Спор на жизнь

— Я в битве лишь направил его руку — в том не великая наука. А что до остального, о Всевышний, он посчитал твои заветы лишним: он убивал и упивался властью, прекрасно зная, что не в этом счастье. А посему его душа ко мне шагает не спеша, раскрою для него я врата ада, твои творения подобны стаду — куда направит их пастух, туда летит мятежный дух. Я показал им закоулки темные сознанья, наполнив разум ложным знаньем. Сомнениями подточил великой дружбы постамент, разрушил мир вокруг в один момент. При этом ни один из них не оказал сопротивления, и разошлись дороги их по разным направлениям.

— Но все же, цели ты, Темнейший, не достиг, едва не угодил в сеть собственных интриг. Я все же верю, что способен он преодолеть сей страшный сон. Сколько ловушек не готовь, спасает души чистая любовь. Кровь с рук он смоет бескорыстной жертвой…

— Ты, Отче, слишком милосерден к смертным.

— Даю ему еще я шанс.

— В том будет небывалый резонанс. Игра все больше набирает обороты, признаюсь, я не ждал такого поворота. Но коль закончен наш антракт, я открываю второй акт.

========== Интересная находка ==========

Несмотря на плотно закрытые портьеры, слабый свет проникал в комнату, разгоняя царивший вокруг мрак. Изредка заблудившиеся солнечные лучики падали на кровать, озаряя лицо девушки, забывшейся безмятежным сном на шелковых простынях. После всех переживаний, обрушившихся на хрупкие девичьи плечи в последние дни, силы оставили ее, и Анна сделала практически невозможное — уснула в самом сердце вражеского логова. Признав свою полную беспомощность, девушка решила направить свое сопротивление в правильное русло, а для этого ей необходимы силы, которые негде было бы почерпнуть томящейся в темнице узнице, поэтому, приняв все милости графа, она стала выжидать случая, чтобы нанести ответный удар. В конце концов, то время, что она находилась в замке, можно потратить с пользой, лучше изучив повадки своего врага.

За всю свою жизнь Анна даже не пыталась понять, какие чувства движут ее врагом, разобраться в мотивах его поступков, но, проведя пару дней в непосредственной близости от него, девушка не могла отрицать тот факт, что он был достаточно любопытным персонажем. Многие годы ее предки пытались найти способ убить вампира, но все их попытки были тщетны. Возможно, ответ на эту неразрешимую загадку кроется в самом Дракуле, и если она сможет лучше узнать его, то найдет способ убить. Однако одна мысль, намертво засевшая в ее сознании, никак не давала ей покоя: четыреста лет ее семья пыталась уничтожить вампира, а он в свою очередь поклялся свести счеты с ними, но почему сейчас, стоя в шаге от победы, он не убил последнюю, оставшуюся в живых представительницу древнего рода?

Девушка даже и представить себе не могла, что этот же вопрос не давал покоя еще одному обитателю дома, стоявшему сейчас около ее ложа. Когда лишившуюся чувств Анну принесли в его дворец, Дракула, сам не понимая почему, защитил ее от Алиры, желавшей разорвать несчастную на части. Однако чтобы успокоить невесту, ему пришлось придумать план обмена, тем самым выиграв пару дней для размышлений, но отпущенное ему время подходило к концу, а ответа все еще не было.

Подойдя ближе, он стал всматриваться в ее лицо: безусловно, девушка была прекрасна. Высокие скулы, большие глаза, густые волосы, спадавшие на грудь, нежная кожа — это была красота, которую он мог бы сохранить на века. Анна была не похожа ни на одну из его невест: не было в ней жизнерадостности Маришки, спокойной грации Вероны или привлекающего коварства Алиры, но мужчина явственно ощущал несгибаемую силу и решительность, которые таились в ее душе, готовые вступить в противостояние с его волей, отказываясь сдаться в неравной битве. Девушка будто бросала ему вызов, предпочитая смерть покорности, а он в свою очередь поддался искушению, желая навсегда сломить ее.

Самым простым решением, которое пришло ему в голову, было обращение. Превратив Анну в вампира, он не только бы одержал победу в войне, длившейся четыре столетия, но и приобрел верную союзницу, готовую исполнить любое его желание. Но в тоже время, будучи умелым охотником, он желал поиграть с дичью прежде, чем намертво зажать жертву в своих когтях, а потому решил пока не приводить этот план в исполнение. Однако времени оставалось все меньше, а упрямица никак не желала признать его власть, что одновременно зачаровывало и выводило его из себя: ночи напролет он будто лев, посаженный в клетку, метался в своих покоях, желая одним движением свернуть ей шею, но, каждый раз подходя к ней, останавливался, прислушиваясь к биению ее сердца. Желание сломить девушку превратилось для него в навязчивую идею, возродив желания, которые он не испытывал с тех пор, как расстался со своей смертной оболочкой. И сейчас, глядя на нее, он видел восставшие из могил тени прошлого, которые, как ему казалось, он навсегда похоронил в своей памяти.

Присев на краю кровати, мужчина откинул непослушный локон, упавший на лицо его пленницы, открывая белоснежную шею. Голубая венка, просвечивающаяся через тонкую кожу манила к себе, вызывая нестерпимое чувство голода и какого-то смутного желания. Закрыв глаза, Дракула стал прислушиваться к равномерным ударам сердца, которые все больше будоражили его мысли, наполняя все его существо непонятным даже ему томлением. Он упорно боролся с ним, но в тоже время находил некую сладость в этой муке.

Видимо, граф слишком глубоко ушел в свои мысли, устремив на Анну пронзительный взгляд синих глаз, потому что девушка, почувствовав рядом постороннее присутствие, чуть ли не подскочила с кровати. Оглядев поспешным взглядом комнату, она бессильно повалилась на подушки, радуясь тому, что мимолетное видение оказалось лишь игрой ее воображения. Полежав в кровати еще какое-то время, она окончательно оставила попытки уснуть. Каминные часы пробили десять утра, а значит, у нее остается несколько часов до того, как явится Дракула со своими прихвостнями, чтобы заставить ее пойти на бал.

Накинув на плечи шелковый халат, девушка стала оглядываться по сторонам, пытаясь найти свою одежду, но ее нигде не было, лишь платье из зеленого бархата висело на спинке деревянного стула.

«Пусть даже не мечтает!» — подумала она и, схватив вечерний наряд, кинула его в тлеющие угли.

Камин действительно оказался точной копией того, что стоял в ее комнате, строгий, без лишних росписей и резьбы, такой, какие делали столетия назад для того, чтобы обогреть комнату, а не впечатлить гостей искусной отделкой. Стены, как и дома, были обшиты красным деревом, покрытым тонким слоем лака, что заставляло их играть разными оттенками при попадании на него солнечных лучей. В золоченых рамах висели три портрета: два из них Анна с легкостью узнала — это был основатель их рода Валерий Старший и его супруга, но вот третий был ей не знаком. Он-то и захватил все ее внимание. На нем находилась молодая девушка примерно одного с ней возраста. Длинные белокурые косы спадали на высокую грудь, будто золотая корона, обрамляя прекрасное лицо; брови, изогнутые подобно луку, придавали некую строгость ее образу, но вот глаза сияли, будто два озера на ярком солнце. Она была облачена в простое платье из зеленого бархата, а на груди ее сияла огромная золотая брошь сложной формы, сделанная на восточный манер: вверх от основания она делилась надвое, закручиваясь в разные стороны подобно бараньим рогам, усыпанным мелкими камнями, к низу — наоборот, сужалась, переходя в свободную подвеску с несколькими огромными бриллиантами.

Анна приблизилась почти вплотную, чтобы прочитать затертую надпись на раме, но не смогла разобрать ни слова, кроме имени незнакомки.

«Катарина… Не припомню, чтобы в семье кого-то так называли. Так кто же ты такая?! И почему твой портрет висит тут, рядом с моими предками?»

Какое-то время постояв около портрета, Анна прошлась дальше, пробежалась взглядом по книгам, лежащим на столе, рассмотрела фамильные подсвечники и села на кровать. В этот момент ее словно громом поразило. Когда ей было не больше десяти лет, она играла с Вэлканом в «Принцессу и вампира» — чтобы брат не нашел ее, девочка забралась под кровать. Просидев там несколько часов кряду, она начала скучать, очерчивая пальчиком затейливую резьбу — в какой-то момент орнамент, издав щелчок, продавился, и открылась перегородка, скрывавшая небольшой тайник, в котором лежали любовные письма ее прадеда к одной известной графине.