Асмодей

– И что ты хочешь сейчас от меня? – поинтересовался Левиафан.

– Помощи… если начнется мятеж! Ты обязан Люциферу всем: несмотря на твое «грязное» происхождение, он наделил тебя властью, о которой ты даже не смел мечтать; даровал тебе земли; вознес на вершины лимба. Ты обязан ему больше, чем любой из нас, а потому мне хочется верить, что ты выберешь правильную сторону в этой битве.

– Моя преданность Владыке непоколебима, но я до сих пор не понимаю, зачем ты мне это говоришь?

– Назревает война, ты не можешь не чувствовать ее приближения. Я знаю, с кем мне придется схлестнуться и ради чего… Некоторых противников стоит убивать лишь потому, что этого требует необходимость. Пока у тебя есть время, выбирай сторону…

Левиафан ничего не ответил. То ли сказанные Асмодеем слова казались ему столь нелепыми, что он не мог в них поверить, то ли на самом деле демон принимал судьбоносное решение, а потому не хотел торопиться. Но в отличии от остальных, он проявил чрезвычайную осторожность, хотя семена сомнений в его душе зародились, осталось дождаться, когда они прорастут.

Некоторое время они ехали бок о бок по серпантину, но вот их питомцы, до сих пор не остывшие от недавней перепалки, явно не разделяли терпимости хозяев, то и дело бросая друг на друга разъярённые взгляды, толкаясь в бока и клацая зубами.

Было очевидно, что разговор исчерпан. Едва ли сегодня удастся получить от Левиафана какой-то вразумительный ответ, а потому Асмодей, подведя Нифелима к обрыву, вознесся к сизым небесам, укутанным серными облаками.

– Подумай над моими словами, – бросил он напоследок, сверкнув глазами.

Ответом ему был лишь тяжелый взгляд, наполненный сомнениями и затаенной злостью. Что ж, в этот раз он, очевидно, превысил лимит по лжи, впрочем, для себя он определил эту ложь, как спасительную, а потому последствий не опасался. Напротив, ждал их с нетерпением. Чтобы ни случилось, отношения с Абаддон и Мамоном хуже уже не станут, но зато многое станет ясно. Главное, самому не угодить в свои же сети.

– Это третий! – проговорил демон, подстегнув дракона. Оставалось совершить последний визит. Вельзевул! Сделав глубокий вдох, демон позволил себе ненадолго расслабиться, несколько раз облетев по кругу гору. Вскоре былое хладнокровие вернулось к нему, и Асмодей направил Нифелима к колоннаде греческого пантеона, который один из его ближайших соратников сделал своим входом.

На лету спрыгнув с дракона, он практически бегом, перескакивая ступени, поднялся к главным вратам, где его уже ожидала одна из подручных Вельзевула.

– Асмодей, давно я тебя не видела в нашей скромной обители. Что привело тебя сюда? – демоница положила покрытую чешуей ладонь на его кирасу, аккуратно, почти игриво поглаживая чеканный орнамент.

– Барбело, я смотрю, годы в Аду не сделали тебя краше, – усмехнулся демон, бросив на свою нежданную собеседницу спокойный взгляд. Справедливости ради, стоит сказать, что вид у нее был действительно необычный, хотя страшной ее назвать было нельзя: высокая, покрытая чешуей с ног до головы, она напоминала неудачный гибрид женщины и змеи. Мелкие кудри на русых волосах венчали два бараньих рога, покрытых золотым напылением, но самым примечательным в ее облике, безусловно, были глаза, зеленые со змеиным зрачком. В отличие от остальных демониц одежду ей составляли живые листья и цветы, оплетающие сокровенные места виноградной лозой и цветами гиацинта. Зрелище для Ада весьма необычное. Сам бы Асмодей сказал, что Барбело внешне напоминает скорее коварную дриаду и покровительницу лесов, чем злобную демоницу, но небесные силы решили иначе.

– Впрочем, как и тебя хорошим манерам! – усмехнулась она, приглашая его войти внутрь. – Время меняет многое, но вот ты остался таким же острым на язык, как и при нашей последней встрече. А встреча была… горячая!

– Давно ты вернулась? Вельзевул говорил, что ты отправилась в длительную ссылку на Землю. Сколько мы уже не виделись? Сто лет? Двести?

– Почти пятьсот, мой друг, – елейным тоном ответила Барбело, принимая человеческий облик. Асмодей на миг даже затаил дыхание. Давно ему не приходилось видеть столь прекрасное создание. Еще до своего падения, она по красоте могла сравняться, пожалуй, только с Люцифером, но сейчас черная магия преобразила демоницу десятикратно. Золотые локоны, украшенные живыми цветами, спадали на плечи, окружая ее чарующим благоуханием; фарфоровое личико, настолько идеальное, что от него невозможно было отвести взгляд, сияло жизнью и здоровьем; чувственные губы чуть приоткрыты, обнажая ровные ряды белоснежных зубов; и глаза глубокого изумрудного цвета, такие пленительные, наполненные истомой. Да, такую женщину мог создать только Бог, и только он мог низвергнуть ее в чертоги Преисподней. Еще одно доказательство того, что идеалу нет места под небесами.

Облачена Барбело была в белоснежное шелковое платье в пол, с узким лифом, отороченным золотом и драгоценными камнями, что только подчеркивало манящие изгибы фигуры, образ дополнял синий полуплащ на манер римской тоги, перекинутый через плечо и скрепленный огромной брошью. Необычное решение, на которое могла пойти лишь женщина, обладающая тонким вкусом. А в угрюмой пещере Вельзевула она и вовсе светилась подобно светозарной звезде.

– О, неужели великий Асмодей готов забрать назад свои ехидные замечания? – подходя вплотную к нему, произнесла девушка, вставая настолько близко, что могла чувствовать тепло, исходившее от демона. Каждое ее слово огнем обжигало его кожу, туманя мысли. Собственно, после пламенной ночи с Барбело, Владыка Похоти и дал себе зарок: никогда не делить свою энергию с демоницами. Слишком много она забрала у него в тот момент, хотя, и отдала не мало. Половину тысячелетия это правило было незыблемым, пока его практически не уложила на лопатки Дэлеб. – Скучал? – коснувшись губами его подбородка, промурлыкала она.

– Знаешь, как-то времени не представилось, – перехватив ее ладонь, скользнувшую под халат и застывшую на мускулистой груди, отозвался он.

– О, я поражена, – встретившись с его спокойным взглядом, прошептала демоница. – Неужели пустоту в твоей груди заполнила женщина?

– Я вижу, что долгое пребывание среди людей сделало тебя менее прозорливой, – сверкнув глазами, бросил Асмодей. – Дела, дорогая, исключительно дела!

– От дел тоже нужно иногда отдыхать! Завтра после заката я буду ждать тебя на нашем месте!

– Помнится, при нашей последней встрече ты предпочла холодные ласки Абаддон!

– Ах, Асмодей, – высвобождая свою руку, проговорила Барбело, – кто старое помянет – тому глаз вон…

– А кто забудет – тому оба выколют! – бесцеремонно прервал ее демон.

– Мы все здесь не без греха! Ледяные прикосновения Абаддон способны затушить даже самый яркий огонь! – равнодушно заметила демоница, ни на секунду не отводя глаз от Асмодея. – Я должна была сбиться с дороги, чтобы понять какой путь должна избрать!

– Если дорога известна, то проводник тебе ни к чему! А теперь, будь так добра, доложи своему повелителю обо мне.

– Вельзевул мне не повелитель! – прошипела она, на мгновение теряя человеческий облик. Гордыня – вечный грех падших, открывший перед ними адские врата. Барбело, будучи прекраснейшей из женщин была ему подвластна больше остальных, а потому Асмодей постарался затронуть те же душевные струны, на которых пыталась играть демоница. И судя по ее реакции, ему это удалось.

– И все же, – пропуская Барбело вперед, протянул он. Да, действительно неожиданная встреча. В Ад начали стягиваться силы, а потому демон не мог избавиться от ощущения, что сидит у подножия вулкана, который в любой момент начнет извергаться.

Пройдя по довольно узкому коридору, усеянному искусной резьбой по камню, отражающей историю Ада с момента падения ангелов, они поднялись по винтовой лестнице в огромное помещение, служившее для Вельзевула и кабинетом, и приемной. Это были, пожалуй, единственные чертоги в его обители, обставленные с аристократической роскошью. В центре зала стоял массивный стол из черного дуба с серебряным канделябром, подле него расположилось старое кресло, затянутое в зеленую парчу, а кругом тысячи, а может, десятки тысяч книг. Да, своей поистине королевской библиотекой, самой обширной в Аду, демон мог гордиться.