Страница 5 из 22
Ксюша, еще не заглянув внутрь почувствовала какую-то настороженность, а когда шагнула за порог дыхание ее остановилось. Ни в одном из фильмов, не видела она такой впечатляющей картины, от которой бы веяло глубиной времени, пространства, чем-то таинственным, загадочным и в то же время, словно знакомый отзвук из своей прежней жизни.
Этим придуркам – режиссерам вечно чего-нибудь не доста-
ет, чтобы создать захватывающую картинку. То игра света и теней не та, то цветовая гамма не вписывается, то центральная фигура из другого сюжета… Здесь все на месте. Слева и справа под сводчатыми потолками стеллажи заполненные свитками и старинными книгами с потертыми коричневато-золотыми корешками. Дневной свет слабо пробивается из-за стеллажей и попадает лишь на часть прохода и несколько потолочных фрагментов. Проход широкий, Пол деревянный, высвечивается участками в разные тона: более выразительные, красноватые там, куда попадает свет и почти черные в остальной части. Прямо по проходу, в стене неглубокая арочная ниша. В этой оправе
не то монах, не то писарь, в черных одеждах с сумеречным непроницаемым лицом, ссутулившийся над столом из темного дерева, заваленного бумагами… Основное освещение от настольной лампы, больше похожей на лампаду падает на его лицо. Губы плотно сжаты, в руках гусиное перо… Вероятно это и есть архивариус.
Она смотрела на него с изумлением и долго не реагировала
на попытки кадровички завершить экскурсию. Обычно воображение рисует нам предстоящие картины с большими погрешностями к действительности и подсознательно, подготовив себя к определенным эмоциям, мы испытываем естественное разочарование. Здесь же ей стало казаться, что где-то она уже все это видела. впечатление не было омрачено ни единой, самой незначительной неточностью, настолько ее представление об архивариусе, как о чем-то бесконечно загадочном совпало с фигурой за массивным дубовым столом. Чаще это случается в молодости, когда иллюзии неуправляемы. Тем восхитительнее такие совпадения. С возрастом наши фантазии становятся беднее.
Ксении мучительно хотелось, чтобы он поднял на нее глаза, ей даже было немного жутковато – наверное, это будет какой-то пронзительный взгляд, и в этих зрачках можно увидеть что-то из далекого-далекого прошлого и умереть от страха…
Но он даже не шелохнулся. Ксюша хотела спросить его имя, но не решилась, хотя и напрасно – мало ли у того возникнут какие-то претензии к качеству ее работы, а как объясняться с человеком, имени которого не знаешь. Этими умозаключениями она поделилась с кадровичкой, уже за дверью. Имя архивариуса, которое та назвала, оказалось более обыденным, чем он сам,
– Михаил.
Потом добавила: -Корнилыч.
Мать Жени дала о себе знать неожиданно. Подруги рассчитывали на ее приезд как минимум через неделю, но вечерний
звонок из Сочи все расстроил.
– Завтра будет здесь, – мрачно заключила Женя, бросив трубку на аппарат.
Ксения, почти безразлично кивнула, явно не вникая в тему. Вид у нее был задумчивый.
– Ничего, – опомнившись, прокомментировала она, – все равно пора сниматься.
Женя фыркнула.
– Я, что же, гоню тебя?! Если бы не моя мочалка. Или хоть квартира была бы путная. Однокомнатная клетуха.
– Да нет, дело не в этом, – вздохнула Ксюша. – Андрей и в самом деле собирается жениться на мне. Сегодня подали заявление.
Женя вскочила с кресла, в которое только что устроилась.
– Вот это да! Идеальный вариант. К нему мы и стремились! А ты еще не верила. Наверное, лучше Ханумы, чем я, не найти.
Женя кивнула на экран телевизора, где мелькали кадры известной оперетты, и попыталась повторить несколько движений танца, который в это время демонстрировался.
– Что тут идеального… Не собиралась я замуж… Но не но-
ситься же со шваброй всю жизнь…
– Наконец то слышу разумные речи, – еще более просветлела лицом Женя. – Давай по этому поводу выпьем.
Не дожидаясь ответа, она выскочила на кухню, хлопнула дверцей холодильника и принесла начатую бутылку водки и два стакана.
– Я не буду, – возразила Ксения. – Что-то мне не нравится вся эта история. Если сейчас сомнения одолевают, что будет завтра? Водить парня за нос…На кой черт согласилась…
Женя поставила на столик принесенное и откинулась в кресло.
– А что это, за нос? Он сам напрашивается. Ты, как истинная
леди, ему уступаешь, не сразу а, якобы, в сомнениях… А что тебе в нем не нравится? Импотент что ли, или садомазохист? Может голубой?
–Все вместе.
– В самом деле?! – удивилась подруга.
– Да нет, это я так…, не могу объяснить.
– Не черта тут объяснять. Завтра ставь вопрос ребром, пусть
ищет хату. И гонит бабки на содержание. Как у него с этим…, – Женя пошевелила пальцами, сжатыми в щепотку.
– Откуда у него деньги? Родители содержат.
– Ну, это его проблемы, – решила Женя.
Ксения встала, подошла к столику, налила себе водки и выпила. Действие напитка оказалось более сильным, чем предполагалось, и она стала судорожно искать, чем бы перебить ощущение пожара во рту. Женя, смеясь, плеснула ей в стакан воды.
Ксения запила и со слезами на глазах и уставилась на подругу.
– Что это?
– Спирт разведенный.
– Ненормальная.
– Зато вывела тебя из прострации. Что там у тебя не клеит-
ся? Это же не муж, просто находка. Или у тебя напряженка
с фантазией?! Не можешь представить светлого будущего? Свой угол, обеспеченность. Мужа в море, сама…не найти слов! Вернется на недельку – другую, всего– то облизать, себе же в удовольствие. Осточертеть не успеет, снова в поход. Ты в свой. Ни забот, ни проблем. Одни радости.
– Не хочу я этих радостей… Не сейчас. Надо придти в себя. Поживу пока где– нибудь в общежитии. Поможешь?
Женя с недоумением пожала плечами и налила водки в стакан. Для себя.
– Ну, как знаешь… Помогу. Как бы ты не топорщилась, я пью за твою удачу. Хоть ты до нее и не дозрела. На свадьбу – то
пригласишь?
Ксюша придвинула ближе к столику свое кресло.
– Конечно. Если она и будет, то очень условная. Я бы вообще ее не хотела. Этот ритуал…Все равно что похороны. Наверное, когда по желанию, то может быть не так…
– Ну, выпить, закусить и поплясать будет возможность?
Ксения хмыкнула
– А что еще надо? Нам ведь все равно, день рождения,.
похороны, лишь бы праздник… Давай еще выпьем, я принесу закуску, а то моя плесень явится завтра, не разбежишься с весельем.
– Депутат, что ли? – не поняла Ксения, провожая взглядом Женю.
– Какой депутат! Мать! Того черта сгребло еще на прошлой неделе без всяких координат… Вроде на него прокуратура дело шьет, да и хрен с ним, надоел, – прокричала Женя уже из кухни.
Ксения принялась изучать этикетку на бутылке.
– Бутылки то у тебя все какие-то экзотические – джин, виски, мартини…
– Это воспоминания о былой роскоши. Депутат тут корки мочил, – откликнулась Женя, выплывая из кухни с провизией
и устраиваясь на свое место.
– Нет. Больше не буду. Я и так забалдела, крыша не держится., -воспротивилась Ксюша.
– Ну, смотри! Как ты устроилась, в научном центре-то? Есть там на кого глаз положить?
Ксюша мотнула головой, нерешительно посмотрела на подругу, но ответила:
– Обычная публика. Правда есть один – архивариус. Я когда зашла в его келью… Представляешь, полутемное помещение, сводчатые потолки…ну, бывший монастырь, стеллажи и в углу…стол большой, темно-коричневый…и за ним он, в чер ном… Я даже испугалась, подумала, что снимают кино…ну
точно персонаж с ленты… Такое ощущение…До сих пор, мурашки по спине
– Ближе к копчику… – хриплым шепотом уточнила рассказ подруги Женя, ставя опустошенный стакан на столик.
Ксения отмахнулась от нее.
– Знаю я эти мурашки, – продолжила Женя, невзирая на протест. – Ты с ними в Стрельне на контролера наседала… Чуть не лишила беднягу девственности.
– Да ну тебя, – рассердилась Ксения. – Уж по мне это чудовище из архива интереснее, чем образец в морской форме… Только декорация одна, а как добрался …