Страница 10 из 14
— Каким же образом маг выбирает сторону? Здесь возможны два варианта. Первый — и наиболее распространенный — маг проходит специальный обряд, который проводится с помощью более опытного мага. Во время этой церемонии маг открывается либо Тьме, либо Свету — тому, что более близко ему по духу, и принимает сторону. Через несколько лет наши магистры проведут этот обряд и для вас.
Я кивнула в такт рассказу Плиния. Подобную церемонию Мариус провел для меня около шести лет назад, и тогда я выбрала Свет.
— Есть и второй путь, который встречается намного реже. Иногда, когда человек переживает какое-то особенно сильное эмоциональное потрясение, он тоже открывается Тьме или Свету и определяет сторону. В таких случаях специальный обряд не нужен, все происходит очень спонтанно.
Я искоса взглянула на Бьянку. До этого момента она прилежно строчила в тетради конспект, но на последних словах преподавателя ее рука замерла над бумагой, а сама девушка на секунду вздрогнула. Затем она вновь склонилась над записями.
А ведь для нее явно не проводили специальный обряд. И какое же потрясение пережила прорицательница, раз с тех пор стала светлой?
— Поменять сторону в принципе возможно, хотя и сложно. Самому магу это неподвластно. Властью изменить сторону обладают вампиры — при обращении в вампира человек автоматически становится темным. Есть и обратная ситуация — если маг находится при смерти, и его лечением занимается сидхе, то при помощи своей магии сидхе может сделать мага светлым.
Лекция продолжилась. Я заметила, что преподавателя внимательно слушало совсем немного народу, а большая часть адептов вскоре потеряла интерес к теории магии и теперь шепотом знакомилась между собой. Плиний не обращал внимания на шептунов и продолжал рассказывать дальше. Я слушала его все полтора часа, но в итоге так и не услышала ответа на вопрос, который волновал меня больше всего. И, когда маг объявил об окончании пары, я решила немного задержаться.
Адепты начали подниматься с мест, и разговоры стали громче.
— Пойдем? — тронул меня за рукав Кейн. — Сейчас обед.
— Нет, — мотнула я головой. — Ты иди, а я хочу еще кое-что спросить.
Кейна явно удивила моя тяга к знаниям, но он не стал спорить и отправился к выходу, а я подошла к кафедре, где пожилой магистр собирал вещи.
— Простите, магистр…
— Да-да? — он поднял голову и вопросительно посмотрел на меня. — У вас возникли вопросы, адептка?
— Да, — кивнула я. — Вы на лекции не упомянули о причине вражды светлых и темных. Почему она существует?
Плиний неожиданно вздохнул.
— Вы знаете, почему Тьму считают злом, адептка?
— Нет.
— Потому что Свет и Тьма меняют людей. Не делают их лучше или хуже, а просто меняют. Под воздействием Света люди становятся более эмоциональными. Любые события волнуют их, радуют или огорчают гораздо больше, чем остальных людей. Если светлого мага очень сильно выбить из равновесия, он может даже убить человека — причем сделает это именно от злости, от слишком сильных чувств, которые владеют им в тот момент.
— А Тьма? — осторожно спросила я. О таком Мариус мне никогда не рассказывал.
— А Тьма, наоборот, делает людей более равнодушными, черствыми. Поэтому светлые не любят темных гораздо больше, чем те не любят их: светлые маги воспринимают все слишком близко к сердцу, в то время как темным магам на многие вещи просто наплевать. И равнодушными темные становятся ко всему, даже к человеческой жизни. И темный маг тоже может совершить убийство — но сделает это не в горячке эмоций, а с совершенно холодной и трезвой головой. Поэтому Тьму многие считают злом — убивать хладнокровно хуже, чем от переизбытка эмоций. Хотя этот вопрос, разумеется, глубоко философский… Я ответил на ваши вопросы, адептка?
— Да-да, — очнулась я от своих мыслей. — Спасибо большое.
Плиний ушел, а я прислонилась к кафедре. Вот в чем дело. Я так долго задавалась вопросом, как я могла пойти на хладнокровное убийство двадцати человек тогда, во время побега, что полученный столь внезапно ответ выбил меня из колеи. Ну ладно, пусть их убила не я лично, но смысл от этого не меняется. Зато теперь многое становится понятным. Раз Тьма делает людей настолько черствыми, неудивительно, что я оказалась способна на то, что тогда сделала, и неудивительно, что я затем нашла в себе силы справиться с этим грузом и жить дальше.
А самое мрачное заключалось в том, что я не испытывала никакого желания становиться обратно светлой. Я уже так привыкла к темной стороне за последний год, что не могла представить себя светлой снова. И, если выбирать между повышенной эмоциональностью и равнодушием, я, пожалуй, выберу равнодушие. С холодной головой легче выжить, особенно изгою вроде меня.
Придя немного в себя, я отправилась в столовую на обед, где меня уже наверняка заждался Кейн.
Глава 4
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Кейн. — У тебя странное выражение лица.
— Все нормально, — нервно дернула я плечом. — Просто я подошла к Плинию кое-что уточнить и неожиданно получила ответ на вопрос, который уже давно меня тревожил. И теперь я не знаю, как отнестись к услышанному.
Мы сидели в столовой и обедали. Хотя народу здесь сейчас было много, нам никто не мешал — к светлому и темному магам, сидевшим вместе и мирно общавшимся, отношение было явно настороженное. Меня это целиком устраивало, поскольку мне было необходимо время, чтобы собраться с мыслями и прийти в себя.
— Что же ты узнала? — осторожно спросил Кейн.
— Плиний рассказал мне о том, как сторона влияет на человека, — отозвалась я. — А поскольку я изначально была светлой и темной стала не совсем добровольно, эта тема меня давно волнует.
Судя по лицу Кейна, он ничего особенного в моих словах не услышал.
— Да брось, — серьезно сказал он. — Я хоть и знаю тебя не так долго — всего полгода — но точно могу сказать тебе, что ты не зло, которое необходимо уничтожать. Светлая, темная — какая разница? А Оттилия и Эр? Их ты тоже предлагаешь заклеймить за то, что они темные?
— Не говори ерунды.
— Ты тоже, — очень твердо заявил он. — Пойми уже наконец: Свет и Тьма, может, и влияют на твой характер, но они не лишают тебя свободы воли. Ты по-прежнему сама определяешь свои критерии нравственности и порядочности. Ничто не заставляет тебя убивать людей, уничтожать все вокруг, пить кровь младенцев… И что там еще может взбрести в голову.
Его слова не убедили меня полностью, но мне все же стало поспокойнее. Я обдумывала услышанное, когда из противоположного угла столовой донеслись звон посуды и ругательства. Мы с Кейном одновременно подняли головы и посмотрели туда, как и большинство адептов, сидевших поблизости.
Как оказалось, адептка с факультета некромантии пробиралась с подносом к столу, где сидели ее одногруппники, а сидевшие рядом светлые маги-стихийники запустили в девушку какое-то плетение, из-за чего та споткнулась и уронила поднос с посудой. Светлые маги довольно заржали. Как мне тихо пояснил Кейн, эти стихийники специализировались на воде и заставили пол под ногами некромантки покрыться тонкой коркой льда, на которой та и поскользнулась.
— Что, темная, ноги не держат? — язвительно осведомился один из них, и его слова были подхвачены новым взрывом хохота.
— Вот уроды, — процедила я.
Но Кейн остался спокоен.
— Не спеши, — чуть улыбнувшись, сказал он. — Смотри внимательно.
Высокая крупная некромантка не стала оскорблять своих обидчиков в ответ и не поспешила убраться с места событий. Не теряя невозмутимости, она спокойно оглядела стол, за которым расположились стихийники, и монотонным голосом выдала длинную фразу без каких-либо пауз или интонаций. Пару секунд ничего не происходило, а затем тот адепт в зеленом балахоне, который сказал ей про ноги, внезапно позеленел, а его рука машинально метнулась ко рту, прикрывая его.
— Мне надо выйти… — выдал он в наступившей тишине и стрелой бросился вон из столовой. Некромантка невозмутимо продолжила свой путь. Прочие стихийники провожали ее злыми взглядами и явно пытались решить — отпустить ее с миром или продолжить конфликт? В конце концов они решили не усугублять ситуацию и продолжили обед в молчании.