Кукла

– Ну, давай! Начинай! – дрожа от нетерпения, начал толкать Линду под локоть Виталик.

– Погоди, надо осмотреться, – сказала она. Дилер в черно-белой униформе был не старше двадцати лет. И следовательно, настоящего опыта у него пока не было. То и дело он допускал мелкие оплошности, а один раз так и вовсе зафигачил короткий трек-шарик, сделав меньше трех кругов, свалился в лунку. И это было неплохо, поскольку дилер опомниться не успеет, как расстанется с половиной фишек. И Линда сосредоточила все свое внимание на вращении колеса и, казалось бы, непредсказуемой траектории шарика.

Перед глазами мелькала бесконечная череда цифр: 17 – 34 – 6 – 27 – 13 – 36 – 11 – 30 – 8 – 23 – 10 – 5 – 24 – 16 – 33 – 1 – 20 – 14 – 31 – 9 – 22 – 18 – 29 – 7 – 28 – 12 – 35 – 3 – 26 – 0 – 32 – 15 – 19 – 4 – 21 – 2 – 25 – 17 – 34 – 6 – 27 – 13 – 36 – 11 – 30 – 8 – 23 – 10 – 5 – 24 – 16 – 33 – 1 – 20 – 14 – 31 – 9 – 22 – 18 – 29 – 7 – 28 – 12 – 35 – 3 – 26… Шарик несся по треку навстречу двухцветной мешанине цифр, сумма которых равна 666. Несся, постепенно замедляясь, сползая к магнетическому центру, где для игроков находилась ось мироздания. И потом, скакнув несколько раз на отбойниках, сваливался в лунку.

Линда просчитала три спина, за которые девушка в очках с толстыми стеклами и в опушенном заячьим мехом жакетике спустила все свои жетоны, а дама без определенного возраста окончательно опустила своего красавчика бой-френда. Было совершенно очевидно, что рулетка кривая. И следовательно, Линде придется приложить гораздо больше усилий, чтобы высчитать выигрышный номер. Она потащила Виталика к другому столу, где шарик запускала длинноногая блондинка с пикантной родинкой на правой ключице.

– Ну, давай, ставь, – торопил ее Виталик, лихорадочно пожирая наваленные на игровой стол разноцветные фишки.

Линда, не отрывая взгляда от колеса, раздраженно сказала, что если он будет так суетиться, то раньше времени кончит, – чем вызвала одобрительный гогот человека явно бандитского вида, игравшего по-крупному наобум.

Она скрупулезно высчитывала формулу, в которую входило множество переменных: скорость вращения рулетки, вектор запуска шарика, точка касания трека, диаметр, угловое ускорение, коэффициент скольжения и качения, отрицательное ускорение колеса рулетки, расположение отбойников – и так далее, и тому подобное. В принципе, если формула составлена правильно, то через полторы секунды после того, как дилерша пускает шарик, уже понятно, куда он упадет. Потому что с этого мгновения уже перестают действовать любые случайности и работают исключительно законы классической механики.

Четыре спина Линда вычисляла формулу. Еще столько же – проверяла ее. Все работало абсолютно железно. Можно было начинать.

Линда разложила перед собой фишки, которые Виталик наменял у дилерши, и сосредоточилась.

«Делайте ставки!»

Линда хладнокровно зафиксировала скорость замедления, с которым двигался барабан.

Шарик еле заметно подпрыгнул, ударившись о трек, и начал вычерчивать первый круг.

Линда засекла его параметры и подставила их в формулу.

Быстро, но очень четко, так, чтобы ее движения могла отследить не только камера наблюдения, но и дилерша, она расставила по полю оранжевые пластиковые кружочки. Поставила по максимуму.

$2000 на черное.

$2000 на больше.

$2000 на нечет.

$1000 на третью дюжину.

$1000 на вторую колонну.

$100 на сикслайн 25, 26, 27, 28, 29, 30.

$100 на сикслайн 28, 29, 30, 31, 32, 33.

$100 на каре 25, 26, 28, 29.

$100 на каре 26, 27, 29, 30.

$100 на каре 28, 29, 31,32.

$100 на каре 29, 30, 32, 33.

$100 на стрит 28, 29,30.

$100 на сплит 26, 29.

$100 на сплит 28, 29.

$100 на сплит 29, 30.

$100 на сплит 29 32.

$100 на номер 29.

Шарик продолжал вычерчивать свою дьявольскую траекторию, которая должна была закончиться в расчетной точке.

На Виталика было больно смотреть. Побледнев, подавшись вперед, он следил за мельтешащими цифрами и более всего в этот момент был похож на Ганечку Иволгина в знаменитой сцене у камина. Душа его рвалась на части. В эти мгновенья Линда была для него безумной Настасьей Филипповной, швырнувшей в пламя толстую пачку долларов, которых уже не вернуть, не спасти, не выхватить из огня.

Виталик был близок к обмороку.

Дама без определенного возраста смотрела на Линду с вызовом, девушка в заячьем жакетике – с испугом, бандит – с уважением.

Все переговоры стихли.

«Последние ставки», – пропела дилерша, предвкушая фиаско сумасшедшей, которая сложила столько яиц в одну корзину.

«Ставок больше нет»!

За столом наступила мертвая, звенящая в ушах тишина. Стало слышно, как в животе Виталика что-то пробурчало. Кто-то закашлялся было, поперхнулся, зажал рот рукой.

Зрители впились глазами в шарик, который начал замедлять свой бег. А бешено стучащее сердце Виталика припустило еще быстрее.

Началось плавное снижение шарика по спирали.

Шарик устало, словно пьяный, натолкнулся на отбойник и немного подскочил, потом начал валиться в кроваво-красную восемнадцатую лунку.

Виталик почти физически ощутил, как этот маленький металлический сучонок входит ему прямо в сердце, разрывая его.

Но, ударившись о край лунки и отскочив, шарик упал туда, куда и должен был упасть.

– Выиграл номер двадцать девять, – сказала дилерша. И чуть было не добавила: ни хрена себе! И поставила «долли» – помечающий выигрыш маркер – на двадцать девятый номер.

Раздались изумленные возгласы, публика загудела.

На черном, больше и нечете Линда выиграла $6000.

На дюжине и колонне – $4000.

На двух сикслайнах – $1000.

На четырех каре – $3200.

На стрите – $1100.

На четырех сплитах – $6800.

На номере 29 – $3500.

Общий выигрыш составил $25.600.

Это был максимум, который можно выжать из стола. И Линда его выжала. Правда, как она и предрекала, в относительных величинах он был не так уж и велик. На каждый поставленный доллар пришлось чуть больше двух с половиной.

Дилерша рассчиталась и приготовилась закрутить следующий спин.

– Ну, давай еще! – горячечно сказал Виталик. – Надо хотя бы до сотни догнать!

– Играем последний раз, – попыталась умерить его алчность Линда, отойдя в сторонку. – Потому что потом могут возникнуть непредвиденные последствия.