Страница 30 из 84
Пыхчу, шиплю, но затаскиваю сладко спящего парня и укладываю на пол. Хрен с ним, очухается, зато выспится как следует. Хе-хе, да, я такая дрянь нашпиговала кофеечек усиленной дозой снотворного. Ну, а что мне было еще делать? Теперь нужно дождаться воробушка, передать одежду, оружие и занять свой пост на шухере. Мда, девочка, и когда ты умудрилась стать такой…
Заняв обговоренную позицию в уголке холла, на одном этаже с лазаретом я уже все ногти успела себе отгрызть, пока не появилась Трис. Она приближается тихими шагами и заговорщески заглядывает в глаза.
— Он зовет тебя, — огорошила меня девушка словами так, словно вылила ведро кипятка. Я только мотаю головой. Трис прибавляет значимости во взгляде. — Сказал если не придешь, сам пойдет искать. Так что нужно идти.
— Не могу я, Трис. — выстонала я с трудом. — Ты с ним говорила по поводу диска? Что ты сама думаешь обо всем, врет он или нет?
— Кажется не врет. Эшли, тебе придется самой пойти, а я пойду отвлеку Тобиаса. — хитро улыбнулась воробушек и слегка покраснела. Ай-яй-яй. — Удачи тебе и будь осторожна. — теплые ручки обнимают меня с такой заботой, что я не сдерживаюсь и крепко прижимаю ее в ответ. А вдруг мы больше не увидимся? Нет.
— Спасибо тебе, спасибо. Ты не представляешь, что ты для меня сделала. Мы еще встретимся. У нас все получится. Мы сможем все исправить, обязательно… — боже, как-же я буду по ней скучать.
— Обязательно. — шепчет эхом она поглядывая за мою спину и уходит, незаметно смахивая слезы. К нам тихонько подкрадывается Линн.
— Все готово? — бурчу я. — Сани на месте? А Райн? — все, эмоции в сторону, нужно действовать.
— Да не дергайся ты, я все проверила. Вещи уже на крыше, и Райн тоже. Сани караулит правый коридор, мой левый. Что сказала Трис? — зачастила бесстрашная.
— Что он хочет меня видеть, а я не могу… — черт, голос уже срывается. — Я боюсь с ним встречаться, понимаешь… я… не могу. — ну молодец, давай поной, поскули. Может Линн попросить сходить?
— Ты совсем Крошь пи*данулась? — ахает подруга. — Быстро подтирай свои сопли и двигай к нему. Если бы он был предателем, стал бы он меня спасать при штурме? Я верю, что Вайро не предатель! Сани верит, что ее муж не мог сговорится с эрудитами! А ты, между прочим, сама утверждала, что веришь Эрику. Не забыла, сколько у него было возможностей тебя убить, но он не сделал этого. А почему? Тем более, ты сама до чертиков хочешь его увидеть и нечего тут из себя целку строить. Не выйдет. — ой бл*, не буди лихо, пока оно тихо. Кажется, она сейчас взорвется.
— Да верю я ему, верю. Не в этом дело… — попыталась я объяснить, ну куда там.
— А раз веришь, любишь и надеешься — то проваливай бегом. — зашипела она мне на ухо. — Иначе, я сама тебя туда на привязи потяну. И Сани позову на помощь. — добавила она аргументов. — Мы теряем время, соберись. Ну не покусает же он тебя, в конце концов. — может и покусает… Да что же это со мной? Жалкая, слабая… черт.
— Ладно. — выдохнула я. — Марш на позицию. Если что, дашь сигнал. — Линн согласно кивает, даже не пытаясь спрятать шкодливую ухмылку. Зараза. — Выведу его на крышу, пусть сваливает. Потом, наша очередь. — подружка шустро исчезает за углом. Ну что дорогая, давай, иди…
Первый шаг в направлении нужной палаты дается труднее всего. Мышцы словно тугая резина, каждое движение превращается в пытку. Заворачиваю в соседнюю комнату, проверить почивающего охранника. Дрыхнет без задних ног, сложил под щеку ладошки и даже пускает пузыри. Ухватив охапку вещей вышла в коридор и еле заставила себя сделать еще один шаг. ТАХ-ТАХ-ТАХ. Сердце разгоняется подобно пулемету и отбивает грудную клетку. Сейчас я увижу его… Что меня ждет? В какие глаза я смогу так мучительно-долгожданно заглянуть: В самые дорогие, искрящиеся теплым серебром и затаенной внимательностью, или холодную, леденящую кровь серую сталь, полную презрения и насмешки?
Почему мне так страшно? Ну почему так тяжело и не спокойно, как-будто я иду на заклятие, на сознательную смерть? Спокойно, он ничего тебе не сделает. Он сам тебя звал, сам… Опасливо плетусь, словно шпион, тихо-тихо переставляя ноги, замираю в пустом коридоре и поднимаю глаза на деревянную поверхность. Сглатываю тошнотворный ком в горле, резкий вдох и рука тянется к ручке…
Эрик
Лекарство действует очень быстро, все-таки не такие эрудиты и кретины. Хоть раз что-то полезное сделали.
— Твоя одежда. — голос. И запах. Что-то свежее, похожее ягодное.
— Пришла все-таки. А чего не хотела? — быстро скидываю дурацкую пижаму, наконец-то что-то нормальное можно надеть.
— Я пришла, потому что боялась, что ты пойдешь меня искать. И еще, потому что меня уговорила Линн. Она сказала, ты спас ее при штурме. Не вздумай ко мне подходить и меня трогать. — такая маленькая, такая воинственная. И губы соблазнительные. Черт.
— Девочка, если бы я захотел тебя потрогать, мне не нужно для этого разрешение.
— Однако, пуля тебя остановила.
— Да, это очень логично, сначала дать укол, а потом пристрелить. Оружие принесла? — кидает мне пистолет. Засовываю его за пояс. — Сохранила на память? — кивает. — О том, как ты меня подстрелила?
— Я тебя не подстреливала, не смогла. К своему стыду.
— Ты врешь мне, крошка. Там, кроме нас с тобой, не было никого.
— Я тебе не вру. Это твоя привилегия.
Замолчала, смотрит укоризненно.
— Чего уставилась?
— Ну и ублюдок же ты!!!
— Тебя заело, детка. Выучи уже какие-нибудь еще ругательства. — это надо видеть. Вполне мирная девица на глазах превращается в разъяренную фурию.
— Ах ты, скотина придурочная! У*бок долбанный! Еб*ный засранец! Идиот х*ев! Сукин сын!!! — у меня глаза на лоб полезли, это она у искренних набралась такого? Или у жены Ворона? — Ты вообще когда-нибудь, хоть немного, думаешь, что ты говоришь мне? Или тебе на меня насрать? Ты понимаешь, что я в Отречении пережила? Ты понимаешь, что я пережила, когда ты в Дружелюбии свалился и кровь из тебя хлещет? — Подлетает ко мне, я от удивления пропускаю удар, маленький кулачок оставляет на челюсти довольно ощутимую боль. — Что я должна думать? Что это было, в Эрудици? Что это было, в Дружелюбии? Я думала ты предатель, и вдруг ты все поворачиваешь, что вроде бы и нет! Как я могу тебе верить, если ты током меня пытал? Если ты меня чуть не застрелил?
— Я не стал бы в тебя стрелять, я прикидывал как тебя вытащить оттуда! Это война и мы на ней воины. Что за идиотская истерика? Ты выглядишь омерзительно в своей попытке оглушить меня своим визгом. Если ты такая тупая, что не понимаешь военных стратегий и тактик, то тебе вообще не место в Бесстрашии.
— И где оно, это твое Бесстрашие? Ты что слепой и не видишь, что нет больше ни Бесстрашия, ни Отречения, ни Дружелюбия, а есть только жалкие кучки людей, которые пытаются выжить! А ты ходишь напыщенным павлином и рассуждаешь кому место в Бесстрашии, кому нет! Фор прав, ты так держишься за свое лидерство, что дальше него ничего не видишь? Готов был в жертву меня принести своей фракции, которой нет?
Лицо перекошено от злости, глаза сверкают, ну прямо разъяренная кошка. Ну надо быть такой дурой, чтобы именно сейчас поднимать эти вопросы? У меня что, был выбор? Я должен был, подобно Итону, все бросить и бегать за ней по всему Чикаго? Так, надо прекращать истерику. Беру ее за плечи и хорошенько встряхиваю.
— Есть вещи, которых лучше не произносить. Ты ничего в этом не понимаешь. Сейчас хаос и неразбериха, все напуганы и не знают, как быть дальше. А я знаю. Бесстрашные должны оставаться Бесстрашниыми до конца, понятно? Бесстрашие оно не в Яме, оно вот здесь, — тыкаю ей в голову, — и вот здесь, — в грудь.
— Какой же ты пафосный идиот, сам от себя х*еющий! У тебя только инструкции и нотации наготове! А я? Я что-нибудь значу для тебя?
— Не задавай вопрос, если не готова получить на него ответ.
— Сволочь, какая же ты ублюдочная сволочь! Заставил меня поверить, что я тебе не безразлична, использовал и выбросил как старую не нужную тряпку. Еб*ный придурок. Ненавижу тебя. — вот и ладушки.