Страница 52 из 56
В его гневе было специальное место для слабых верой и трусов; эти несчастные обычные люди были трижды прокляты в глазах Повелителя Смерти. Они позволили, чтоб их мир загноился от вторжения Несущих Слово, им не хватило даже силы духа остаться верным свету Императора, когда потом Штель сделал из Аркио мессию и теперь они с готовностью бежали в объятья Хаоса, когда им раскрыли эту ложь. Это отребье Шенлонга было подобно сломленному ребенку, которого так часто били злобные родители, что он стал верить, что это проявление любви. Другой человек возможно бы нашел в своем сердце жалость к ним, но оба сердца Мефистона до краев были наполнены только яростью. Он убил их всех, разрезая и полосуя мечом, хватая тех, кто не убежал от него, свободной рукой, чтоб вырвать глотки. Он пил из их вен, чтоб насытить хищника внутри себя.
В своем безумстве псайкер уловил, что его братья космодесантники делали то же самое, раздирали и разрывали, сжигали солдат хаоса на месте, поглощали горячую, вскипающую кровь из визжащих лакеев. Темные и мощные миазмы окутали Мефистона, затуманивая его рассудок, даже покуда рос его гнев. Он чувствовал, как красная жажда манит его, раскрываясь чтоб наполнить битву темно-красной дымкой. Черная ярость хлынула внутрь, кипящая и разъяренная и военачальник Кровавых Ангелов откинул свою голову и со смехом заревел. Она захватила Мефистона.
ОСТАНКИ наполовину съеденного трупа, вертясь, пролетели по воздуху и тяжелой кучей рухнули рядом с воронкой от бомбы, где увязли Туркио и Корвус. Корвус отшатнутлся, сделав пару выстрелов из болтера, едва взглянув на тело. Когда Туркио изучил труп, его кишки скрутило. Подобно створкам какого-то экзотического моллюска, броня Кровавого Ангела была взломана и счищена, чтоб открыть мясистые внутренности, которые она защищала. Жидкий раствор из расплавленных костей и сжиженных органов сочился из дыр, где должны были быть руки и голова. Там, где тело превратилось в закуску, остались подтеки желеобразной слюны и отметины зубов.
Влажная, кровавая отрыжка заставила Туркио обратить внимание на край кратера, и там он увидел раздувшиеся очертания Малфаллакса. Выплевывая неповрежденное бедро человека из своего широченного рта, он смотрел на воина с бессердечным презрением. Свеже усвоенная плоть мертвого десантника пузырилась на поверхности тела существа, сливаясь с доспехами из блестящей кожи. Лорд Изменений колыхался подобно нефтяной пленке на воде, неподвижные радужные оттенки гипнотически мерцали. Туркио яростно заморгал, чтоб стряхнуть это завораживающее очарование.
Малфаллакс ковырялся в роще серповидных зубов в своей мутировавшей пасти.
— Волокнистый, — сказал он, фыркая в сторону отброшенного трупа, — старый и безвкусный.
Тварь, мигнув, посмотрела на Туркио.
— Ты будешь лучшим уловом.
Кровавый Ангел не стал обмениваться любезностями с адским отродьем даже в самой оскорбительной манере и вместо этого выстрелил, болтер тяжело застучал в его руках. Малфаллакс зарычал и сплюнул, когда несколько выстрелов попали в цель. Он двигался с неестественным изяществом, перетекая в воздухе, а не просто шагая сквозь него, сливающимся танцем мерцая среди постоянных потоков дождя.
— Штель! — Выплюнул Корвус, внезапно опознав какую-то смутную деталь в облике, все еще явную в трупной коже, которую носил демон.
— Ты овладел им.
— Он хотел этого, — парировало существо, шлепком откидывая в сторону упавшую металлическую подпорку. — Имбицил желал познать варп… и мой род — это варп воплоти.
Существо ущипнуло растянутую кожу на лице, махая ею как гротескным вторым подбородком. Туркио и Корвус отреагировали не задумываясь, открыв концентрированный огонь, чтоб прижать чудовищного зверя между ними, но демон издал крик полный удовольствия и позволил своим крыльям летучей мыши за спиной поднять его. Он пытались ограничить его выстрелами, но Малфаллакс снова смещался и сливался с дождем, всегда появляясь точно в том месте, куда не попадали болт-снаряды. На его груди запылал зеленый овал с желтым диском в центре; дар богов, Глаз Тзинча вырос, подобно живой электро-татуировке, и через него существо увидело сплетение времени. Малфаллакс увидел достаточно в сложном переплетении судьбы, чтоб знать, куда будут стрелять космодесантники, чтоб то тут, то там сворачивать, избегая обжигающих снарядов. Это было все равно, что стрелять в дым. Оружие Туркио опустело, и он развернулся к укрытию, но зверь был уже там, развернув свои когти, размером с клешни огненного скорпиона. Он ударил его ногтями, Туркио отлетел в своего боевого брата и они оба упали в доходящую до щиколоток трясину. Малфаллакс в восхищении крикнул и хлопнул в ладоши, волнующе человеческий жест для чего-то столь чуждого. Демон с легкостью мог ударить с убийственной силой, разорвав Туркио и сожрав его, но это было бы слишком быстро, в этом было недостаточно изящества. Малфаллакс полюбил чувственные ощущения своей новой оболочки из плоти, он хотел наслаждаться столько, сколько сможет. Он открыл несколько ртов на израненном лице и на груди, и все они заговорили одним и тем же высокомерным и пугающим голосом.
— И где теперь ваш ангел, человеческая добыча? — Насмехался он.
— Здесь! — Закричал Рафен, стоя на краю кратера, молния обрамляла его потоком сине-белого света. Десантник направил Святое копье, держа его в протянутой руке. С кончика исходил густой пар от крови Несущих Слово, древко дымилось, выжигая заразу десятка трупов хаоситов, которых оно уже истребило. Малфаллакс заметил копье Телесто и издал атональный вопль. Даже близости к освященному устройству археотехнологии было достаточно, чтоб разъярить демона.
— Ты отобрал у меня шанс отомстить твоему лакею, мразь варпа, — прошипел он, — так что я отплачу тебе тем же образом. Рафен закрутил копье над головой и прыгнул, превращая себя в стрелу, нацеленную в черное, бьющееся сердце архидемона. Со скоростью атакующей панцирной змеи, Малфаллакс поднял свои лапы с когтями, чтоб защитить себя, поймав древко копья, когда оно подлетало к его груди. Вырезанный Сангвиний впился в его пальцы, но безрассудный полет Рафена завершился внезапным, встряхивающим кости рывком. Копье вырывалось вперед из хватки демона, готовое пронзить кожу мутанта, но существо упорствовало. Рафен крутанул оружием и кончик лезвия в форме капли крови поцарапал священный глаз, как клеймом выжженный на груди Малфаллакса.
Глаз Тзинча потек розовой жидкостью и лопнул словно пузырь, вызвав убийственный рев демона. Игнорируя жгучую боль в теле, Малфаллакс твердо схватил копье и встряхнул золотой шест. Еще до того как Рафен успел разжать хватку, Лорд Изменений хлопнул его в грязь. Копье Телесто ужалило его золотым огнем за его злобу и демон снова завизжал, отбрасывая святое орудие в трясину. Рафен пополз за ним, пока зверь хныкал, жалобно облизывая хрустящие останки своей руки.
Туркио возился, запихивая последний магазин в раззявленный патроноподаватель болтера, и развернул дуло на монстра. Его внимание было отвлечено Рафеном, он был развернут незащищенным боком к космодесантнику и ослепленное клеймо оставило существо без второго зрения. Там, куда попали выстрелы, раскаленные болты распустили бутоны солоноватой крови. Омертвевшая кожа отошла от желтеющих костей, которые стали хрупкими благодаря стремительной мутации и из того, что некогда было животом Рамиуса Штеля, появились кольца серого кишечника.
Малфаллакс дернулся и кинулся вперед, инстинктивно фокусирую внимание на новом источнике боли. Розовый огонь вращался вокруг раненной клешни, другая конечность подняла вопящий костяной меч, и клинок варпа опустился переливающейся дугой. Призматическое сияние было по-своему красивым явлением, с его вечно изменяющимся мерцанием и оно пригвоздило Туркио к месту своим величием, пока острое орудие не развалило казенник его болтера и не отхватило правое предплечье.
Кровавый Ангел от болевого шока отлетел назад, сакральная и освященная икона его болтера была мгновенно уничтожена и обрубок руки извергал струи кроваво-красной жидкости. Рефлекторная реакция спасла его, так как Малфаллакс попытался раскромсать его следующим нисходящим ударом когтей. Лапа оторвала наплечники Туркио и разорвала его броню почти до живота. Крепкая рука отдернула его назад. Корвус тащил Туркио за шейную защиту панциря, одновременно стреляя поверх своего спотыкающегося боевого брата в наступающего демона. Малфаллакс жевал болтерные снаряды, которые попали в его, выковыривая расплющенные вольфрамовые горбики из дыр на груди.