Фартовые ребята

Нынешний вызов сюда Светка объясняла тем, что ей тяжело стало ездить на машине за 400 верст и иными медицинскими причинами. Никита в это поверил безоговорочно. Но сейчас, после того, как тут неожиданно для Ветрова появился некий важный гость, создавалось впечатление, что Булка покривила душой. Просто хотела и птичку съесть, и все остальное, согласно данной нецензурной поговорке, заполучить. Переносить важный визит она, должно быть, не имела права, но и от Никиты отказываться не собиралась.

От скуки и безделья Ветров, вопреки собственным установкам, стал помаленьку анализировать ситуацию. Конечно, могло быть и так, что высокий гость из столицы нагрянул внезапно, как снег на голову. То есть прикатил часов в девять утра на завод, и Светуля, поднявшись по тревоге, помчалась туда, благо ехать недалеко. Однако, если подразумевалось, что данный «инспектор» или «ревизор» пожалует на обед, а его персона должна оставаться тайной для Никиты (или, допустим, если наличие Никиты для этой персоны должно оставаться тайной!), то надо было для страховки вывезти Ветрова с Люськиной дачи, посадить в поезд и отправить до дому. На это было вполне достаточно времени. И, само собой, не следовало, с этой точки зрения, позволять Никите дрыхнуть до десяти или одиннадцати. Однако Светка отдала распоряжения, которые не только не содержали приказа как можно быстрее выставить Ветрова с дачи, а наоборот, как бы подразумевали, что он будет торчать тут до приезда Светки и ее гостя.

Отсюда наклевывался некий неожиданный вывод, что Никитино присутствие на даче к моменту прибытия «фирмача» планировалось загодя. То есть создавалось нехорошее впечатление, что вызов Ветрова сюда на «уик-энд», возможно, был как-то скоординирован с приездом этого самого господина. То, что охранник попросил Никиту убраться с глаз в момент прибытия высокого гостя, еще не означало, что Ветров тут «персона нон грата». Тем более что тот же охранник произнес в завершение: «Понадобитесь — вызовем». Конечно, это можно было понять и так, что Никита может понадобиться Булочке уже после того, как высокий гость откланяется. Однако вполне могло быть и так, что Светкины переговоры с этим самым «фирмачом», начавшись с беседы тет-а-тет, в ходе которой будет обсуждаться нечто, не касающееся Никиты, или то, о чем ему знать не следует, продолжатся уже с его участием.

За каким лешим Никита мог понадобиться? Ответа на этот вопрос Ветров даже придумать не мог. До сих пор его полезность для «Светы и К°», если не считать нескольких случаев, когда он выручал добрую хозяйку из экстремальных ситуаций, сводилась исключительно к работе с писаниной, типа дневника капитана Евстратова и повести генерал-майора Белкина. Польза от этих исследований была, по совести сказать, почти эфемерной. В принципе, тех же результатов могли бы и без Никиты добиться. Просто обстоятельства так сложились. А какой еще от него толк? Да никакого. Образование у Ветрова даже «незаконченным высшим» назвать трудно — второй курс еще не закончил. Как «специалиста-историка» его может рассматривать только человек совсем малограмотный. Архивист-документовед из него тоже никакой. Грузчик гораздо лучше, во всяком случае, ибо в архиве Никита намного больше физическим трудом занимался, чем интеллектуальным. В плане стрельбы и мордобития он выдающимися талантами не блещет. Наверняка большая часть Светкиной охраны в этом плане куда способнее. Машину Никита водит как любитель, а в потрохах ее, ежели что серьезное, ему вовек не разобраться. Связей в науке, бизнесе, политике и прочих элитных делах Ветров за собой не замечал. Он даже плохо представлял себе, с кем на одном курсе учится. У родителей его тоже никаких особо полезных знакомств не просматривалось.

В общем, перебирая все возможные причины, по которым им могла заинтересоваться Светкина «патронирующая организация», Никита ничего путевого не нашел. Кроме одного, самого малоприятного: Булке приказали отчитаться за свою личную жизнь и объяснить вышестоящим товарищам, по какой причине она в декретный отпуск собирается. Ну и соответственно представить Никиту на рассмотрение этому самому «уполномоченному». Который должен провести небольшой допрос и разобраться, что делать с этим юным дарованием, внесшим осложнения в трудовые будни Светулечки. То ли, учитывая его заслуги, оставить при Булочке в качестве штатного трахальщика вплоть до особого распоряжения, то ли ликвидировать сразу по окончании беседы.

Конечно, Никита постарался себя убедить, что все эти умозрительные прикидки имеют мало общего с действительностью и до отъезда «фирмача» он никому не потребуется. Но это самоубеждение особого успеха не имело. Успокоения не наступало, наоборот, все больше охватывало волнение. Поэтому, когда через полчаса после прибытия Булочки и московского гостя в холле второго этажа появился тот самый охранник, который потребовал, чтоб Никита убрался с лестницы, Ветров испытал даже небольшое облегчение: по крайней мере, сейчас все станет ясно.

— Вас приглашают в кабинет, — сообщил охранник, и Никита покорно двинулся навстречу судьбе.

ДЕЛОВОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Охранник проводил Никиту до двери бывшего кабинета уже полгода как покойного Валентина Балясина, хотя Ветров вполне сам бы нашел дорогу. Как-никак он на здешней даче не раз бывал, и в кабинете тоже. Именно здесь, между прочим, Света ему сообщила о своем интересном положении. А на письменном столе они с Булочкой пару месяцев назад очень приятно потрахались.

Дверь в кабинет охранник открыл сам и пропустил Ветрова вперед. Никите даже показалось, будто этот детина опасается, что подопечный, едва войдя в кабинет, начнет палить с двух стволов по-македонски. Конечно, это было вовсе не так, поскольку если б охранник это подозревал, то наверняка обыскал бы Ветрова, да еще и не один, а вместе с товарищами. Но все-таки какая-то настороженность в поведении Светкиного бодигарда была.

Булочка, подштукатуренная и подмазанная, дабы негативные изменения ее рожицы не бросались в глаза, сидела в кресле у журнального столика, одетая в темно-зеленое широкое платье, скрывавшее известный изъян фигуры. А напротив нее восседал очень габаритный, прямо-таки огромный по размерам гражданин атлетического сложения. Вместе с тем он вовсе не походил на боксера или борца-супертяжа. Ветрову его внешность напомнила экс-штангиста Юрия Власова, которого он несколько раз видел по телевизору, когда показывали заседания разогнанного Верховного Совета. Интеллигентное лицо, профессорские очки, борода с благородной проседью. Да и по возрасту, пожалуй, Булочкин гость был сверстником героя Римской олимпиады. Смотрелся он моложаво, но в том, что ему далеко за 50, можно было не сомневаться. А могло быть, в принципе, и 60, и даже 65, вообще-то.

Если честно, то Никита такого гражданина увидеть не ожидал. Нет, ни рост под два метра, ни вес этого дяденьки, который был далеко за сто кило, его особо не удивили. Большого человека должно быть много. Тем более если это какой-то криминальный пахан. Ветров готовился увидеть какого-нибудь быкоподобного амбала, со шрамоватыми и татуированными ручищами, с опухлой от многолетних возлияний багровой рожей, на которой чьи-то финки или бритвы отметины оставили. Глаза, по идее, должны были быть узкие, глубоко посаженные, лоб низкий, скошенный. Ну и взгляд, конечно, соответственный: презрительный, подозрительный, заранее ненавидящий. Ни фига подобного! Конечно, гигант был одет очень неплохо, скорее всего не в готовый, а в шитый на заказ серый костюм. Светло-зеленая рубашка была наисвежайшая, галстук в чёрно-бело-голубую косую полоску тоже не заставлял думать, будто его хозяин бедствует. Но никаких шейных цепей в палец толщиной и перстней-печаток в полкило весом на каждом пальце у Булочкиного визитера не просматривалось.

Конечно, Хрестный, он же господин Корнеев, легально числившийся директором 127-й средней школы, а на деле бывший тут полгода назад главным бандитским воротилой, тоже выглядел интеллигентно. Но все же там Никите сразу почуялась какая-то подспудная двойственность натуры. Сейчас — ни в коем случае.