Тайна храма

Мехмет на секунду задумался и медленно повторил:

— «В центре вселенной, подобно Солнцу…» и «карта скрыта на виду, в предмете, который не всегда встретишь в других подобных местах». Но это «Святая София», которая и называлась часто Храмом Царей, я в этом уверен.

— Вы серьезно? — не удержалась Эмма.

— Ученый должен все подмечать, — пафосно заметил Мехмет. — Коронация происходила в центре мироздания, на так называемой «карте вселенной», начертанной на полу. Интересно, что в записях говорится о предметах, которые не всегда встретишь в других подобных местах. И такие предметы, по моему мнению, в «Святой Софии» есть! Во-первых, в храме стоят два огромных каменных сосуда для воды. В основании сосудов водосточные краны, а наверху крышки. В точности, как у вас в православных храмах. И предназначаются они у вас для пресной воды.

— Для святой воды, — уточнил Дорохов.

— Да, да, для святой воды. Но в данном случае непонятно, что они там делают.

— Но, что же тут удивительного? — изумилась Эмма. — Это же древний христианский храм.

— Ставший мечетью, осмелюсь сказать, — продолжал турок. — А удивительно то, что эти предметы появились уже при султанах. Сосуды для воды были установлены внуком Сулеймана Мурадом III. Некоторые некомпетентные историки полагают, что сосуды использовались для омовения ног прибывающих в храм. Но достаточно пройти несколько сот метров до Голубой мечети, чтобы убедиться, что это невозможно. Омовение ног происходит вне стен мечети, и по-другому быть не может. Сосуды, поставленные Мурадом III, находятся в самом храме.

— Я окончательно запуталась, — расстроилась Эмма.

— Всему есть простое объяснение, — вмешался Дорохов. — В те времена христианство и ислам были довольно близки. Султаны отдавали христианскому храму должное. Вполне возможно, что какое-то время в нем могли возносить молитвы и христиане, и мусульмане. Напомню, что в любой империи соблюдались принципы толерантности к другим обычаям и вероисповеданию.

— Может и так, — усомнился Мехмет. — Но главное, что в мечети эти предметы явно лишние. Но сосуды сразу отпадают, в них ничего не спрячешь. Я сам их исследовал, и там нет ни двойного дна, ни каких-либо других секретов.

— А что еще есть в храме, чего, я так понимаю, в других мечетях может и не быть, — спросил Дорохов.

— Да, в «Святой Софии» очень мало экспонатов, правда, следует отметить гигантские подсвечники, стоящие по обе стороны Михраба. Михраб — важнейший элемент мечети, священная молитвенная ниша, ориентированная на Каабу, — специально для Эммы пояснил Мехмет. — Это традиция, большие подсвечники стоят во многих мечетях, но, действительно, это не обязательный элемент. В некоторых мечетях нет подсвечников.

— А как выглядят эти подсвечники, — осведомился Дорохов.

— Ну, это просто, — рассмеялся Мехмет. — Завтра вы сможете тщательнейшим образом осмотреть их, ждите меня в отеле.

— Алло, сэр. Мы в Стамбуле.

— Что-то голос у вас невеселый, Генри, — зло прошипел Тейлор. — На то есть причины?

— Мы связались с властями, у них никаких предписаний по поводу Эммы Рунге и Виктора Дорохова не было на тот момент, когда они пересекли границу.

— Как не было, — взревел Тейлор. — Я лично его отправлял.

— Все так, сэр, — не скрывая своего волнения, затараторил Смит. — Но было воскресенье. Сейчас они его нашли, но это произошло сегодня, в понедельник.

— Черт знает что!

— И еще, сэр. Линда предложила разослать по отелям их фотографии, может так удастся их найти. Но полицейские посмеялись над нами, это ведь не преступники. Я лично думаю, что они поселились в частном доме.

— Аргументируйте.

— В Иерусалиме они исчезли из гостиницы. Я уже вам докладывал, что мы допросили водителя такси, который привез Рунге и Дорохова в Иерусалим. Он утверждал, что забрал их с бедуинской стоянки. Сэр! Они не просто уехали из города, они не рискнули заселиться в отель и отправились к бедуинам. Они допускают, что за ними следят, и сейчас поступят точно также. Любая гостиница это проходной двор, в частный дом или квартиру проникнуть незаметно почти невозможно.

— Может и так, — обреченно ответил Тейлор. — Возвращайтесь в Штаты…

— Но сэр, можно попробовать подключить к делу разные силовые ведомства…

— Вы их упустили! — заорал Тейлор. — Как их искать в таком огромном городе, в чужой стране. Мы толком даже не понимаем, зачем они туда отправились. Наша задача незаметно наблюдать за ними, а вы предлагаете чуть ли не войсковую операцию. Возвращайтесь немедленно.

На следующий день около полудня в гостинице появился Мехмет:

— Я принес пропуска, вы зачислены в мою исследовательскую группу. По ночам и по понедельникам в соборе идут реставрационные работы. Сегодня этими работами руководит мой хороший знакомый. Походите, осмотритесь, а когда все рабочие пойдут на обед, и зал опустеет, мы в нем останемся одни.

«Святая София» оказалась удивительным инженерным сооружением. Эмма никогда ничего подобного не видела. Громадная полусфера, покрывающая храм, будто парила в воздухе. Два десятка рабочих, словно пчелы, разместились на строительных лесах вдоль правой стены храма. Мехмет довольно долго общался в центре собора с крупным мужчиной в дорогом костюме и белой строительной каске на голове. Было совершенно очевидно, что сейчас в храме этот крупный мужчина главная фигура, и он руководит реставрационными работами. Однако с Мехметом он вел себя очень дружелюбно, даже уважительно.

Эмма в своем воображении попыталась воссоздать, что в этом месте происходило много веков назад.

Она представила себе, что главный христианский храм великой империи наполнился знатью и простыми людьми, тысячи свечей мерцающим светом озаряли покрытые золотом стены и прекрасную мозаику, отливающуюся всеми цветами радуги. Все находившиеся внутри люди возносили молитву Господу, и это было единственное место, где все присутствующие были равными друг перед другом. Это ощущение равенства давало беднякам веру в лучшее будущее, а богатым подтверждение своей избранности.

Под своды купола уносились просьбы и мольбы о помощи, огромное помещение наполнялось энергией надежды, веры и боли. Если Бог научил людей, как построить столь величественный храм, то сможет и научить их жить счастливо.

Эмма подумала, что на протяжении столетий молитвы к Господу не изменились и повторяются вновь и вновь, но правила «игры» остаются прежними. Все молятся, чтобы родители не пережили своих детей. Все хотят знать, зачем они появились на этой земле, и все хотят забронировать место в Раю. Все недовольны своим нынешним положением и претендуют на большее, мечтая опереться на плечо Всевышнего.

Люди так устроены, что они вроде как чисты в молитвах и обещают несбыточное, требуя взамен наслаждения в быту, в повседневной непростой жизни. Но выйдя из храма, будто бы освобождаются от своих обещаний, и мир вновь становится для них несправедливым.

Праведниками эти люди называют не счастливых, а несчастных, будто пытаются отыскать тех людей, кому еще хуже, чем им. Никто не готов порадоваться за других, но все готовы посочувствовать, в тайне гордясь, что они способны на это.

Эмму поразило это странное чувство, будто она беседует с Богом. Она ощутила себя без железных доспехов, в которых она должна общаться с другими людьми, без маски ласкающего лицемерия. Даже находясь один на один со своим собственным я, она лукавила, боялась признаться себе в том, что ей не давало спать по ночам. Но сейчас она почувствовала себя обнаженной. Ей почему-то было ужасно стыдно.

— Место необыкновенное, — голос Дорохова вернул женщину в двадцать первый век. — Чудесным образом переносишься в прошлое и сравниваешь с настоящим! Для этого и созданы столь великолепные сооружения.

Виктор наклонился к лицу Эммы и украдкой поцеловал ее в щеку. Никогда в своей жизни она не испытывала такого чувства от простого и короткого поцелуя. Для нее это была печать восхищения и какой-то нереальной преданности мужчины, который готов был последовать за ней в любую точку мира, лишь бы быть рядом.