Страница 44 из 48
По мере того, как до меня доходил смысл Зоиного просчёта, её собственное лицо вытягивалось точно зеркально моему. Я не сводила с неё прямого взгляда.
— А где Дима? — поинтересовалась я как бы невзначай. — Не видела его уже, кажется, дня два точно.
Зоя сделала совсем незначительный шаг назад, словно побоялась того, что я воспользуюсь её же методом. Я вырвала свою ладонь из ладони Никиты слишком резко, потому что тут же почувствовала на себе его взгляд, но не обратила на это внимание.
— Он болеет, — пролепетала Зоя.
— Ммм, болеет, — протянула я, из последних сил сдерживая себя от того, чтобы не сорваться с места и не вырвать её идеальные белоснежные волосы вместе со скальпом. — А как же завтрашние дебаты? Неужели, он их пропустит?
— Я думаю, что в его присутствии нет необходимости … Я прекрасно справлюсь сама.
— Ну да, — прошипела я.
Кто—то позвал Зою из противоположного угла актового зала, и она тут же извинилась, развернулась на каблуках и ретировалась прочь.
— Я что—то не правильно понял, или …? — спросил Никита.
— Да, — коротко ответила я. — То самое “или”.
Именно в этом и заключался тот самый заговор, о котором я случайно узнала из чужого разговора: плохо спланированная диверсия, жертвой которой должна была стать я — единственный плохой человек, заслуживший это. В голове всплыла улыбка Зои и странный взгляд, которым она одарила Никиту секундами ранее; я приняла это за флирт, но это была вина перед Никитой за то, что из—за оплошности Димы пострадал именно он. И как итог — мы всё ещё были её соперниками, а значит, всё было напрасно.
— Не могу поверить, что ради какого—то глупого школьного конкурса человек может пойти на такое! — воскликнул Никита вечером того же дня, когда мы медленно прогуливались по городу.
Часами ранее он запретил мне устраивать Зое ответный саботаж в виде массового сжигания всех плакатов в мусорном контейнере во дворе школы, а также выразил своё веское “нет” против того, чтобы я просто вылила ей на голову остатки краски. Никита сказал, что жизнь сама накажет тех, кто заслужил, и нам не стоит портить карму из—за такого жалкого, неуверенного в себе и лицемерного человека, как Зоя. Я слушала и сопровождала каждое его слово кивком в знак согласия, но сама могла думать только о том, как бежала по больничному коридору, боясь увидеть Никиту едва ли в здоровом состоянии.
— Человек — не может. А Зоя — запросто.
Никита снова попытался перехватить мою ладонь, но я махала руками с такой амплитудой, что, как бы он не хотел, ему это не удавалось.
— Пожалуйста, Рит! — воскликнул он. — Выдохни! Я вижу по твоему лицу, что ты задумала что—то нехорошее.
Я любила мстить — это была та самая сторона, которую, как я надеялась, Никита никогда не увидит.
— Обещай мне, что ты не будешь устраивать ей никаких саботажей, — попросил он.
— Обещаю, — ответила я слишком быстро, а затем чуть склонила голову в сторону, чтобы скрыть насмешливую ухмылку.
Я действительно не собиралась ничего устраивать. Точнее, своими руками не собиралась. И, к счастью, у меня был один человек, который, я была уверена, поддержит меня в этом вопросе.
Я остановилась лишь тогда, когда поняла, что рядом со мной уже никто не идёт. Обернувшись, я увидела, что Никита стоит возле входа в сквер, где наши дороги обычно расходятся. Виновато опустив взгляда себе под ноги, я побрела обратно. Никита выглядел так, словно если бы обе его руки были здоровы, он бы обязательно скрестил их на груди в недовольном жесте.
— Прости, — я привстала на носочки и обвила руками его шею, обнимая. — Я просто очень—очень—очень—очень—очень …
— Я понял, — перебил Никита, но я тут же накрыла ладонью его губы и продолжила:
— Очень—очень—очень беспокоюсь за тебя.
Никита устало глянул на меня из—под бровей.
— Прости, что огорчаю тебя, — произнесла я. — Но я по—другому не могу. Они могли бы побить меня, — Никита тут же энергично замотал головой из стороны в сторону, выражая протест. — Шшш! Они могли бы сделать больно мне физически и морально, но у них бы всё равно не получилось меня сломать. Но тебя … Я не могу просто взять, и спустить им это с рук. Не спрашивай меня, почему, потому что я сама не знаю. Просто чувствую, что так надо, — я опустила руку, которой продолжала зажимать рот Никите и приложила её к своей груди — в то место, где ориентировочно находилось сердце, — вот тут.
Никита смотрел на меня, не отрываясь. Между нашими лицами было минимальное расстояние, и я видела очертание своего отражения в его глазах.
— Это печально … — прошептал Никита.
Я уставилась на него в ожидании продолжения.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты становишься такой же сентиментальной, как и я, — рассмеялся он.
Я рассмеялась и покачала головой.
— Ты идиот.
Мои глаза были больше серые, чем зелёные, и мне всегда не нравился тот факт, что я не могла сказать точно, какого они цвета. Глаза Никиты были волшебными. Однажды летом мы с мамой побывали в музее камня, откуда мне особенно хорошо запомнился стенд с аквамаринами и изумрудами — их цвета радовали глаз, заставляли разум отдыхать, а сердце наливаться странным чувством блаженства. Я думала, что больше никогда в жизни не увижу что—то более красивое, но теперь, когда я смотрела в два бездонных моря василькового цвета, я осознавала, как сильно ошибалась.
Придя домой, первое, что я сделала — это набрала номер Яна.
— Рита? — раздалось на другом конце провода спустя буквально мгновение.
— Мне нужна твоя помощь, — с каждым словом я была всё неувереннее в правильности своих действий. — Похоже, ты единственный, кто не посчитает меня сумасшедшей.
В трубке повисла тишина.
— Должен ли я заряжать своё ружьё и заводить джип?
Я издала нервный смешок.
— Возможно.
— Нужно ли будет потом ехать за город с трупом в багажнике?
— Такой вариант тоже не стоит исключать.
— Хм. Я в деле. Поподробнее о плане не расскажешь?
— Не по телефону. Наверное … — сказала я, хотя мне страсть как хотелось поделиться с ним всем, что сегодня узнала. — Но мне нужно, чтобы ты пообещал, что всё это останется между нами.
— Девичьи секретики? Окей.
— Спасибо.
— Пока ещё не за что, — подал голос Ян.
С мгновение мы молчали. А затем он вдруг сказал:
— Может всё—таки расскажешь, в чём соль? — и я облегчённо выдохнула, потому что в глубине души только и надеялась на то, что Ян задаст мне этот вопрос.
Меня прорвало не хуже старой плотины: я выдала ему всё и даже немного больше. Когда я замолчала, то услышала, как на другом конце провода что—то со звоном упало на пол.
— Всё в порядке? — поинтересовалась я.
— Да. — Спокойно ответил Ян. — Просто я настолько зол, что мне пришлось кое—что разбить.
В его голосе не было и капли лишних эмоций, кроме абсолютного нейтралитета, поэтому я бы подумала, что он дурит меня, если бы не слышала собственными ушами, как что—то разбивается на множество осколков.
— Поэтому он отсиживается дома, — произнёс Ян. — Наверняка, Никита всё—таки немного приукрасил его клоунское лицо. Так какой план?
— Не знаю, — сказала я. — Именно поэтому мне и нужна твоя помощь. Никита просил меня ничего не делать, но я так не могу. Не знаю, почему, но мне показалось, что ты не будешь меня осуждать.
— Всё правильно тебе показалось. Как сказал однажды сам Никита — мы с тобой одного поля ягоды.
— Он действительно так сказал? — рассмеялась я.
— Без шуток, — подтвердил Ян.
— Странно немного, что его, такого открытого и искреннего человека, притягивают такие нелюдимые и скрытые, как мы.
— Всё дело в положительных и отрицательный зарядах. Физика!
Ян снова замолчал, как и я. Мне представлялось, как в его голове медленно, но верно, созревает гениальнейший план мести, где мы оба, как настоящие шпионы из голливудских блокбастеров, проводим полномасштабную операцию под девизом “Найти и уничтожить”, а затем уходим в закат, а лучше уезжаем на чёрном джипе под звук рушащегося дома Димы Лаврова, потому что крутые парни не смотрят на взрывы.