Страница 17 из 23
Толик заржал.
- Ну и не надо… обойдусь. Тоже мне, недотрога…
Потом пошли осматривать дом и двор. Во двор вела дорожка из красного кирпича, в сад, к сараю и бане, а оттуда – к туалету. Максим, выросший в городе и никогда не живший в деревенских условиях, был неприятно удивлен отсутствием канализации и уличным туалетом.
- И что? А если ночью ссать захочется? – взволнованно спрашивал он, заглядывая за дверь туалета и морщась от запаха. – Или, например, дождь пойдет?
- Побежишь, - хохотнул Толик. – Скажи спасибо, что сейчас не январь. Прикинь, каково ходить в такой туалет в минус тридцать? Воооот… а я всю жизнь так жил.
После «минус тридцать» Максим умолк.
Они пообедали как раз к тому моменту, когда сосед дядя Жора привел лошадку с сохой. И свою племянницу Ирину – ровесницу Толика, по совместительству бывшую одноклассницу. Максим с интересом оглядел животное, погладил по лоснящемуся коричневому боку и двинулся вслед за всеми в огород, где нужно было сажать картошку. На Ирину старался не смотреть.
Переоделись в рабочую одежду. Максим, на взгляд Толика, смотрелся до ужаса нелепо в старых спортивных штанах с лампасами, черной ветровке и галошах на босу ногу.
- Держи, - объявил он, протягивая Максу железное ведро, наполненное разрезанной пополам картошкой. – Бросай примерно через каждые полметра, понял?
Максим кивнул головой. Они начали. Толик держал соху и шел за лошадью, оставляя после себя борозду для посадки. Когда дошел до края огорода, остановился поглядеть, как Максим, Ирина и Юля справляются. Девушки, привычные к таким делам, свою часть борозды засеяли быстро, а Максим… Толик согнулся от смеха, когда увидел это. Максим аккуратно доставал картошку из ведра, присаживался рядом с бороздой и, словно это хрустальная вещь, любовно укладывал картофелину в землю. И так с каждой!
- Мааакс, - позвал его Толик, приближаясь. – Макс… серьезно? Мы так за неделю не посадим!
Максим смущенно поднялся.
- Ты просто бросай… вот, смотри, - Толик отобрал у него картофелину и бросил. – Это ж не яйца… не разобьется. Понял?
Дальше дело пошло быстрее. Пока Максим работал, Толик развлекал дам разговором, то и дело ловя на себе ревнивые взгляды любовника. И это, черт возьми, заводило!
Огород посадили за полдня, вчетвером. Мать готовила стол для работников, отец с дядей Жорой топили баню и квасили в саду.
Максим, видимо, боялся при «свекрови» выглядеть ленивым недотепой, поэтому не пытался отлынивать, откосить от трудовой повинности и вообще вел себя, как скромная невеста на смотринах. Толик не нарадовался и планировал воспользоваться состоянием любовника по полной, пока Юля и Ирина отмывались в бане.
- Так… а теперь пойдем кормить свиней.
И Максим тащился с ведром корма для свиней в сарай, с полными ужаса глазами замирая пред лицом страшных созданий, ничуть не похожих на смешного Пятачка из мультика. Петуха обходил по большой дуге. Яйца из курятника выносил дрожащими руками. Толик ржал.
Уже за ужином Максим начал засыпать – сказывались часы напряженного физического труда, было непривычно. Но засыпать он не хотел, пристально наблюдая за Ириной, которая села рядом с Толиком и бессовестно с ним флиртовала. В итоге Максим безобразно напился, и Толик потащил его в баню, пообещав неземное удовольствие: попариться в белой бане вениками.
- Я в бане ни разу не был, - сообщил Максим, стыдливо прикрывая пах рукой и голеньким проскальзывая в жар и пар. – Только в сауне.
- Эх, ты… сейчас покажу тебе, что такое настоящая баня.
Толик добавил пару, плеснув на камни холодной воды. Пар взметнулся, накаляя тела, заставляя задыхаться.
- Ложись сюда, - Толик указал на высокую лавку и взялся за березовые веники.
Максим смотрел на него напряженно.
- Ложись-ложись… ничего страшного не будет. Это как массаж, - Толик говорил ласково.
Он, действительно, обращался с телом любовника крайне осторожно. Плеснул на спину теплой воды, провел густо пахнущими вениками по всему телу – от затылка до пяток – несколько раз, разогревая кожу. И начал действо – похлопывал по спине, ногам, особое внимание уделил открытым, зовущим ягодицам.
- Перевернись, - хрипло попросил он.
Максим перевернулся. Тут все сразу стало ясно: глаза затуманены, пальцы впиваются в края лавки, член стоит… Толик остался доволен. Он еще попарил Макса, пару раз хлопнув веником по стояку, вызывая приглушенные стоны. Максим даже ноги раздвинул, а глаза закрыл, прикусив губу.
Зрелище было то еще. Толик не выдержал – лег на него сверху, раздвигая ноги шире. Максим был очень, очень горяч, пах жаром и березой, на его теле остались прилипшие листочки от веника. Целовались до умопомрачения – глубоко, сплетались языками, лаская друг друга и распаляя еще больше.
- Смазки нет, зато есть мыло, - шепнул Толик, хватаясь за попу Максима.
- Ага, - ответил тот, сверкнув глазами. – Заодно и помоем…
И Толик принялся за дело. Мыло хорошо помогало, в узком заднем проходе Максима стало скользко, влажно. Максим ерзал, насаживался на пальцы и постанывал, время от времени умоляя Толика поспешить.
- Ну, ну, ну же…
И оба замерли, когда Толик вошел. Максим откинул голову, подаваясь вперед, насаживаясь полнее. Ему было хорошо, жарко, все мысли уплывали, зацепиться было не за что. Первые толчки болезненно отдались в пояснице и ягодицах, лавка была жестким ложем, совсем неподходящим. Максим приподнялся, цепляясь руками за спину любовника, выстанывая что-то, покрывая поцелуями плечо Толика. А Толик шептал:
- Сейчас, сейчас...
Когда именно его накрыл оргазм, Максим не запомнил – отключился от полноты чувств и слишком жаркой бани.
Очнулся от потока холодной воды, которую плеснул ему в лицо Толик.
- Живой?
- Ага…
- Ну, слава богу…
Сам Максим был уже не в состоянии двигаться. Он покорно сидел на нижней скамье, а Толик его споласкивал, вытирал полотенцем, надевал на него свежую футболку и шорты.
- Посиди, я сейчас…
Потом повел в дом, уложил спать на диван, на свежие простыни. И сам пристроился за спиной, целуя в шею и обнимая на талию, закидывая ногу на Максима.
В воскресенье Максим весь день ходил с видом мученика. От работы с непривычки у него болело все: поясница, руки, ноги, шея, голова… Толик сочувственно кивал в ответ на жалобы, но, когда отъехали от дома, сказал:
- Знаешь… в деревенском хозяйстве от тебя гораздо больше пользы. Давай за город переедем?
И заржал, увидев ошалевший взгляд Максима.
Часть двенадцатая.
История двадцать первая. Настоящий мужик
- Толь… Толик…- спать хочется просто до жути. И чего ему неймется? – Ну, Тооооль…
- Ммм… Чего тебе?
- Я в туалет хочу…
- Ну, так иди, я причем?
- Я один боюсь.
Толик продрал глаза и взглянул на Максима, подпрыгивающего на месте от нетерпения.
- Ну, ты далеко не отходи… можно вообще не выходить, высунь только…
- Толь! Я так не могу! Я вырос в цивилизованном обществе!
- Бляаааа… ну, какой же ты у меня ебучий!
Толик встал, вылез из палатки и повел любовника через полянку, где они встали лагерем, на опушку леса. Было темно и немного не по себе, на самом деле, но Толик этого не показывал – достаточно им одной пугливой истерички. Луна заливала все вокруг таинственным светом, придавая лагерю мрачный вид.
- Ссы давай, цивилизованный человек.
Максим спрятался за кустиком, расстегнул ширинку и застонал от облегчения.
- Бля, тут комары прямо на хуй садятся… отвали… - Максим глухо ругался на комаров, а Толик уже ржал, забыв про сон. Макса изрядно покусали за этот день.
А началось все с того, что друзья позвали его на природу отдохнуть – взять палатки, удочки и спрятаться от цивилизации на пару дней. Отметить окончание сессии заодно. Толик согласился, а вместе с ним согласился и Максим (хотя его никто не приглашал), а потом согласилась Антонина, и Иван согласился, и еще несколько отвязных девчонок из отдела дизайна.