Страница 72 из 115
Иван отсчитал тринадцать патронов — ровно столько, сколько и целей, не в детском саду ведь уже… Готово. Защёлкнув магазин, он надел прибор ночного видения, включил секундомер, и рванулся к постройкам.
Хотя тренировочная площадка на полигоне ещё не была закончена, каждый вечер, после заката, лейтенант Барсов шёл на полигон и упражнялся в бое на ближней дистанции. Пока на зачистку условного «домика» с целями у бывшего офицера ГРУ стабильно уходило восемнадцать секунд. Хороший результат, однако ему самому этого казалось недостаточно. Теперь — недостаточно. Условия изменились, изменился мир, в котором ему приходится сражаться…
Отстрелявшись, Иван вернулся к стартовой позиции, перевёл дух. Снова принялся набивать магазин. Тринадцать патронов. Тринадцать целей. Восемнадцать секунд. Пока. Но он сможет лучше. «Смогу…» — Пробормотал лейтенарт под нос и вдруг замер, прислушиваясь. Ему не почудилось — кто-то приближался. Опыт научил Барсова по ночам полагаться более на слух, и даже занятый другим делом, он бессознательно выцеплял из естественного фона звуки, создаваемые человеком. А уж шаги Иван различал даже во сне — и излишне осторожные, крадущиеся, вполне могли его разбудить… Впрочем, неизвестный «кто-то» шёл, не таясь, и, судя по тому, что под его ногами не скрипел снег, двигался он по утоптанной дорожке. Лейтенант глянул на щербатую луну и отметил, что та взошла уже довольно высоко. Кому, кроме него, не спится в такой час?
— Лейтенант, доброй ночи. — Поздоровалось с ним приближающееся зеленоватое пятно. Барсов опустил оружие и сдвинул ПНВ на лоб, однако даже в лунном свете «пятно» осталось зелёным. Зато обрело чёткость, и офицер без труда узнал Энн МакГрин в её новеньком боевом комбинезоне — так как красить шкуру мутона инженеры пока не научились, сделанный из неё костюм сохранял характерный цвет. От комбинезона Хенриксен его отличали жёсткие чёрные вставки на груди и спине, защищающие также и V-образный вшитый ранец с энергосистемой.
— Доброй, лейтенант. — Отозвался русский и указал глазами на винтовку у неё на плече. — Решили потренироваться вне графика, или… я вам надоел, а тут и случай удобный?
Он усмехнулся, показывая, что шутит.
— Первое. — Серьёзно ответила канадка, останавливаясь. Капюшон у комбинезона отсуствовал, а маскхалат она не надела, так что короткие рыжие пряди торчали из-под шапочки, добавляя образу яркости. — Умением надоедать вы не сравнитесь ни с одним из предшественников, поверьте. А мне нужно привыкать к этому костюму.
«Интересно, в каком смысле я не сравнюсь с предшественниками? В сторону большей надоедливости или меньшей?» — подумал Барсов, а вслух сказал:
— Хотите, попробуем в паре? Кто больше поразит целей из тринадцати. Правда, я уже знаю, где находятся противники. Или можем по очереди на время. Вы расставляете в комнате мишени для меня, после моего раунда я перемещу мишени по своему усмотрению для вас. Так для нас обоих будет интереснее… Хотя возможно у вас своя программа тренировок? Тогда я вернусь к своему скучному избиению мишеней в одиночку.
— Я собиралась просто отработать движения, но так будет полезнее. — Рыжая канадка пожала плечами. — Я бы предпочла в паре. На время я проиграю.
— Почему вы так уверены, лейтенант? — Хмыкнул Иван, выгнув бровь. — У вас есть опыт, я знаю, да и показатели вроде отличные…
— У меня есть недостаток, о котором вам следует помнить как командиру. — Энн подняла руку и сдвинула наглазную повязку. Барсов невольно сглотнул. Теперь он знал, почему напарница капитана не пользуется стеклянный глазом — у неё не было «мёртвого века», левая глазница представляла собой уродливый рубец, сросшийся и, кажется, со следами сильных ожогов. Иван за годы службы видел вещи и пострашнее, но всё же у девушки… Это несколько выбило его из колеи.
— Моё поле зрения ограничено, а реакция в последние годы ухудшилась. — МакГрин спокойно вернула повязку на место. — Поэтому когда мы входим в здание, первой идёт Мишель, хоть мне это и не нравится. И в поле, когда мы не на позиции, а движемся, она всегда прикрывает меня слева. Мы могли бы с вами поработать вместе, это может пригодиться.
Иван мысленно отругал себя за глупость. Кивнул:
— Давайте так. Я двигаюсь первый, и работаю по левым мишеням. Правые все ваши, я их не трогаю и не замечаю. Имейте в виду — они размещены в самых неудобных для поражения местах…
— Можно попробовать. — Энн кивнула и дёрнула затвор винтовки. Барсов, кивнув в ответ, опустил на глаза прибор ночного видения и повертел головой, пристраиваясь.
Убедившись, что всё в порядке, без лишних слов махнул рукой, и они вдвоём направились к рубежу…
Получасом ранее отоспавшийся за день Маркус собирался заскочить в столовую и, наконец, поужинать, но у лифта как раз столкнулся с МакГрин в боевом костюме. Вежливо поинтересовался:
— Снова на прогулку?
— Да нет. Ваши ребята немного доработали комбинезон, вот хочу испытать в ночных условиях. — Похоже, младшую канадку перспектива поздней тренировки радовала, и новый костюм был лишь поводом.
— Ясно, ну аккуратнее тогда. А… Мишель тоже поднялась? — Маркус и сам не понял, почему запнулся перед этим вопросом.
Энн пожала плечами:
— Я сегодня одна хотела потренироваться, а она читает наверное.
Возможно, это был знак, гласящий, что не стоит забывать свои обещания… Или просто Маркусу очень хотелось поскорее получить повод. Лейтенант, наверное, ещё не успела выйти из лифта на поверхности, а он стоял у квартиры канадок, судорожно сжимая в руках неизменную коробку конфет.
— Маркус! Добрый вечер, проходи, не стой на пороге. — На стук Хенриксен открыла почти сразу. В легких бриджах и тонкой кофте с длинными рукавами, она выглядела такой домашней, уютной, что решимости Штреллера едва хватило на то, чтобы начать разговор. Откашлявшись, он выдавил:
— Понимаешь, я тут хотел попить чаю в столовой, а потом вот… решил напроситься к тебе. Так… как-то. — Разговоры с Мишель всегда были непринужденными, а сейчас каждая фраза давалась Маркусу с трудом, казалась надуманной и фальшивой. — Ты не против? Я тут принёс, к чаю…
— Ты же знаешь, мы тут тебе всегда рады, а с конфетами вдвойне. — Рассмеялась девушка и потянулась к электрочанийку, стоящему на тумбочке. Следующие несколько минут прошли привычно — как и в прошлые вечера, когда немец наведывался к девушкам, поболтать перед сном. Это помогло справиться с мандражом, взять себя в руки.
— Мишель, сегодня, во время прогулки, до меня вдруг как-то дошло, что наша жизнь не оставляет времени для сомнений и переживаний в одиночестве. — Маркус откашлялся громче обычного, даже стукнул себя кулаком по груди. — В общем, ты наверно и сама это знаешь, я тебя люблю.
— Маркус, конечно знаю, и я тебя люблю, ты замечательный друг… — увидев, как вытягивается лицо Штреллера, Хенриксен запнулась — Погоди, ты хочешь сказать, что влюблён? В меня?
— Да, это я и сказал… Я люблю тебя. По-настоящему. — Сложную гамму чувств на лице девушки Штреллер разобрать не мог, но отступать было поздно. — И потому я здесь, я хочу быть с тобой, Мишель.
Снайпер молчала не так уж и долго — с полминуты, но эти полминуты показались немцу вечностью. Наконец, она улыбнулась — растерянно, почти испуганно. Протянув руку, погладила Штреллера по шершавой, плохо выбритой щеке и тихо произнесла, глядя ему в глаза:
— Маркус, милый… Ты же знаешь, что далеко не красавец?
— Д-да… — Инженер почувствовал, как в груди образовался горячий комок.
— Вот ведь хитрец… Нашёл девушку, которой это не важно. — Мишель улыбнулась чуть уверенней и наклонила голову к плечу, не отводя взгляда.
— То есть?…
Вместо ответа канадка подалась вперёд, взяла немца за плечо и… поцеловала в нос. Снова сев, сама шмыгнула носом и сглотнула, будто только что плакала. Всё с той же улыбкой сказала:
— Я… наверное, я тоже.