Фартовые ребята

— А куда это шоссе идет? — спросил Механик, когда подъезжали к повороту на асфальт. Спросил, главным образом, для того, чтоб отвлечь Райку от грустных мыслей.

— Считай, что в никуда, — криво усмехнулась она, — к «призраку коммунизма».

— Не понял… — наморщил лоб Механик, и даже притормозил.

— Вообще-то, — пояснила Райка, — эту дорогу к спецпоселку строили. Для областного начальства. Километров пятнадцать отсюда. Хорошие дачи ставили, кирпичные, в два-три этажа. Многие почти совсем достроили, только отделать внутри осталось. Только в 1986 году, когда Чернобыль взорвался, туда облако село. Так все и бросили, в этом «пятне». В общем, там теперь город-призрак. Хорошие дома стоят, а людей нет.

— Не разворовали его? — поинтересовался Механик.

— А чего воровать-то? Кирпич с радиацией? А вещей там никаких не было, да и были бы — никто не взял бы. Городские про него сейчас и не знают, а из наших, местных, никто туда не ходит. Дураков нет. И отсюда-то уже почти все смотались. Бабки и дедки жизни доживают, пьянь беспробудная да я, дура безмужняя. Э, ты что офигел?! Куда поворачиваешь?!

— Не боись, — сказал Механик, — я только поглядеть хочу. По коммунизму чуток соскучился.

— Я там жить не буду! Лучше застрели!

— Не базарь, тетка! — прорычал Механик. — Сказал же: погляжу — и назад.

— Да там и не проехать вообще! — проворчала Райка. — Дорогу бетонными блоками заложили, мост разобрали.

— Ну, докуда можно, дотуда и доеду.

— Там знак будет. У нас его «вентилятором» зовут. На желтом фоне красный кружок, а вокруг него — не то лепестки, не то лопасти. Так вот за ним — уже зараза начинается.

— Ну да, — сказал Механик скептически, — прямо от столба. Перед ним чисто, а сразу за ним — радиация.

— Может, она и здесь есть? — опасливо спросила Юлька.

— Сколько угодно, — хмыкнул Механик. — Радиация везде есть. Вопрос только в том, сколько ее и какое время по ней ходишь. Не бойся, ежели будет действительно много, не полезем.

— А как ты узнаешь-то?

— Приборчик у меня есть. Возьми рюкзачок, погляди в кармашек. Он там лежал.

— Ты что, загодя знал, что ли? — удивилась Юлька.

— Нет, просто область здесь такая, что пятен этих полным-полно. Я ведь, между прочим, и «коровники» проверил.

— Ну и что?

— Да как тебе сказать… — Механику не хотелось нагонять на баб лишнего страху. — Года два прожить можно. А потом уже лишку будет.

Юлька тем временем выудила прибор, немного похожий по форме и размерам на электронную игрушку «Тетрис», очень популярную в начале 90-х годов среди городской молодежи, но потом как-то приевшуюся. Только окошко было косое, овальное, под которым, тоже наискось, размещались два рычажка и между ними большая кнопка. А ниже была опять-таки косая надпись «дозиметр-радиометр». В правом верхнем углу, над окошком-табло, стояло название прибора «ЭКО-1».

— Запасливый ты мужик, — заметила Райка. — А мы-то, дураки деревенские, и не знаем, где живем.

— Ну, это ты не прибедняйся. Сама говорила, будто все, кто хоть что-то соображал, уже смылись. Другое дело, что многие паникуют не по делу, а другие настоящей опасности не видят. У вас тут в округе общий фон повыше нормы. 30 микрорентген в час примерно. Почти всюду.

— И у нас в избушке такой был? — с легким испугом в голосе спросила Юлька.

— Даже немного выше, — сообщил Механик, — к 35 подходило. Там лес кругом, а в лесу деревья все нуклиды, или как их там, в себя тянут. Можно посчитать, сколько мы с тобой наловили за два месяца…

И он вытащил из-под куртки калькулятор, затрофеенный у Шкворня.

— С которого числа мы тут живем, не помнишь? И я тоже. Ну, условно, 60 суток по 24 часа. Множим — получается 1440 часов. Теперь умножаем 0,035 на 1440. Получается 50,4 рентгена. Вообще-то до хрена, но пока живы. Мне лично никак не поплохело. Тебе тоже, как мне кажется. А тете Рае, если ее 30 микрорентген в час перемножить на общее время пребывания в здешних местах с 1986 года, общее количество рентген астрономическим покажется. Однако на покойницу совсем не похожа.

Как ни странно, математические выкладки Механика произвели на дам успокаивающее действие. И когда он лихо промчался мимо знака «радиационная опасность», ни визга, ни воплей протеста не последовало.

— Все равно упрешься в блоки, — сказала Райка уверенно. Но никаких блоков на дороге не появлялось. То ли их вообще не было, то ли нашелся предприимчивый гражданин, который не поленился приехать сюда с пятитонным краном и грузовиком, а потом нашел применение блокам, употребив их, допустим, на фундамент для чужой дачи. На свою, наверно, ставить побоялся бы — радиация все-таки.

Притормозил Механик только у разобранного моста. Мост этот пересекал неширокую речку, протекавшую между несколькими пологими возвышенностями, обросшими лесом. По идее мост был временным, который, должно быть, наскоро соорудили для ускорения строительства номенклатурного поселка. Потому что на такой вполне приличной асфальтовой дорожке деревянный мост постоянным быть не мог.

Разобрали мост весьма условно. Сняли настил и перила, а брусовую решетку оставили. Механик своим глазом-алмазом прикинул, что брусья лежат как раз так, чтоб лично он мог по ним проехать.

— Так, — грозно объявил Механик. — Кто не хочет ехать, может идти пешком или торчать здесь, в темноте и холодрыге. Кто хочет ехать, должен сидеть и не рыпаться, не орать, не визжать и не хвататься за водителя руками.

К чести Райки и Юльки, они даже не пискнули, пока Механик, вспомнив давнее армейское упражнение «преодоление колейного моста», не очень быстро, но вполне уверенно переезжал на другую сторону.

— Ну вот, — сказал он. — «Броня крепка, и танки наши быстры, а наши люди мужества полны…»

— Клево! — порадовалась Юлька.

За мостом Механик прибавил и погнал так, что у женщин дух захватило, благо самурайское авто это позволяло. Правда, дорога шла немного в горку, и на всю катушку «Паджеро» не разогнался, но за сотню Олег выжал и в считанные минуты преодолел последние километры.

Поселок скрывался на вершине плоского лесистого холма, куда вывела эта заброшенная дорога. Его, видно, специально строили так, чтоб не вырубать слишком много деревьев. Если б тут присутствовал Никита Ветров или, допустим, Булочка, то наверняка углядели бы в планировке много общего с Ново-Сосновкой. И это было именно так, потому что после того, как выяснилось, что местность заражена, власти привязали прежний проект к новому участку местности.

В поселок въехали через проем в бетонном заборе, где, вероятно, предполагалось установить ворота.

— Н-да-а! — протянул Механик, сбавив скорость и поглядывая по сторонам, где стояли почти достроенные дома — в некоторых даже окна были застеклены — но не светилось ни одного огонька. — Точно — «призрак коммунизма»… Ну что? Заглянем вон в тот?

И, не дожидаясь согласия, свернул направо, во двор большой двухэтажной дачи. Она даже сейчас, после того, как 12 лет простояла брошенной, смотрелась вполне прилично. Ночью, по крайней мере.

Конечно, во дворе валялись кучи строительного мусора, стояла ржавая бетономешалка, какие-то доски, бревна лежали, трубы, унитазы с умывальниками, кирпичи, обрезки досок. Но проехать к дому было вполне возможно. В рамах стекла блестели под светом фар. Входная дверь была навешена, крылечко устроено с фигурными перилами.

Механик выставил в окошко свой дозиметр-радиометр, поставил его на режим F, служивший для оценки уровня радиационной опасности в диапазоне от 20 до 500 мкР/ч, и нажал кнопку.

— Хм… — произнес он удивленно. — 23 микрорентгена в час. Да тут меньше, чем у вас в деревне… На хрена ж закрывали?

— Начальству и этого много, а нас куда деть? — прокомментировала Райка. — По селу, если со всеми деревнями, тыщи три народу будет. Куда отселять-то? Дома ведь строить надо, а денег нет ни хрена.

— Да, похоже, так, — кивнул Механик. — Хотя, наверно, в такие хоромы, если их доделать, по четыре семьи заселить можно было… Все меньше нахватали бы. Короче, зря ты, Раиса, боялась! В «коровнике» 30, а здесь 23. Конечно, может, тут где-то и все полста есть, но все же уровень меньше. Померяем в доме?