Страница 2 из 76
В тот раз перед выходом в море Роза — всегда покладистая и благоразумная, настоящая американская housewife — поставила вопрос ребром: сыновья подрастают и пора определиться с местом жительства. Много лет она не мешала мужу делать карьеру офицера-подводника и терпеливо ждала его отпусков, поддерживая образцовый семейный очаг в своем родном Джефферсон-Сити, штат Миссури. Дослужившись до старпома, он сошел на берег, однако это случилось не в Штатах, а в Японии. Штабная должность представлялась мужу перспективной, и Роза снова месяц за месяцем терпела разлуку. В принципе офицерам не возбранялось перевозить семьи в Иокосука. Но этим чаще пользовались бездетные либо те, чьи дети уже получили среднее образование. Единственная американская школа имелась только при посольстве в Токио. У Бучеров — сыновья-погодки, младшеклассники. Роза с удовольствием проводила лето у мужа в Иокосука, но в конце августа приходилось возвращаться с мальчиками в Миссури.
Роза очень гордилась, когда ее супруг стал наконец командиром корабля. Откровенно говоря, она уже перестала надеяться. Но снова возникла неопределенность. Где будет базироваться этот его корабль? Формально он оставался при писанным к вспомогательным силам Тихоокеанского флота США, следовательно, его база находилась в Сан-Диего. Но, как оказалось, кораблю приказано оперировать в дальневосточных морях. Таким образом, его временное пристанище в Японии наделе могло оказаться постоянным. Договорились так — первый морской поход поможет прояснить перспективы службы и семейного быта, а пока они продают дом в Джефферсон-Сити, вещи (которые пока некуда везти) поместят на склад домашней утвари. Роза переводит сыновей в школу Сан-Диего, где поселится в приличном мотеле на берегу залива. Вместе с мальчиками она прилетит в Иокосука встречать «Пуэбло» из похода, и там они решат окончательно, где заново вить семейное гнездо — в Японии или в Калифорнии. Мальчишки были в восторге от обоих вариантов, хотя японской школы немного побаивались.
Ледяные спицы зимнего ветра сквозили во все щели хлипкого брезентового тента. Коммандер не раз пожалел, что не поехал обычной электричкой — всего-то три остановки. В 16 километрах к северо-западу от «И око» (так американцы называли порта Иокосука), на равнине Канто раскинулось столичное предместье Токио, местечко Ками-сейя — и возле него один из обособленных режимных объектов гарнизона Ацуги, военно-воздушной базы американского флота. Полсотни служебных построек, три общежития для холостяков, несколько десятков коттеджей для семейных и огромное, по японскому восприятию пространства, огороженное антенное поле. Среди трех сотен моряков — привилегированная сотня так называемых «спуков». Все они получили солидную подготовку в специальной радиошколе в Пенсакола, штат Флорида. Или в школе техников-криптологов при Военном институте лингвистики в Монтерей, Калифорния. Здесь постоянно дислоцировалась многоязычная команда специалистов-слухачей Naval Security Group, радиотехнической и электронной разведки ВМС США. Церемонная отправка «джипом» на самом деле всего лишь вежливая попытка подсластить Бучеру пилюлю, очень неприятную… Впрочем, от штабистов NavSecGru мало что зависело. Группа Военно-морской безопасности выступала только оператором рейса. Судьба «Пуэбло» решалась на гораздо более высоком уровне.
2 декабря 1967 года командующий расквартированными в Японии военно-морскими силами США контр-адмирал Фрэнк Джонсон резко оборвал надежды Бучера добиться для предстоящей операции статуса «Высокий риск».
— Но, сэр, — пытался гнуть свое коммандер, — ведь «Баннер» имел прикрытие…
— Сравнение некорректно. Ваш sister-ship имел гораздо более серьезное задание. Да, однажды его пытались прижать 11 китайских патрульных катеров, но «Баннер» сумел уйти. В другом походе наши эсминцы на горизонте действитeльнo охладили пыл русских… Но вас-то никто не гонит по лезвию бритвы! Если каждый тренировочный поход сопровождать боевым прикрытием, налогоплательщики нас растерзают.
Задание для однотипного USS Ba
Бучер возражал, насколько это может позволить себе офицер-перестарок, который на сорокалетнем рубеже наконец-то выслужил чин коммандера (нестрогое соответствие «кап-три» советской табели о рангах) и всего восемь месяцев как командир корабля. Все усилия командира «Пуэбло» добиться для операции статуса рискованной получили резкий отпор. Ему твердили: «Ваш поход — тренировочный»
— В вас крепко засел старпом подводной лодки, — жестко выговаривал контр-адмирал Джонсон, — пора всплывать на поверхность, Бучер… Кто вас больше беспокоит — северокорейцы или русские?
— Криптотелетайпы Orestes и секретное делопроизводство. Я внимательно изучил перечень доставленных на борт материалов и готов поручиться: по крайней мере, треть классифицированных[3] оперативных документов нам вряд ли пригодятся в этом плавании. Это очень опасный балласт. Его нечем ликвидировать в критической ситуации. Я ставил вопрос…
— Ваша настойчивость с этим своим «взрывным» вопросом заслуживает лучшего применения, — нетерпеливо перебил адмирал. — Вам аргументированно доказали его нелепость. Флот вложил уйму долларов в модернизацию «Пуэбло», а вы собрались его взрывать?
Контр-адмирал Джонсон был грушеподобный толстячок — маленькая головка, покатые плечи, плавно перетекающие в весьма плотное туловище. Фигура, прямо скажем, нехарактерная для поджарых «нэви». По флоту ходили неясные слухи о планах Пентагона установить какой-то жестокий персональный контроль физических данных, чтобы освободиться от ожиревших военнослужащих, невзирая на чины, выслуги и заслуги. Но Джонсон относился к распространенной (не только в США) плеяде военных деятелей, живущих по принципу: «Дайте дослужить до пенсии, а дальше реформируйтесь сколько душе угодно!» Еще Джонсон страдал распространенным у мужчин-коротышек комплексом Наполеона и не терпел возражений.
— В критической ситуации! Может быть, ситуация такова… только не для вас. Вы ведь теперь разведчик, не так ли? Обязаны быть аналитиком, изучать операционный район… Вам, например, не знакомо ли новое оружие русских фронтир-гардс под названием «Рогатина»? Нет? Объясняю: это ствол молодого березового дерева, раздвоенный на конце. Исторически применялся в сибирском медвежьем сафари. Сегодня это главное средство Советов противостоять натиску китайцев на линии границы, не открывая огня на поражение. Рукопашные схватки на льду пограничных рек Уссури и Суйфун происходят каждую неделю. А название русской бухты Успенье вам ни о чем не говорит, коммандер? Почему оттуда мы каждые сутки фиксируем несколько танкерных рейсов во Владивосток? Нет, там не нефтебаза. Там единственное — к вашему сведению! — место на русском побережье Японского моря, где можно бункероваться приличной питьевой водой! Владивосток переживает катастрофу. После летней засухи их водохранилища пусты. Такой природный катаклизм случается один раз в 11 лет и связан с солнечным циклом. В сутки горожане получают всего несколько галлонов воды. Когда позади полчища голодных китайцев готовы перерезать железную дорогу на Москву, а впереди угроза кишечных эпидемий, русскому адмиралу Амелько совсем не до вас. Весь город перекопан траншеями…
— Они готовятся к обороне? — удивился Бучер.
— Нет, — язвительно ответил адмирал Джонсон. — Они тянут трубы, чтобы морской водой прокачать гальюны своих казарм!
— Но ведь коррозия уничтожит их канализационные сети за один сезон.
— Видите ли, коммандер, копать траншеи легче и гуманнее, чем могилы для тифозных мертвецов. Здесь я разделяю точку зрения русских. Но это еще не все. Если вдруг вы, Бучер, перепутаете Фриско с Владивостоком и зайдете «не в ту» бухту Золотой Рог, вам дадут лоцмана и почетный эскорт до самой Японии, чтобы с вашим «Пуэбло», не приведи Господь, ничего не стряслось! Мистер Брежнев рвется к саммиту с нашим президентом. Русские не упустят шанс ослабить пресс ядерной гонки. К тому же они прекрасно сознают, что у обоих побережий Штатов мы всегда способны за одну ночь переловить до двух десятков их «рыболовных» траулеров, которые заняты точно тем же, что и вы, Бучер.
3
Обобщенное название всех видов закрытых сведений — конфиденциальных, секретных и совершенно секретных, — принятое в США.