа.

Он быстро наклонился к отцу и что-то прошептал ему на ухо. Старик одобрительно кивнул.

— Я рассказал Майклу о том, что за его наставником следило ЦРУ, — продолжал Абу, — что военные хотели завладеть секретами Александра и Карла Рунге, и что сам Карл этого категорически не желал. Я показал Штольцу некоторые фотографии и бумаги, добытые нашим человеком в специальном отделе ЦРУ, чем окончательно убедил его. Он обещал сообщить мне, если ему что-нибудь станет известно.

— Вы это серьезно! У вас есть свои люди в ЦРУ? — присвистнул Дорохов.

— Наш орден — это большая организация, — усмехнулся молодой человек.

— Если Штольц добровольно передал документы вам, то кто же его убил? — едва слышно проговорила Эмма.

— Мисс Рунге, — Абу растерянно развел руками, — этого я не знаю. Майкл рассказал мне о вашей с ним встрече, о том, что вы оставили рисунки, прося его разобраться в них. Он также упомянул, что вы дали просмотреть ему тетрадь, но забрали ее с собой.

— Да, — подтвердила Эмма. — Я поначалу подумала, что это просто воспоминания, а вот рисунки без посторонней помощи было не разобрать, и, возможно, в них скрыт какой-то секрет.

Сильно смутившись, женщина виновато продолжила:

— Мне хотелось верить в возможность обнародовать научную сенсацию. Это, конечно, наивно и, наверное, глупо звучит.

— Поверьте, — поддержал ее Абу. — Вы оказались более чем правы. Итак, на смерть Штольца я не могу пролить свет, но вашу знакомую убил американец, находящийся в нашем доме. Я был тем вечером у вашего особняка и видел, как он входил в дверь, которую ему открыла женщина. Минут через пятнадцать прозвучал выстрел, после чего он довольно быстро выбежал из дома. Я не смог сразу за ним последовать, так как из окна дома напротив выглянула пожилая женщина. Я постоял некоторое время в кустах, но женщина продолжала наблюдать за домом, она, несомненно, видела вышедшего из него мужчину. Понимая, что даю убийце уйти, я вышел из кустов и последовал за ним. Соседка наверняка заметила меня, но мне надо было обязательно проследить за незнакомцем. К сожалению, я его упустил.