Страница 12 из 23
Пиздец приходит после обеда, ближе к концу рабочего дня. В лице Анны Марковны – той самой шикарной начальницы «Маленького гения». Все дело в том, что вчера дизайнерский отдел должен был отправить ей макет для рекламных щитов города.
- Что. Это. Такое? – спрашивает Анна Марковна, тряся перед носом Толика распечаткой макета.
- Макет? – спрашивает Толик.
А он, собственно, причем тут вообще? Он не дизайнер, не менеджер, даже не начальство, чтобы разбираться с такой проблемой. Он-то что в этом понимает? Его дело – кофе готовить и бумажки на подпись относить.
Но все дело в том, что менеджер и дизайнеры так умоляюще на него смотрели, что он принял на себя огонь, успокаивая разъяренную женщину и протягивая ей кружку кофе.
А Максим Дмитриевич смылся с места преступления. Исчез так быстро и незаметно, как будто в воздухе растворился.
- Это же не те размеры! – отчитывает Анна Марковна, сидя над душой Ивана (который, собственно, и проштрафился). – И цвета на те! Я заказывала синий и желтый – цвета «Маленького гения»! А это что?
Толик смотрит на макет. Розовый и… светло-розовый. Боже…
- Прошу Вас, не беспокойтесь, Анна Марковна, - говорит Толик, поднося ей свежие ароматные булочки, только что принесенные расторопной сотрудницей из бухгалтерии. – Сейчас мы все исправим!
И они исправляют в присутствии Анны Марковны макет. Иван исправляет, а Толик следит за ним, чтобы снова не накосячил. И внутренне негодует: где его чертова начальника черти носят?!
Проходит час. Два. К концу третьего часа макет готов и недовольная владелица сети развивающих центров удаляется восвояси.
- Уф, - вздыхает Иван и вытирает рукавом пот со лба. – Я думал, скончаюсь прямо на месте…
Толик его не слушает. В его душе своя буря кипит – ему срочно нужен этот негодник, этот так называемый… начальник!
Он идет на пункт охраны и просит охранника, Владислава Семеновича, показать ему камеры. Вдруг там где-то Максим…
- Да здесь он, здесь, - Семеныч машет рукой на одну из картинок.
Конференц-зал. Максим Дмитриевич спит, сложив стулья рядком.
- Вот засранец! – шипит Толик. – Семеныч, у кого запасные ключи есть от конференц-зала?
- У уборщицы должны быть. Воспитывать будешь? – ухмыляется он.
Толик ничего не отвечает, он уже несется искать тетю Галу, которая убирает помещения. Забирает у нее ключи. Заходит в конференц-зал.
- А ну, вставай! – командует он, встав над Максимом.
Максим просыпается. Улыбается, глядя на Толика.
- Привет…
- Я тебе дам привет, - кричит Толик. – Вставай, кому говорю!
И тащит Максима к нему в кабинет. Минута – и дверь закрыта, Максим сидит на диване, а Толик нависает над ним с угрожающим видом.
- Ты. Меня. Достал.
Максим хлопает глазами.
- Я ничего не сделал! – оправдывается он.
- Вот именно! – истерит Толик. – Ты ничего никогда не делаешь! Почему я за тебя должен работать, вот скажи мне, а? У всех людей начальники как начальники, а у меня…
Максим вжимается в спинку дивана. Таким он своего секретаря еще не видел…
- Анатолий, - робко говорит он, желая привести его в чувство.
- Не анатолькай тут мне! Штаны снимай, живо!
Максим не шевелится. Тогда Толик сам берется за дело – одним махом Максим оказывается лежащим животом на его коленях, попой кверху. С попы сразу сдирают брюки и трусы до колен.
- Толик, не надо! – просит Максим. – Я больше так не буду!
- Конечно, не будешь, - отвечает Толик. – После сегодняшнего точно не будешь!
И он награждает начальника первым звонким шлепком. Ладонь у Толика большая и сильная. А задница Максима – белая, мягкая и нежная. На ней сразу появляется красный отпечаток, как клеймо.
Максим при каждом ударе стонет так тоненько, что Толик распаляется еще больше. После десятка ударов он останавливается перевести дыхание и вдруг слышит…
Максим плачет. Тихо так, еле слышно хнычет, вытирая слезы и сопли о брюки Толика.
- Макс, ты чего? – Толик совсем теряется. – Макс?
Ему в голову вдруг лезут воспоминания о бывшем Максима… который бил его. Он пугается так, что сердце чуть не останавливается.
- Макс, Макс, посмотри на меня! Макс, прости…
Максим тянется за объятием и вдруг начинает рыдать в голос, как маленький ребенок. Икает, плачет, захлебывается, а Толик только и способен, что гладить его по спине, прижимать к своему телу и шептать:
- Ну, хватит, хватит, что ты… я люблю тебя, не надо… не надо, милый, любимый, зайчик…
Максим постепенно затихает. Только шмыгает носом иногда. Толик чувствует, что сам готов заплакать.
- Все? – шепчет он в темноте кабинета. Они не включили свет…
Максим кивает. Пауза, натянувшаяся в этот момент, меняет атмосферу между ними. Толик чувствует возбуждение. Максим тянется за поцелуем. Они укладываются на диван, вновь исследуя руками и губами тела друг друга. Толик нежен, очень нежен, он сегодня не трахает Максима, он его любит.
- Вот так, - шепчет он на ухо Максиму, проталкивая пальцы в узкий, жаркий проход, и прикусывает аккуратную мочку его уха.
Максим стонет, подставляя все ухо под укусы и поцелуи, а задницу свою насаживает на пальцы глубже. Он стонет еще громче, когда эти пальцы сменяет крепкий член, с громким шлепком ударяющийся о ягодицы Максима.
Они занимаются любовью пылко, шепчут признания, сжимают руками друг друга, не хотят отпускать…
Потом лежат, прижавшись друг к другу на узком диване. Толик смотрит в потолок и говорит сытым, удовлетворенным тоном:
- Все, мне это надоело. Завтра переезжаю к тебе… Буду тебя перевоспитывать.
- Ну-ну, - отвечает Максим, улыбается в волосатую грудь Толика и прикусывает его сосок. – Попробуй…
Часть восьмая.
История пятнадцатая. Смена ролей
Первые недели совместной жизни Толик не дергался, не качал права и старался во всем угодить любовнику. Хм… сожителю. Нет… любимому. Да, это слово подходило, потому что от другого у него мурашки по телу бегали… но обо всем по порядку.
В общем, вещи он перевез, разложил в шкафу Максима под его насмешливым взглядом, а потом… а потом началась та самая совместная жизнь. Они притирались друг к другу. Готовил Толик (Максим не умел и заказывал еду в ресторанах. Кто сказал, что геи хорошо готовят?). Стиркой занимался тоже Толик (потому что Максим не знал, с какой стороны подходить к своей дорогущей шикарной стиральной машинке). И цветы поливал Толик. И продукты покупал Толик. И если что-то ломалось, то ремонтировал тоже Толик.
А еще было вот такое. Обычно уборкой в квартире занималась тетя Гала – по договоренности с Максимом по выходным дням. Однажды она не смогла приехать и Толик заявил:
- Ничего. Мы и сами справимся с уборкой, правда же?
Максим посмотрел на него удивленно при слове «уборка». Спустя пару минут протирания горизонтальных поверхностей влажной тряпкой, он вдруг согнулся пополам и заскулил.
- Что с тобой? – подскочил к нему испуганный Толик.
- В боку что-то колет… там, где порез был…
Толик забеспокоился еще больше – в боку у Максима остался шрам от ножа его бывшего. При виде щенячьего взгляда он совсем раскис и отправил Максима отдыхать – в спальню. Максим, конечно, воспользовался этим и с удовольствием валялся на постели, пока Толик мыл, чистил, драил и натирал. А потом с довольным выражением на лице вышел к ужину.
Тут-то Толик и осознал, что случилась смена ролей. Пусть в постели он сверху, в их совместной жизни Толик – жена.
Открытие ввергло его в уныние.
Зато на работе все наладилось. Теперь, когда Толик мог Максима Дмитриевича контролировать, он будил его рано и привозил на работу сам. Теперь он еще и личным шофером заделался.
Правда, толку от этого было мало, потому что Максим Дмитриевич, едва войдя в кабинет, укладывался дальше спать – на диване или прямо в кресле за рабочим столом, неважно. Толик только головой качал.
Зато помогло наладить рабочий процесс другое. Теперь Толик не позволял Максиму Дмитриевичу шастать по отделам. Как только тот высовывал нос из кабинета, Толик заталкивал его обратно и устраивал сеанс эротического расслабляющего массажа на диване под пристальным вниманием рыбок. Затем наведывался в отделы сам и под его строгим бдительным оком дизайнеры занимались дизайном, менеджеры – работой с клиентами, бухгалтеры – финансами, охранники – охраной, а уборщицы – уборкой. Красота!