Страница 40 из 84
Молча и понимающе соглашаемся с ней. А что тут скажешь? Здесь чувствовать надо, ощущать, а не размениваться на слова. Пальцы оглаживают гладкое стекло, вырисовывая на нем невидимые узоры. Делаю еще один большой глоток, обжигающая жидкость расплывается по желудку, обволакивая теплым пленом. Оглядываю свою женственную банду: Линн уставше растирает лицо ладонями, вытянув на всю комнату ноги и задумчиво улыбается. Сани упрямо разглядывает потолок, пряча в ресницах мокрые капельки. Голова Майры ложится мне на плечо, вздыхает… Вымотанные, заблудшие среди густой пелены своих мыслей. Но сильные, храбрые, уверенные. Что-то осязается, исходит искрящимися волнами, окутывает, словно невесомым полотном. Я раньше глупой чепухой все это считала, что влюбленные начинают, якобы, каким-то особенным внутренним светом светиться. Теперь вижу — правда. И Линн, и Майра, и Сани что-то такое удивительно-исключительное излучают… необъяснимое, но ошеломляющее и бесспорно очаровательное. Только бесстрашные еще и полны тревоги за своих мужчин. Майре легче — ведь Эдвард с ней.
— Колись Линн, когда ты успела захомутать Вайро. — не выдержала я распирающего любопытства. Подружка слегка умилительно смутилась, стреляя по углам ореховыми глазами и почесав носишко, все же решилась на откровение:
— Так на «сафари» еще, — увидев мою ухмылку она скорчила томную мурзилку. Ага, значит я была права. — Когда он стал ощупывать меня после падения, — не удержавшись, заржали в голос, вспоминая наши проделки на старой базе. Забег по бункеру, душевая, дерево и… сердце снова кольнуло. Как-же пусто в груди, будто не достает одного потерянного обломка. Я знаю какого, он навсегда его забрал, вырвал… И ничто не залечит эту боль. — Он тогда повел меня в лазарет, хотел залечить ушибы, а я взяла и поцеловала его. Растерялся сперва, не ожидал. А мне безумно захотелось, такого грозного, сильного, жесткого… Не удержалась я. Хотела соблазнить, а он ни в какую. Стоит, смотрит, глазища полыхают похотью, грудина ходуном ходит от рваного дыхания, кулаки в бессилии сжимает, хрипит, но не поддается… Штаны вот-вот лопнут, сам целует, прижимает, но держится. Потом развернулся и ушел, без слов. А я понять не могла, что это за херня: Обнимать буду, целовать, заботиться, а трахаться я с тобой девочка не стану! — захихикала Линн. Вот тут я чуть не поперхнулась, честное слово. Представила себе высокого, здорового мужика, отбивающегося и сбегающего от тоненькой, худенькой девчонки. Ну и ну… Удивил Вайрушка. — Ну я обиделась, демонстративно пересела в другую машину. Ух, как он тогда глянул, аж кишки скрутило от жути. Приехали в фракцию, чувствую — наблюдает, куда не пойду, всюду преследует, но не подходит даже. Отношения с неофитами не поощряются лидерами. — объяснила подружка. Да ну? — А после финального теста пришел в «Яму», встал, глазами пожирает, губу прикусил до крови. Я отвернулась, уйти хотела, а он меня хвать за руку и тащит за собой. И снова ни слова не говоря. Еле до кровати добрались…, а в самый разгар — грохот в дверь… Кто-то Шоне стуканул, пришла спасать сестренку от насильника, с пистолетом, — наш дружный ржач огласил весь маяк. Завалившись на спину и хлопая в ладоши, каждая наверное пыталась представить всю трагичность подобному конфузу. — Шона верещала так, что штукатурка осыпалась, а Вайро ей, мол, отвали, она со мной и всё. Моя!!!
Приятные воспоминания, то что нужно… Делаю еще пару глотков из бутылки. Шлепаю к окну на перекур и вдыхаю чистый воздух. Тишина… только птицы в кронах перекликаются. Город словно вымер вокруг… и я все переживу, все…, но тоска по этому человеку похоронит меня. Мне бы хоть один день, почувствовать себя по настоящему счастливой, погрузиться в иллюзию прекрасной жизни… и на миг забыть, что ты никому не нужна. Бисер солью предательски выползает на висок. Это алкоголь… и не только. Еще — усталость, и страх, и желание какого-то дурацкого вызова… Кому? Ему? Себе? Небу?
— Ну, а ты, Крошь, че расскажешь? Лидер снизу так же хорош, как и сверху? — огласила вездесущий вопросище беспардонная Сани. С пьяными мыслями — только голую правду. Вытягиваю вперед свой кулачок с оттопыренным вверх большим пальцем. Ну, а че? Правда ведь…
— Ну так расскажи, — потребовала Майра и девчонки захихикали как школьницы.
Поколебавшись, усаживаюсь на пол, скрестив ноги по турецки, отнимаю у Линн бутылку. Глотнув для храбрости, сжимаю отчаянно трясущиеся пальцы. Как им объяснить и поймут ли?
— Просто не знаю, с чего начать. Все так… сложно. — все очень сложно и не понятно самой.
— С самого приятного и основного. — отрезали барышни.
И я начинаю… с самого основного для себя начала. С того момента, поцелуя на крыше. Игры по совращению командира, разговор в баре. День за днем, ощущение за ощущением, прикосновение за прикосновением. Взгляды.
— Понимаете… я словно наркоманка. Мне нужно было его видеть, чувствовать, держать за руку, постоянно нужно. А после Дружелюбия я словно очумела. Я почти ничего не чувствовала. Только одна мысль, одна цель — только бы живой был. Любой ценой. Мне постоянно снится, что он лежит на том поле, мертвый… потому, что я его там бросила. Оставила умирать, одного. Он меня не убил, пытался спасти, а я смогла его там бросить. Это страшно. Я тогда не особо думала, что будет, если меня поймают, просто хотела быть рядом. Вот и все.
— Но он живой. Если бы ты осталась — погибла бы. Эрик конечно тот еще психопат, — вклинилась Линн. — Жестокий, властный, тот еще говнюк. Никогда не покажет свою слабость. Но ведь ты не безразлична ему, это видно.
— Да, он такой… Отрезал ухо пленному, за то, что они меня подстрелили. Вытащил из реки… он всегда защищал меня, спасал. Набил морду лысому на «сафари». — подавить смешок не получается. — Потом так орал на меня в машине, за мои выкрутасы, сердился, что пришлось залезть на него и поцеловать…
— Ии-и-и? — засверкала глазками Линн. — Что было дальше? Я помню, что вы отстали от всего каравана на пару часов.
— Да не томи ты, — взревела женушка Ворона и поудобнее устроилась на койке. — Твою мать, я сейчас лопну, говори уже, или разорву тебя на сотню крошек, и тех тоже разорву. Ну!!!
— Я так боялась, ведь совсем ничего не умела. Пригрозила ему, что язык откушу, если обидит. Даже тряслась. А он… посмотрел, как я полуголая сижу на нем. У него такие глаза были… не как обычно, не стальные, а теплые, как жидкое серебро. И бах, его руки обнимают и он меня целует так настойчиво, но осторожно, словно я — хрупкая ваза, ну и… все случилось. Я ждала, что он будет грубым, просто использует, возьмет так, как привык брать что захочет. А он… вдруг повел себя так ласково. Гладил, успокаивал. Он был таким нежным, боялся сделать больно, заботливым, таким, которого, может, вообще никто не знал. Потом последняя ночь в Бесстрашии. Он просто взял меня за руку и больше ничего вокруг не существовало. Сказал: — «Я хочу тебя, полностью. Немедленно! Понимаешь?». — в горле скручивается колючий ком, голос словно чужой. Я сдавливаю ладошками прохладное стекло бутылки, стараясь удержаться. — Та ночь была совершенно необыкновенной, сказочной. Все те касания, поцелуи, настолько неземные, до невозможности. Я даже не знала, что такое… бывает. Так отчаянно-бесподобно. И мы сделали это еще раз. И еще. Мне понравилась каждая секунда, которую я с ним провела. Я вот вспоминаю, и мурашки разбегаются по коже… А потом… мне стало страшно. Он все делал, как в последний раз. Словно прощался… И я струсила. Дождалась пока Эрик уснет и сбежала. Тогда я считала, что поступаю правильно.
— Ух, ну оху*нно, — выдохнула Сани. — Теперь и покурить можно. — Остальные тактично промолчали, пряча глаза.
— Знаю, глупо все это… влюбилась как последняя идиотка, — голос срывается, сердце ухает, отдаваясь биением внизу живота. — А теперь он ненавидит меня, считает шлюхой. Не нужна я ему, наигрался и…
— Я конечно не спец, — вдруг отозвалась Майра. — У меня мало опыта в таких делах… я любила только раз в жизни, Эдварда. Но я помню Эрика. Да, он не простой человек. Жестокий, самовлюбленный, просто настоящий деспот. Хищное животное. Монстр. Он не такой как все, да, его нельзя приручить, но если ты ему не безразлична, Эрик найдет тебя, где бы ты не была. Он найдет тебя. И пусть в своем а-а-а, эм-м, еб*нутом характере, но он докажет, что ты ему нужна и необходима. У вас был с ним безумный секс, тебе понравилось. Что еще нужно? Прекрасно.