Оставьте меня

– Ну приготовь что-нибудь, пожалуйста?

«И только не советуй мне заказать пиццу, – подумала Мэрибет, и грудь опять сдавило, но не от стресса, как подумала она, а от того, что коронарная артерия стала намного уже и кровь едва проходила. – Только не советуй мне заказать пиццу».

– Ладно, – вздохнул Джейсон. – Приготовлю курицу с оливками. Ее все любят.

– Спасибо. – Мэрибет чуть не до слез обрадовалась тому, что можно расслабиться, но тут же разозлилась на то, что она всегда так страшно напряжена.

Три перекрестка до кафе, где она договорилась встретиться с Андреа Девис, бывшей коллегой из «Рул», Мэрибет преодолела за пятнадцать минут. Она отменила бы эту встречу, но Андреа, разведенная мать двух подростков, недавно осталась без работы, потому что журнал о шопинге, в котором она работала, свернули. Как до того свернули и «Рул». Как и многочисленные другие журналы, на которые она работала.

– Тебе страшно повезло, что ты работаешь во «Фрэпе» с Элизабет, – сказала Андреа за чашкой кофе, от запаха которого Мэрибет тошнило. – Все совсем плохо.

Да, Мэрибет это знала. Все совсем плохо. Ей повезло.

– «Рул» давно уже в прошлом, – продолжала Андреа. – Помнишь, как после одиннадцатого сентября мы отправили весь выпуск в мусорную корзину и переделали его с нуля? Сидели все вместе допоздна, а в воздухе витал дым жженого пластика. Иногда мне даже кажется, что это были лучшие дни в моей жизни. Ненормальная я, да?

Мэрибет иногда хотелось сказать то же самое, но в данный момент у нее просто перехватило дыхание, так что она не смогла ничего ответить.

– Ты в порядке? – спросила Андреа.

– Немного не по себе, – призналась Мэрибет. Они с Андреа знали друг друга не слишком хорошо, так что проще было сказать правду. – У меня какие-то странные симптомы. Типа боли. В груди. Я опасаюсь, что это…

Она не закончила.

– Сердце? – спросила Андреа.

Мэрибет кивнула, и этот самый орган опять сжался.

– Понимаю. Меня как минимум дважды в год забирают по «Скорой», потому что я просто уверена, что у меня инфаркт. Даже рука болит, и все такое. – Андреа покачала головой. – Но оказывается, что со мной все в порядке. Ну, не совсем, просто рефлюкс. Но это у меня.

– Рефлюкс?

Андреа кивнула.

– Ага. Последствие того, что называют стрессом. Может, слышала о таком?

Ну, разумеется, стресс. Это все объясняет. Хотя «Фрэп» только что опубликовал статью о молодой актрисе, у которой в 27 лет диагностировали рассеянный склероз. «Вот уж чего не ждали», – говорила актриса в интервью. А потом через две недели позвонила мама Мэрибет и рассказала, что у дочери ее подруги, Элен Берман, в 36 лет обнаружили рак груди. И хотя Мэрибет даже не была знакома ни с Элен Берман, ни с ее дочерью, она страшно распереживалась и настолько перепугалась, что записалась к гинекологу (хотя посетить маммолога давно необходимо – уже тысячу лет не была). Ведь та актриса права, такие вещи всегда возникают «когда не ждали».

И в тот самый момент, хотя Мэрибет этого совершенно не ждала, ее сердце начало умирать от недостатка кислорода. А она все как-то делала свои дела. Пообещала Андреа, что спросит Элизабет, нет ли каких мест и идей, а потом на такси отправилась в налоговую сдавать чеки, чтобы отчетность смогли подготовить вовремя – срок и так продлен с апреля, а пошла уже последняя неделя. Потом она снова взяла такси до доктора Крэй, поскольку кружилась голова и больше всего на свете хотелось пойти домой и завалиться спать, но Мэрибет и без того уже шесть месяцев откладывала ежегодный осмотр и не хотела оказаться в таком же положении, как дочка Элен Берман.

Не зная, что ее усталость вызвана тем, что кровь уже недостаточно насыщена кислородом, Мэрибет сказала медсестре, что чувствует себя хорошо, даже когда та констатировала неестественно низкое давление и спросила, нет ли у нее обезвоживания. Может, и в этом дело. Так что Мэрибет согласилась выпить стакан воды.

Но о сердце она и тогда не подумала. И может, так и не подумала бы, если бы доктор Крэй не спросила, как Мэрибет себя чувствует.

Сам по себе этот вопрос был формальностью. Но доктор Крэй, которая содействовала появлению на этот свет близнецов и видела, через что прошла Мэрибет, спросила это, когда исследовала молочные железы, когда ее пальцы нежно касались груди слева, прямо над сердцем. Боль уже прошла, но грудь казалась натянутой, как барабан, напоминая живот во время беременности, так что Мэрибет только и оставалось ответить:

– Ну, вообще-то…

2

Два часа спустя у Мэрибет началась паника.

Заверив ее, что скорее всего ничего страшного не произошло, доктор Крэй отправила ее на машине в ближайшую неотложку, предварительно позвонив, чтобы они были готовы к ее приезду.

– Надо просто провериться, перестраховаться, – сказала она. По приезде на Мэрибет надели браслет, подключили мониторы, заточили под наблюдение в кардиоотделение – поначалу это была бесконечная череда молодых врачей, которым даже пить по закону еще рано, уж не говоря про то, чтобы заниматься лечением.

По пути в больницу Мэрибет набрала рабочий телефон Джеймса, но там включился автоответчик. Вспомнив, что часть дня он должен был провести не на месте, она позвонила на мобильник, но и там ее ждала голосовая почта. Как всегда. У Джейсона на телефон аллергия. Оставлять сообщение она не стала.

Мэрибет думала, что в таких случаях приезжает «Скорая». Что тебя везут с мигалками. Взволнованно смотрят поверх масок. Как Джордж Клуни. Но ее посадили в служебную машину и отправили в ближайшую неотложку. Единственным признаком того, что это случилось, – как сказали, «какое-то нарушение сердечной деятельности», – было то, что доктор Крэй отправила с ней помощницу медсестры. Мэрибет везла служебная машина, похожая на ту, на которой она добиралась вчера домой с работы. Так что казалось, будто все это кончится через час-другой.

Поэтому она написала эсэмэс Робби, которая сидит с их детьми с тех пор, как Мэрибет начала зарабатывать на фрилансе достаточно, чтобы кого-то нанять. Поначалу Робби была милой творческой девушкой, ученицей Нью-Йоркского театрального. А теперь она уже заканчивала, настоящая актриса с непредсказуемым графиком. Так что Мэрибет не очень удивилась, получив в ответ: «Не могу. Меня вызвали!!!!» с кучей смайлов, передающих радостные чувства. А потом Робби приписала: «Извини» с грустными рожицами, чтобы показать, как ей жаль.

Было уже почти полтретьего, у детей скоро закончится сад, а забрать их некому. Мэрибет снова набрала Джейсона. Но опять включился автоответчик. Сообщение оставлять уже и смысла не было. Он вовремя до «Яркого старта» не доедет. К тому же у Джейсона висят непрослушанные сообщения еще со времен прошлых президентских выборов.

Она позвонила в сад. Трубку сняла дежурная – красивая, словно модель, но совершенно некомпетентная девушка, которая постоянно теряла документы и чеки. Мэрибет спросила, можно ли Оскару с Лив задержаться сегодня подольше.

– Простите, но мы дополнительные услуги не предоставляем, – ответила секретарь, словно Мэрибет была неизвестно кем, а не матерью детей, которые в этом саду уже больше года.

– Я знаю, но… у меня непредвиденная задержка.

– В правилах «Яркого старта» четко прописано, что забрать детей надо не позднее половины четвертого, – ответила она, и в трубке послышалось шипение. Связь плохая.

– Я знаю правила, но… – Мэрибет заколебалась. Признаться, что ситуация чрезвычайная? Ей казалось, что главная проблема сейчас не в ее сердце, а в том, что она теряет страшно много времени. – Ситуация просто чрезвычайная. Я не смогу успеть к половине четвертого, и муж с няней тоже не успеют. Я же знаю, что воспитатели сидят там дольше. Можно Лив с Оскаром просто поиграют в уголке? Не верю, чтобы такого ни с кем больше не случалось. – Хотя, кто знает? Может, и ни с кем. Трайбека, район, где находится сад и где Мэрибет уже больше 20 лет снимает свой лофт по фиксированной цене, теперь считается одним из самых дорогих в стране. Иногда кажется, что здесь даже няни нанимают нянь.