Страница 66 из 85
— Когда же вы начали сопротивляться?
— Точно и не помню. Должно быть, когда он порвал спереди мою блузку. Тут я поняла… — Она вздрогнула. — Все произошло так быстро и… и ужасно. Я пинала его ногами, кусалась, визжала. Я… я сильнее, чем кажусь, и я была в таком отчаянии… Но мне бы ничего не помогло, если бы те славные люди не остановились.
Мойра умолкла со сдавленным рыданием. Торн бросил быстрый тревожный взгляд на Эббота, однако сержант предпочел не заметить его. Шеф заставил девочку плакать, пусть теперь сам и выходит из положения. А Торн из подобного положения знал только один выход — поспешно сыграть отступление.
— Сейчас мы должны уйти, — сказал он так мягко, как если бы говорил с малым ребенком. — Мы собираемся навестить этих славных людей, Инглов, прямо сейчас. Чтобы они подтвердили ваш рассказ. Не потому, что он нуждается в подтверждении, — добавил он поспешно, — но они, возможно, запомнили что-нибудь еще, кроме того, что вспомнили вы.
Мойра кивнула и проглотила ком в горле. Она быстро взяла себя в руки и даже попыталась улыбнуться Торну. Сказала, что собирается погостить у тетушки еще несколько дней, и проводила их к выходу.
— Ф-фу! — выдохнул Торн, когда они шли по улочке. — Да знай я, что ее тетушка улизнет, вызвал бы кого-нибудь из женской полиции.
— Не важно, сэр. Девочка была вполне на высоте.
— Да. Она может быть ценным свидетелем. — И тут Торн удивил своего сержанта. — Скажите мне честно, Эббот, — спросил он, — могло бы вам прийти в голову пожелать ее?
— Мне? Пожелать ее? О Господи, нет. Такие хиленькие не по мне. — Эббот вдруг ухмыльнулся. — А вам, сэр?
Торн помолчал, как будто серьезно обдумывал вопрос. Затем сказал:
— Я ей уже в отцы гожусь, Эббот.
— Как и мистер Ройстоун, сэр. Он примерно ваших лет.
— Вот об этом я и размышляю, Эббот. Странно все это, а? И мерзко.
Эббот знал совершенно точно, где живут и трудятся Инглы. «Ингл и сын, мясники».
— Я приходил сюда со своей матерью, вроде носильщика, — объяснил он. — Каждую субботу. Мы покупали здесь мясо на уик-энд. Тогда-то еще жив был старый Джек Ингл. Его жена — та самая старая леди, которая была в машине… теперь она заправляет делом. И сыном заправляет, и снохой своей. Да она и всем этим цветущим городком заправляла бы, ей только дай волю. Сущая ведьма.
Ведьма, надев свое лучшее летнее платье, поджидала их в своей лавке, сидя на стуле у кассы. Когда Торн и Эббот вошли, Роуз принимала деньги, а Том по указке матери не слишком охотно бросил старику-пенсионеру «мясистую косточку для собаки» в судок с тушеным мясом. В лавке было еще четыре-пять покупателей. Дела здесь, как видно, шли неплохо.
Миссис Ингл встала и поздоровалась с вошедшими полицейскими так, словно давно уже была с ними знакома: «Добрый день, мистер Торн», «Здравствуйте, мистер Эббот»; покупатели, ожидавшие своей очереди, мгновенно притихли.
— Пойдемте наверх, старший инспектор, — провозгласила она, — там мы сможем поговорить без помех.
— Благодарю вас, — смиренно отозвался Торн.
Эббот старательно не заметил взгляда своего начальника. Не будучи уверен, что приглашение относится и к нему, он все-таки последовал за Торном сквозь занавеску из бисерных снизок и поднялся вслед за ними на один пролет, в собственные апартаменты Инглов. В гостиной миссис Ингл жестом указала полицейским на чересчур пухлую софу.
— Обычно я пью чай в эту пору, — величественно произнесла почтенная дама. — Не желаете ли и вы?
— С удовольствием выпью чашечку чая, — самым сладким голосом сказал Торн и едва удержался, чтобы не добавить «мэм»[6].
— Вот и прекрасно. Все уже готово, осталось только вскипятить воду. Если сержант поможет мне принести поднос… — Она вся сияла, глядя на обоих мужчин и явно упиваясь ситуацией.
— Конечно, миссис Ингл, — ответил Эббот почтительно.
Не без труда выкарабкавшись из глубин пышной софы, он последовал за нею на кухню и тут же вернулся с нагруженным подносом. Миссис Ингл вперевалку шла за ним с блюдцем в каждой руке: на одном лежали ячменные лепешки с маслом, на другом — глазированные пирожные. Торн вытаращил глаза.
— Но это целое пиршество, миссис Ингл, — воскликнул он. — Выходит, вы нас ждали.
Миссис Ингл так и засияла от полученного комплимента.
— Миссис Гейл, тетушка Мойры, только что заходила к нам купить пару бараньих отбивных на ужин и, должна признаться, в самом деле упомянула, что вы как раз беседуете с маленькой Мойрой. Вот я и подумала, что вы, может быть, пожелаете меня увидеть.
Торн взял чашку и, после настояний, две лепешки с маслом.
— Почему бы вам просто не рассказать нам о происшествии своими словами, миссис Ингл? — предложил он. Он уже понимал, что его рот будет слишком полон, чтобы задавать вопросы.
Предоставив старшему инспектору с удобствами наслаждаться чаем — лепешки и пирожные она поставила к нему поближе, — миссис Ингл приступила к повествованию. Она любила поговорить, так что рассказ занял немало времени, но по существу Торну почти все уже было известно из ее заявления.
Наконец Торн заговорил.
— Вы сказали, что ваша невестка запомнила номер. А самого мистера Ройстоуна кто-нибудь из вас узнал?
— Нет. Мы никогда его прежде не видели — откуда ж нам знать. — И миссис Ингл продолжала несколько непоследовательно и как бы обиженно: — Все, что нужно для столовой, школа закупает в Оксфорде или Лондоне, с нами, местными, они не желают иметь дела. — И, помолчав, добавила: — Но потом-то оказалось, что нам и не было смысла запоминать номер его машины. Он сам сказал Мойре, кто он.
— Вряд ли он уже тогда собирался причинить ей какой-нибудь вред, когда говорил ей это.
Миссис Ингл была сообразительна.
— Что ж, может, и так, — сказала она, — но подумайте сами, ведь он мог сказать так и потому, что собирался убить девочку после того, как изнасилует ее.
Торн признал, что в словах миссис Ингл есть резон. Не без сожаления он отказался от третьего пирожного.
— Когда вы с ним заговорили, мистер Ройстоун отрицал, что он собирался ее изнасиловать, не так ли?
— Именно так. «Я пальцем ее не коснулся» — вот что он нам сказал. «Я не хотел ей причинить никакого вреда» — это были его слова. — Миссис Ингл неожиданно грубо хохотнула. — Это он-то, с расстегнутыми штанами, выдернутой рубашкой и петухом его… чуть ли не вовсе наружу…
— Вы могли бы в этом поклясться, миссис Ингл? В суде? — Торн внезапно стал очень серьезен.
— Да уж конечно могла бы… и поклянусь! И Том, и Роуз тоже. Нас там было трое, запомните это, старший инспектор, и мы видели то, что видели! Это даже наш долг рассказать все. Мистер Ройстоун, может быть, очень важный человек, ну, так и что же, тут разницы-то нет. И ему бы следовало это лучше знать. А если, как Том говорит, все это сейчас покроют и он выскользнет, как знать, не затеет ли и в другой раз то же самое? Мы-то как бы себя чувствовали, если бы другая какая-нибудь девушка несчастная из наших мест… если на нее набросятся так-то, изнасилуют и убьют? А то, что он директор школы, так это ж только хуже! Вы подумали обо всех тех детях, ему доверенных, — им-то как быть, если он попытается этакое в своей же школе…
Это была длинная речь, и, когда миссис Ингл наконец кончила, ее мощная грудь высоко вздымалась и опадала от возмущения. Заверив ее, что полиция обязана только установить истину и о том, что она называет «покрыть все», не может быть речи, Торн попросил разрешения поговорить с Томом и Роуз. Успокоенная его заверениями, миссис Ингл сказала, что спустится в лавку и пришлет их, но только по одному, чтобы не страдало дело. Такое условие, разумеется, вполне подходило Торну, однако, если не считать нескольких несущественных подробностей, их сообщения полностью совпадали между собой, а также с сообщением старой леди. Никаких несоответствий не обнаружил.
Когда они возвращались в полицейский участок за своей машиной, Торн повторил Эбботу: Инглы видели то, что видели. Словом, Хью Ройстоуну предстояло услышать несколько пренеприятных вопросов.
6
Обращение к даме, употребляемое слугами или представителями низших классов.