Страница 74 из 74
Вдруг комната исчезает, и они, мгновенно переместившись, оказываются вблизи странного объекта, сверкающего как солнце или как расплавленное золото, и Ольга осознает, что это Врата…
А фон Краузольд, указывая на объект, спешно объясняет что-то, и она удивлена тому, что всё понимает, о чем он говорит, и что прекрасно разбирается в самых немыслимых конструкциях, с которыми ей предстоит иметь дело. В какой-то момент внутри Врат происходит движение, и они видят, как нечто огромное, выглядящее как Млечный путь, начинает свое вращение, и всё четче и четче вырисовывается космическая свастика галактики Млечного пути…
— Я знаю, что делать! — восклицает Ольга, пытаясь перекричать царящий в зале шум и пытаясь обратить на себя внимание Александра.
Тот кивает головой, и она понимает, что он ее слышит.
— Мне нужна пластина, янтарная пластина! На ней должен быть знак, руна!
— Скорее, — это уже громко твердит Николай, кажется из его руки сочится кровь. И вновь повторяет: — Скорее, они идут.
Звездочет выхватывает из кармана янтарную пластину и бросает Ольге, которой удается словить ее на лету.
— Мне надо попасть к Вратам! Прикрой меня! — просит она и пытается прорваться к зеркалам, пока мужчины перестраиваются.
В этот момент по рисунку на полу, словно сверкающий солнечный луч, закрутилась спираль, образовав плазмоиды. Будто по наитию Ольга выставила руку с пластиной навстречу плазмоидам; наткнувшись на прочерченную на янтаре магическую руну, они обрушивают свою мощь на американских бойцов. Только что еще живые и боеспособные, молодые крепкие мужчины корчатся в непонятных судорогах, мучительно сдерживая стоны; ужас стоит в их широко открытых глазах. Еще мгновение — и все они мертвы.
Сзади за спиной рухнул на пол Николай, он ранен, и, похоже, серьезно. Но продолжает твердить: «Они близко, я их чувствую… скорее, сделайте что-нибудь».
Ольга бросается к зеркалам, чтобы успеть провести манипуляции, показанные ей фантомом фон Краузольда; она манипулирует зеркалами, неожиданно легко сдвигающимися со своих мест, словно пытается собрать сложный пазл, двигает янтарные детали, обрамляющие сложную магическую конструкцию, под ее руками растворяются картины бедствий, происходящих на Земле в этом зеркальном пространстве, но затем вновь вспыхивают с удвоенной силой, и ужас охватывает присутствующих, и Ольга торопится еще больше. В момент, когда в далеком далеке глубокого зеркального пространства показалось огромное ящероподобное существо, влекущее за собой тысячи призрачных солдат в нацистской форме, она вставила «ключ». Пластина вошла в освободившийся паз, и руна, нацарапанная на ее боку, засветилась странным свечением. Этот ключ закрывал проход из Врат Времени.
Возникший в ее голове образ фон Краузольда, а может, реально присутствовавший в этот миг фантом быстро-быстро шептал какие-то сложные заклинания, от которых свет «замыкающей» руны становился всё сильнее.
В хрустальных рамах, оправленных янтарной резьбой, стало меркнуть изображение, словно медленно и постепенно выключались экраны телевизоров.
Шары-плазмоиды, носившиеся до сей поры по зале, спешно опускались к полу, направлялись к стенам и колоннам и внезапно, прямо на глазах, исчезали, будто их и не было.
Ольга не успевала осознавать, что происходило с ней и ее товарищами; все события, происшедшие в круглой зале с Вратами Времени и магическим Черным солнцем на полу, осуществились в считанные мгновения. Она поняла лишь, что Николаю нужна помощь, и поспешила к мужчине, возле которого уже находился хозяин рыбацкой заимки Андрей. Звездочет, не выпуская из рук оружия, осматривался вокруг.
Наклонившись над давним знакомцем, Андрей спросил: «Кто они, Николай, о ком ты говорил?» Пребывавший в сознании тяжелораненый, получивший несколько пуль в руку и грудь, ответил:
— Все, кто прошли через программу СС, должны были вернуться в день X сквозь эти врата, открытые моим отцом. Но в последние годы жизни он захотел изменить планы фюрера и решил передать мне ключ. А вместе с ним и все знания о сокровищах Третьего рейха.
— Держись, — подбадривал его Андрей, стараясь облегчить страдания раненого.
— Всё будет хорошо, — успокаивающе поддержала и Хлебникова, но говоривший вдруг обмяк и, едва разжимая губы, прошептал:
— Я бы не знал, что делать с ключом… необходимо было время, чтобы понять это…
И, отводя свой угасающий взгляд ото всех, выдавил последним вздохом:
— … однажды они вернутся…
Тонкая струйка крови выползла из уголка его полу-сомкнутого рта.
Они возвращались по старой рыцарской дороге, которая еще в Средние века была выложена ровным круглым булыжником. Природа здесь и впрямь походила на сказку: вековые липы и дубы-исполины, словно былинные богатыри, обнимали и тайно охраняли сакральный путь к Машине Времени.
Ольга чувствовала огромный прилив сил, эмоции переполняли ее, ей казалось, что они вдвоем парят над этим заколдованным лесом, где открываются Звездные врата и можно, при желании, попасть в прошлое, будущее и… если только владеть тайнами, которые открыли для себя нацистские маги.
— А помнишь, — непонятно почему спросила у своего друга Ольга, — карту, что вытянула тебе Амза?
— К чему ты это? — не уловил никакой связи Александр.
— А ведь Дурак — это же герой всех популярных русских сказок. Я вдруг поняла, что русские народные сказки действительно есть кладезь мудрости, надо только уметь их читать. Помнишь сказку про Кощея Бессмертного: смерть его была на конце иглы, а игла — в яйце, а яйцо — в утке, а утка — в гнезде, а гнездо — на высоком дубе. Нет не решаемых задач! Вот что показывает миру русский Иван-дурак, вот в чем суть: он всегда побеждает зло.
— Ну молодец, порадовала, — широко и искренне мужчина улыбнулся ей в ответ, явно поддразнивая.
— Останови машину! — приказала она, и напарник, все еще улыбаясь, исполнил ее желание. — А теперь поцелуй меня. Только очень крепко.
И сама припала к губам любимого.
А пока длился этот долгий и страстный поцелуй, Звездочет успел подумать, что Восточную Пруссию, куда ныне входит и вся Калининградская область, можно рассматривать как большие часы, а рыцарские замки — как цифры на циферблате этой своеобразной машины времени, — Времени, которое всё расставит на свои места, дав возможность познать и Славу, и Забвение…