Страница 14 из 69
— Пора уходить! — крикнул Альво, и Соня начала потихоньку продвигаться к двери, моля лишь о том, чтобы кони остались на месте: пешком они недалеко уйдут.
— Да угомонись же! — закричал немедиец Сурхану, который с упоением молотил кулачищами, похожими на кувалды.
Тот на мгновение обернулся, кивнул, но прежде чем последовать примеру друга, приложил кулак еще к одной грязной роже, на прощание продекламировав:
— Хорошо смеется тот, кто последним в челюсть бьет!
Смех его загрохотал под низко нависшими бревнами, обвалив с них остатки трухи, и в следующий миг великан скрылся за дверью.
— Скорее! Уходим! — крикнула Соня, которая уже сидела на своем вороном.— Боюсь, как бы они не задумали отомстить!
— Да кому там мстить-то? — пророкотал Сурхан, вскакивая в седло.— Не веришь? Давай вернемся, посмотрим, что от них осталось?!
— Хватит балагурить! — остановила его Соня, и отряд помчался на север.
Через некоторое время, когда деревня скрылась из виду, они пустили коней рысью. Время от времени Соня продолжала оглядываться, по-видимому все еще опасаясь погони, но за ними никто не гнался.
— Да брось ты,— Сурхан хмыкнул,— не полезут они из своей норы.
— Если разумны, то да,— ответила девушка.
— Мне нравится это «если»! — хохотнул туранец.
— Перестань! — поморщилась Соня.— Мне вот совсем не весело. Посмотри, у тебя на руке кровь!
— Именно поэтому я и не люблю драться,— прогудел великан.— Всегда кто-нибудь норовит дать сдачи. Но ты права,— согласился он,— мы легко отделались.
— Похоже, нас ждали,— продолжала девушка, и если я права, то мне это совсем не нравится.
— Этого мы уже никогда не узнаем,— заметил Альво, пожимая плечами.— Покойники обычно молчаливы. Главарь вроде был поразговорчивее, но слишком уж быстро умер. Тут не на кого жаловаться — ты сама его порешила. Но если ты права, то только он знал нанимателя.
— Мне почему-то кажется, что это дело рук Ханторека,— задумчиво проговорила Соня.
— Бро-ось! — протянул туранец.— Этот задохлик дрищет дальше, чем видит!
Братья привычно захохоли, радуясь грубому, но острому слову товарища, а Соня лишь прыснула от неожиданности и тут же замолчала. Она знала больше, чем ее друзья. Ей захотелось сейчас же рассказать им обо всем, но она вовремя вспомнила о прожигающем спину взгляде и быстро посмотрела в небо — черная точка по-прежнему висела над их головами. Девушка решила, что сейчас не время и не место для серьезного разговора, но теперь уже не сомневалась, что он необходим. По правде говоря, чем дальше, тем больше ей хотелось бросить все и вернуться. Приключение приключением, но жизнь у человека одна и расставаться с ней совсем не хочется.
Путь Ханторека был короче, ехал он быстро, почти не останавливаясь на отдых, и ему удалось вернуться значительно раньше, чем он рассчитывал.
Все складывалось совсем не плохо. Его неожиданно скорое возвращение объяснить просто: он обеспокоен судьбой, по его мнению, удачных кандидатов и хочет лично присутствовать при их поимке. Вполне понятная озабоченность. Правда, прежде он никогда не проявлял ее, но ведь и подобных путешествий он никогда не совершал, да и людей таких находить не удавалось!
Так кому придет в голову, что исчезновение пятерых шадизарцев — его рук дело? Никому! А организовать это оказалось так просто. Достаточно было послать из Немедии гонца своим людям в Пограничное Королевство с известием о том, что пятеро путников, из которых один — девушка, а второй — немедиец-недомерок, везут не меньше пяти тысяч монет золотом, не считая ценного оружия и великолепных коней.
Ханторек не сомневался, что вся область вокруг Великого Соляного Озера сейчас оцеплена, а значит, у шадизарцев нет ни малейшей надежды добраться до Врат Черепа.
Именно так и доложил он матери-настоятельнице о результатах своей поездки по городам Бритунии, Коринфии и Заморы. Даже то, что из сорока отобранных им человек предложение приняли только тридцать, а уцелело из них пока лишь двое, совершенно не расстроило его. И надо сказать, что это весьма удивило настоятельницу. Однако и из этого положения Ханторек вышел с честью.
— Я сам долго думал об этом, пока возвращался домой,— в тот же вечер доверительно поведал он Разаре.— И понял, что положение постоянно ухудшается, но, смею утверждать, что ничего страшного в этом нет.
— Что навело тебя на такую мысль? — заинтересовалась она.
— Все дело в том, что в Немедии жизнь сейчас слишком упорядочена, а законы в последнее время ужесточились. Вполне понятно, что преступники покидают эти места. В Бритунии мало городов, все они невелики, а потому воров и грабителей там почти нет. С тех пор как Немедия подмяла под себя коринфийские города, состоятельные люди стремятся перебраться в Бельверус или Нумалию. Наш основной поставщик — Замора. Но и там не все ладно. Она попеременно отходит то к Аквилонии, то к Турану, и лучшие из лучших перебираются на запад.— Он посмотрел на Разару, Осталась всякая мелочь, которая попадается на второй-третьей краже.
Все эти сведения, почерпнутые из беседы с Влтахом, он без малейших угрызений совести выдал за собранные и осмысленные им самим и с удовлетворением отметил, что труды его не пропали даром. Мать-настоятельница обеспокоенно посмотрела на него:
— Если так, то мы в ближайшее время не только не расширим собственные угодья, о чем столько мечтали, но вынуждены будем бороться за то, чтобы они не сократились! — Глаза ее гневно сверкнули.— Мы потеряем даже то, что имеем сейчас!
— Истинно так,— смиренно согласился Ханторек.— Скажу больше: дело обстоит еще хуже! Мне пришлось выплатить по тысяче золотых каждому из этих проходимцев, а ведь прежде удавалось ограничиться угощением!
— И что делать? — сурово нахмурилась Разара.
Ханторек задумался. Собственно, он знал, что скажет через мгновение, но сознательно не спешил с ответом.
— Я хочу дождаться шадизарцев и немного передохнуть,— неизвестно зачем сообщил он.— Затем отправлюсь в Немедию и Офир, на западную границу наших угодий. Если и там то же самое...
— Именно об этом я и говорю,— кивнула она.
— Есть у меня кое-какие соображения,— скромно потупившись, молвил настоятель.— Правда...— Он помедлил.— Я хотел бы, с твоего разрешения, поговорить о них позже, когда все хорошенько продумаю.
Мать-настоятельница пристально взглянула на него:
— Хорошо. Тогда на этом и закончим.
Дальше скакали молча, только братья продолжали балагурить, но девушка не прислушивалась к их болтовне. Костра ночью не разводили. Соне даже не пришлось на этом настаивать. Ее спутники хоть и старались казаться неустрашимыми, по прекрасно понимали, чем может обернуться драка на открытом месте с сотней вооруженных мужланов. Спали мало и плохо, поочередно следя, чтобы их не застигли врасплох, но опасения оказались напрасными. Бледная заря еще только разгоралась, окрасив стелющийся по земле туман в багровые тона, а путники уже тронулись в путь. Весь день провели в седлах, сделав лишь две короткие остановки у ручьев, чтобы наспех перекусить да набрать воды. Хорошо еще, что весна в этом году оказалась ранней, и даже здесь не испытывалось недостатка в сочной траве. Уже начинало смеркаться, когда отряд достиг отрогов Иглофийских гор.
В темноте об охоте нечего было и думать, поэтому спать улеглись натощак. Утром направились на восток, надеясь по пути что-нибудь раздобыть к обеду. О том, чтобы остановиться и передохнуть, никто и не мечтал.
После третьей ночевки на пустой желудок все чувствовали себя вконец разбитыми. Закаленный воин сказал бы, что бывает и хуже, но они были всего лишь ворами, и им все это начало надоедать. Если бы не уверенность в том, что перевал, ведущий в Гиперборёю, где-то недалеко, они давно уже повернули бы назад.
На следующий день, ближе к вечеру на фоне однообразной серо-зеленой стены гор путники увидели белесоватое пятнышко. Никто из пятерых не знал, что это, но не сговариваясь двинулись к нему.