Страница 22 из 31
Впервые взяв на руки собственную дочь, сердце его наполнилось неописуемым трепетом, который он никогда не мог понять, видя на лицах других родителей. Это ощущение не было похоже на ту связь, что навечно скрепила Сансу с этим крохотным созданием. Он вообще не мог утверждать, что почувствовал какую-то взаимосвязь с ним. Но было что-то, что мужчина не мог объяснить? Он даже не знал, что ожидал в данный момент от этого существа: девочка не могла отвечать на его чувства, она вообще не имела понятия о том, кто он и что хочет. Для Клигана первые секунды объятий были едва уловимы. И эта неуловимость стала первым сигналом к тому, что он абсолютно не представляет, что необходимо делать с ребенком в данной ситуации, да и в других тоже, поэтому одарив малютку нежным взглядом, поспешил вернуть ее матери.
========== Глава XXIII ==========
Войска Станниса все ближе подходили к Королевской Гавани, оставив за собой Речные земли. Город готовился к длительной осаде, а жители, помнившие ужасы прошлой битвы, попросту бежали в леса, оставляя после себя пустующие дома. Продовольствие для населения давно не поставлялось, а то что было, удерживалось золотыми плащами, на случай продолжительной осады, поэтому люди, доведенные голодом до отчаяния, все больше настраивались против Серсеи, бездумная политика которой, вызывала растущее с каждым днем недовольство.
Одного имени красной жрицы или упоминания о кровавых ритуалах, возносивших Красного Бога, было достаточно для того, чтобы вселить ужас в сердца даже самых опытных воинов. Еще не были забыты слухи об убийстве Ренли Баратеона, когда новость о загадочной смерти еще одного короля, разнеслась по всему Вестеросу, и снова рядом оказалась Мелисандра. Страх перед ее магией наполнял жителей первобытным ужасом, с которым не могли сравниться тысячи закаленных в боях мечей. Сотни людей скопились на площади перед Великой Септой, моля богов проявить милосердие, и сделать так, чтобы ненавистная всем колдунья сгорела в собственном огне, но Семеро видимо перестали внимать их мольбам.
Когда авангард армии Станниса появился невдалеке от городских стен, многих жителей охватило настоящее безумие. Численность городского гарнизона не превышала двух тысяч золотых плащей, а так же полутора тысяч солдат, которых лорд Тайвин оставил для обороны. Часть из них были ранены в предыдущих стычках, а часть не закончили обучение. Войска Баратеона теперь насчитывали не менее двадцати тысяч человек, не считая союзников из Речных и Северных земель, примкнувших к нему по дороге.
Авангард состоял в основном из наемников, оставивших вольные города в поисках наживы. Далее шли собственные войска Штормовых Земель и Драконьего камня. Фланги прикрывали примкнувшие в пути речные лорды, с достаточно скудным вооружением, а в арьергарде плелись обозы с провиантом, охраняемые остатками северной армии.
Наскоро были собраны осадные башни и передвижные катапульты, обследовано поле, которому суждено было стать основным театром военных действий. Тем временем над городом повисла зловещая тишина, та самая, которая предвещает начало жуткой бури, сметающей на своем пути все преграды.
Первый штурм был предпринят на третий день. К этому моменту Станнис полностью отцепил крепость, чтобы лишить осажденных возможности уйти из города или, напротив, дождаться подкрепления. Он приказал штурмовать северную стену, решив прорваться в город через Драконьи ворота.
Оборону Королевской Гавани возглавлял прибывший незадолго до этого Киван Ланнистер. Заметив признаки подготовки к штурму, он организовал общую вылазку. Золотые плащи встретили нападавших на дальних подступах к городу. Завязался жестокий рукопашный бой, который продолжался до заката, а с наступлением темноты Ланнистер приказал отступить. Осажденные вернулись под защиту крепостной стены, окрыленные первой удачей. Станнис продолжал попытки взять город штурмом в течение четырех дней, но всякий раз умело организованные вылазки, срывали его планы. На пятый день он решил перейти от штурма к осаде. Для этого вокруг города в течение недели возводили огромный земляной вал и потихоньку подтаскивали орудия. Но для начала необходимо было подорвать решимость защитников города, чтобы те в страхе побросали оружие.
С заходом солнца яркий огонь озарил ночное небо дикими вспышками. Все решили, что Мелисандра решила провести очередной обряд, воздавая кровавые жертвы Красному Богу. С городских стен казалось, что огонь искрится всеми цветами радуги, открывая вход в самую глубокую преисподнюю или наоборот, выпуская из нее страшные порождения ада. Среди воинов на крепостной стене пробежал тревожный шепот, а все глаза ее защитников обратились к разыгрываемому пред ними представлению. Объятые ужасом люди даже не заметили, как к городским стенам на расстояние выстрела подкатили осадные орудия, поэтому, когда в воздух стали взлетать огромные каменные ядра, объятые огнем, очередной приступ ужаса прокатился по рядам опешивших воинов.
Внизу послышались крики жителей, пытавшихся погасить вспыхнувшее пламя, и испуганные вопли женщин, которые эхом разносились по городу. Люди превратились в неорганизованное стадо, которое поддавшись панике, стало метаться от стены к стене, сея раздор в рядах бойцов.
Когда атакующие подкатили тараны, Киван разделил свой гарнизон пополам: усталых и пожилых воинов он отправил защищать старые стены; к драконьим воротам, которые испытывали удары таранов, он отправил самых сильных, во главе с умелыми начальниками, приказав им контратаковать, едва воины Станниса перебросят штурмовые мостки.
В то же время загремели трубы, войско подняло сотрясающий боевой клич, и по данному сигналу со всех сторон прозвучал залп орудий. Но в этот раз в воздух взлетели деревянные ящики, которые разбивались о стены домов, и тысячи посланий, высыпавшихся из них, пронеслись по улицам города, подхваченные ветром.
Армия пошла на приступ, штурмующие выстраивались рядами, образовывая “черепахи”. Они смыкали поднятые вверх прямоугольные щиты таким образом, что край одного щита заходил за край другого - подобно тому, как устроена рыбья чешуя. Такая защита позволила подобраться к самым стенам почти невредимыми. Под прикрытием щитов легковооруженные воины перебросили на стены осажденного города специальные лесенки, верхушки которых были увенчаны тяжелыми зубчатыми крюками, впивавшимися в крепостные камни. Вслед за этим построения мгновенно рассыпались на отдельных тяжеловооруженных бойцов, которые вступили в рукопашную схватку с защитниками города.
Ценой больших усилий, Ланнистеру удалось помешать большинству солдат взобраться на стены: на воинов выливали кипящее масло, которое просачивалось сквозь щели между щитами, а сверху бросали зажжённые факелы, от чего штурмовые отряды существенно поредели на первом же этапе. Но листовки, разбросанные по городу, сделали свое дело. Те воины, что были обучены грамоте, передавали содержание посланий другим и вскоре сами жители города готовы были обрушиться на оставшихся защитников, лишь бы прекратить эти кровопролития.
========== Глава XXIV ==========
Когда первые огненные шары озарили ночное небо, Санса схватила малютку Эйрин и забилась в дальний угол своей опочивальни, неистово вознося молитвы о спасении старым и новым богам.
Через несколько часов после начала штурма Клиган ворвался в комнату, держа в руках скомканный пергамент.
- Пташка, собирайся – здесь становится слишком жарко! – проговорил он, оглядывая комнату. – Пташка?!
- Я тут. – проговорила Санса голосом, полным отчаянья. Пес подошел ближе и присел на колени напротив нее. – Это как будто страшный сон, который я вынуждена переживать снова и снова. Опять я вижу объятый огнем город, слышу крики сотен людей, корчащихся в предсмертной агонии, опять приходишь ты и предлагаешь нам бежать. Но куда нам бежать? От прошлого нет спасения, и куда бы мы не направились, тени минувших дней повсюду будут преследовать нас.– пролепетала девушка, сильнее прижимая к груди маленький сверток. – Боги отвернулись от нас.