Страница 96 из 181
Его собственные подданные вновь нарушили Договор, и патриарх обязан защитить от последствий всех майдов – и тех, что сейчас смотрят на него, и тех, кому передадут слова, и даже тех, кто никогда не узнает о случившемся, тихо и спокойно радуясь жизни в днях пути отсюда.
Тысячи мерцающих глаз, ожидающих его решения. Эанай пообещал, что на площадь придут все, кто в этом году успел насытиться человеческой кровью.
Так много. Или среди них половина любопытствующих? Может, и больше того? Подаренное шаманом заклинание позволяло видеть тех, в ком жажда была не слишком сильна. Вот, например, оставшаяся в комнате позади Дани умиротворенно светится, хотя ее живот время от времени прорывается сгустками алой злобы.
Глупо надеяться, усмехнулся про себя Найтир и решительно положил руку на декоративную ограду.
Патриарх гордился народом, не забывшим своей сути.
- Если бы это кому-то помогло, я бы сам уничтожил тех глупцов, что рвут плавники в собственном доме, - сильный голос Найтира без труда пронесся над пришедшими, заставляя стихнуть последние разговоры. – Вы помнили, что жажда одного не стоит жизней многих. Но не все. Кто-то совершенно забылся, и теперь люди хотят видеть, как их иссушает Глаз земли. Они даже были настолько любезны, что не заставят нынче платить невиновных. Кто прошлой ночью был в людской Альдрии? Я чую, вы все здесь.
Заранее придуманные слова вылетели из головы в тот же миг, когда головы гордых майдов опустились, покоряясь его силе, воле и праву. Где была эта покорность прошлой ночью? Почему они слушают лишь голос силы, но не разума?
Он чувствовал каждого майда. Ощущал своих подданных так, как недоступно ни одному человеческому правителю.
Патриарх нервно передернул плечами, заставляя себя успокоиться, и с яростной издевкой продолжил.
- Ну что, предатели, у вас хватит достоинства выйти вперед самим? Или смелость осталась людям, и мне вытаскивать вас за хвосты?
Слова Найтира не оставили майдов равнодушными – подданные знали, что ему и впрямь ничего не стоит спуститься, да и оторвать к демонам упомянутую конечность, предоставив людям лишь жалкий стонущий остаток.
Толпа расступилась в нескольких местах, пропуская двинувшихся вперед. Не поднимая взгляда, один за другим майды скользили по сформированным молчащими соотечественниками ручейкам и останавливались на небольшом свободном участке перед самым балконом.
Человеческое стадо не преминуло бы заплевать своих преступников и изгоев. Оно даже могло отдать их жизнь и кровь собственным врагам. Но под водой сегодня будет траур.
Никто из испивших не решился остаться в толпе или бежать – Найтир явственно видел, что все островки покоя находятся перед ним. Кто-то убил больше, кто-то меньше, и лишь про одного майда патриарх не мог судить – его собственная кровь блокировала видение.
Такой же светлокожий, как и его сестра, Меатин единственный не опустил головы, твердо и упрямо смотря в глаза отцу.
- Заходите в дом. Шаман вас ждет.
Майды, исполняющие функции стражей, окружили осужденных формальным кольцом, провожая внутрь ратуши в гробовом молчании.
- Все виновные будут наказаны, - глухо отчеканил Найтир, с трудом отлепив пальцы от крошащегося ограждения. – Все. Пообещайте себе сами, что не повторите их судьбы.
По взволнованной толпе пролетел тихий шелест, но патриарх уже не слушал – развернулся и покинул балкон, обессиленно опустившись на колени у расслабившейся в кресле дочери.
- Твой брат. Он здесь, и он вышел вперед вместе с преступниками, - устало сообщил Найтир, устраивая голову на свернутом хвосте майды. – И сейчас я обязан отправить его в вечное изгнание, отдав всех остальных людям. И больше ничего не могу сделать. Я даже не знал, что он вернулся домой.
- Я знала, - слабо улыбнулась Дани, коготками проведя по щеке Найтира, и тот удивленно выпрямился, схватив дочь за руки.
- Как так?
- Меатин пришел ко мне несколько дней назад. Не знаю, кто рассказал ему про малышей, но мне стало страшно. По-настоящему страшно.
Небольшая комната, окнами выходящая в сад, помнила еще совсем маленькую майду, украшавшую ее стены своими поделками. Больше всего появилось в те дни, когда бездушные стены видели целые потоки сияющих слез, и когда сюда начал приходить сильный и властный мужчина.
Девочка выросла, превратившись в настоящую красавицу, а новые работы прибавляться перестали. Дани обратила внимание внутрь себя самой, и все ее танцы и пение служили одной цели – найти собственную душу, постоянно теряющуюся в складках реальности.
Ее окружало множество почтительных майдов, но никто не мог разделить затянувшееся одиночество. Они до дрожи боялись и почитали отца, а самой Данейин… Может, быть восхищались? Или просто ждали? Пока она выполнит свою цель, чтобы первыми присягнуть новым патриархам? Даже не догадываясь, какая в этом кроется опасность.