В прятки со смертью

Все стоят в немом ступоре. Ну, это лучше, чем истерика, на мой взгляд.

— Вайро, выдели людей, пусть проводят этого болезного в Эрудицию. Там есть доктор. Зовут Дин Финн, он поможет. И пусть соберет нам еще что-нибудь нужное. Завтра я пойду к Фору. Один. В знак доброй воли. Детали обсудим позже. Ворон, подойди!

Подходит. Смотрит хмуро. Ну да, да…

— Ворон. Сделай ей укол. Ты знаешь где. Я прошу. — Кивает. И не зыркай на меня. Она сама напросилась.

Черт, курить охота, а сигареты кончились. У кого б разжиться. О, Эдвард.

— Эд, курить есть?

— Трудный денек, лидер? — протягивает мне пачку.

— Не труднее вчерашнего. Знаешь кого-нибудь еще из изгоев, кого можно убедить пойти с нами? — первая затяжка как всегда кружит голову. Черт, вроде отпускает…

— Я послал ребят, к утру будут тут две группы. Тут в основном бывшие бесстрашные тусят. Те, кто инициацию не прошел, кого за увечия выгнали. Сброд короче. Сам посмотришь.

— Нам выбирать не приходится, у Сэма тоже не элита. Ты-то со мной, Эдвард?

— Я-то с тобой. Вот только чем мотивировать изгоев?

— Вернем Бесстрашие — обеспечу им места во фракции. Ничего особого я им предложить не могу, кроме этого.

— Ну, будем надеяться, что они согласятся. И лидер. Возьми диск. Это ценная информация, береги его. — отдает мне коробочку.

— Спасибо, Эд. — Надо бы сделать пару копий. Инфа и правда ценная. — Я завтра иду к Фору…

— Я слышал.

— Эд. Я знаю, Эшли тебе доверяет. И, также я знаю, что она может пойти за мной, если что не так. Я прошу тебя, не пускай ее одну. Если я не выйду на связь в течении 2 часов, значит Фор не стал меня слушать и пристрелил. Распространите информацию. Не упустите шанс.

— Зачем ты мне все это говоришь, если у тебя свои командиры и бесстрашные…

— Командиры все знают, мы много раз все перетерли. У них есть инструкции на разные случаи и ситуации. Но я не могу их просить за мелкую, на них и так много ответственности за наших людей. Я также знаю, что если она что-то задумает — ее не остановит ничего. Я не могу ее бросить вот так опять, одну. Я просил Фора, чтобы он ее вывел из моделирования, но он не стал париться. Или ему было не до того. Мне больше не на кого рассчитывать, Эд. Я знаю, что с тобой пагано поступили в Бесстрашии, если тебе интересно, я был против чтобы тебя выгнали, да только мое мнение уже давно там никого не интересовало…

— Я верю тебе, Эрик. Одну ее я не пущу. Надо будет — запру в подвале.

— Ты удивишься, когда обнаружишь, что она оттуда сбежала.

====== «Глава 29» ======

Эшли

— Уходи, Эрик. Просто, уходи, — прошу приглушенным тоном, опасаясь сорваться при нем.

Дверь грохает, звук резко отдается болью в голове, что в глазах мутнеет. Мирно журчащая из крана холодная вода не остужает горящей огнем щеки. В груди бешено бабахает, заглушая барабанный бой в ушах. В горле скрутился моток колючей проволоки и сковывает клокочущими спазмами. Давит, сильно давит. Душит… дышать не получается.

Ладонью стискиваю рот, перекрывая всхлипы, а перед глазами вертится дьявольская карусель — кровь, крики, боль, рвущий душу стон… Ад разверзся, и небеса обрушились на нас… встряхиваю головой. Все плохо. Если мы будем друг друга уничтожать, у нас не будет будущего… Все потеряет смысл, приобретет тусклые краски… посторонние звуки исчезают, оставляя наедине со своими мыслями.

— Эрик, — позвала я, — что ж ты делаешь, а? Ты же… ты же не чудовище. — закрываю глаза, и вижу на его лице отражение тогдашних чувств и эмоций, от ярости, гнева до ненависти и жажды крови и отмщения. В стальных глазах стоял только холодный лед. — Я вдруг захныкала, глупо и жалко, соль покрывала лицо. — Эрик. Ну почему нужно быть таким… жестоким? — я таращилась в зеркало и видела се­бя — некрасивую, напуганную, с перекошенным в ужасе ртом, с припухшей щекой, ударила кулаком один раз, другой… — Господи, помоги нам, — попросила я испуганно. — Я не хочу, я ничего не хочу… — Спол­зла по стене, вжалась в угол и стиснула голову рука­ми, подтянув колени как будто на мою спину давили все беды этого мира… — Я не хочу. Боже, дай же мне сил выдержать. — бормотала я отчаянно и даже от­брыкивалась от кого-то. Не хочу так… не могу. Как-же режет внутри… невыносимо.

— Тихо, тихо, — шептал кто-то, пытаясь поднять меня с пола. — Все нормаль­но. Посмотри на меня, Крошь, вот так… — Ворон тянул меня за руки, но я лишь отбивалась. — Жизнь и правда иног­да бывает паршивой, а потом опять ничего. Вот увидишь. Вылазь же, ну. Крошь, за унитазом от жизни не спрячешься.

— Не хочу больше… мне ничего не надо. Ничего. Оставьте меня… никто никому не нужен. — жутко завыла, пугаясь сама от этого звука. Руки молотили по груди друга, по лицу, выталкивая его за дверь. — Хватит… все, пусто… слишком больно. — Дыхание срывается, и в сердце входит лезвие. — Уходи, уходи… ну пожалуйста. Не могу… прошу.

— Ох бл*ха, она пи*данулась… — прорезался высокий голос. — А ну, держи ее. — Сани с мужем скрутили меня в четыре руки, макнули головой под холодную воду и потащили в комнату. Но муженька девушка тут же вытолкала за дверь.

Вода текла за шиворот, вскипая на позвоночнике, но сознание немного прояснялось, рассеивая туман безумия.

— Я в порядке, в порядке… все хорошо. — всем и никому говорю я негромко, сотрясаясь в дрожи.

— Слушай… я все понимаю. И в койки чужие нос не сую. Но это у него из-за тебя башню рвет напрочь. Давно бы осчастливила лидера. — заговорила Сани, укутывая меня в полотенце и усаживая на кровать. И осчастливила бы, если б не гребанная Мелисса. — Когда мужики дерутся — не х*й лезть, а когда они еще пи*дятся из-за бабы — самое разумное для нее постоять в сторонке, а потом спокойно отдать руку победителю. Потому, что мужики входят в такой раж, что пи*дец всему. Да, да, здесь замешано не только самолюбие, и подорванный авторитет. А Райн сам нарывался, причем уже давно. — проговорила бесстрашная. Да знаю я, видела, как провоцировал. — Я его предупреждала, что Эрик от него места мокрого не оставит. Но этот у*бан ни х*я не внял. За что и поплатился. Не хочет воевать, то пусть у*бывает к Фору за стену, нам такие не нужны. А они воины, бойцы. Что они видели в своей жизни, кроме смерти, крови и страдания? Они мужчины. Такого как Эрик нельзя приручить, можно только принимать таким, какой есть. А со временем все наладится. Он не будет ласковым котенком, потому, что просто не умеет. Сейчас война, нужно думать о будущем, как выбраться из бл*дской задницы и вытащить от туда людей. А не дергаться из-за бабы… Пока они воюют, женщина обеспечивает тот самый крепкий тыл, не жалуясь ни на что. Ты веришь в него? — серьезно спросила Сани, всандаливая мне укольчик.

— Х*йню то не спрашивай! — возмущению моему не было предела.

— Ну вот и умничка, — обрадовалась девушка. — А теперь марш под горячий душ, а то трясешься вся. Заодно и успокоишься.

И я пошла. Вдоволь наплескалась под тепленькой водой. Мы же, оказывается и не додумались, что на маяке есть котел, как моржи купались в холодной. То ли укол так подействовал, то ли горячая вода успокаивала, но от истерики, полной жутких теней и образов — ни следа. Прикурив, высунулась в окошко, нежные звуки, издаваемые всякими мелкими птичками, наполняют комнату. Сердце окутало приятное тепло. Вижу его, сидит на лестнице и курит без остановки. Нервничает… Ладонью трет подбородок. Такой привычный и усталый жест. Поздно уже совсем, но не идет отдыхать. Завтра грядет слишком тяжелый день для него, для меня. Для нас всех…

Он без колебаний поставил свою жизнь на карту ради нас, рискуя потерять ее, если Итон ему не поверит. Бл*дский Фор… удравший за стену, отказавшийся от борьбы, оставивший наши дома, фракции, город на растерзание, уничтожение ублюдкам, играющим в власть. Считавший Эрика предателем. Душа рвется на клочки от одной мысли, что все зависит от Итона. Зависит жизнь Эрика. Самая дорогая и бесценная для меня. Пальцы в бессилии сжимаются в кулаки, зная, что она может оборваться. Его, который бросился в самое пекло, пытаясь защитить, возродить, вернуть нашу жизнь. Бесстрашие. «Яму».