Если он вернется

- Да, я совсем забыл спросить вас, - Гарбузов резко повернулся к Михаилу и поставил на стол пустую чашечку, - не спрашивал ли вас электронный дед, как вы узнали о его существовании?

- Спрашивал.

- И что же вы ответили?

- Сказал, что узнал случайно.

- И обещали заходить?

- Да, обещал.

- Ну что ж... Ну что ж. Мы убеждены, что электронный мозг может вмещать в тысячу раз больше информации, чем способны вместить мы с вами, - сказал вице-президент, садясь в кресло, - а значит, и в миллион раз больше, чем ваш прославленный дед.

Чтобы ваш настоящий дед, не подвергая никакой опасности свой мозг, смог получить не отрывочные сведения, а соединенную связями информацию, его второе электронное "Я" само должно заняться сокращениями.

- Как это?

- Я пригласил вас уговорить второе сознание вашего Ивана Петрухина на сокращение своих знаний. Ведь вы все-таки его родственник. Попытайтесь уговорить его... Снимите пломбу с голубого рычага на левой стороне ящика и поверните на 180 градусов. Так вы отключите устройство, запрещающее компьютеру самому стирать свою память. Устройства ввели, когда несколько компьютеров, которым по тем или иным причинам надоело жить, взяли да и стерли всю память.

- Постараюсь, - пообещал Михаил,

Он был молод, счастлив и не знал поражений.

III

Ночью Михаил спал плохо. Снились кошмары: то компьютер пытается задушить его невесть откуда взявшимися щупальцами, то перед ним раскалывалась на части чья-то голова, то он видел вылезшего из допотопной ракеты старика с огромной спутанной седой бородой, который зачем-то гнался за убегающим;

Михаилом. Утром Петрухин проснулся невыспавшийся и обескураженный.

Когда он подходил к знакомому зданию, на душе у него было муторно. Вошел в приемную, Людмила сидела, как и сутки назад, и смотрела на экран. Услышав шаги, подняла голову и, узнав Михаила, улыбнулась.

- Вы решили приходить к нам?

- Я же обещал вам... Михаил не воспользовался подъемником, пошел на второй этаж пешком. Он смело рванул дверь, ведущую в зал.

- Здравствуй! - произнес серо-серебристый ящик, едва Михаил подошел к нему. - Я рад. А ты чем-то расстроен?

- Нет, - сказал Михаил и поймал себя на мысли, что он врет.

- Тогда поболтаем. Скучно здесь без нового человека.

- Знаешь, дедушка, - вдруг решился Михаил, - я тебя обманул вчера, сказав, будто узнал о тебе случайно. Мне дано одно поручение...

- Ну что же, говори... Я сразу заметил, что ты чем-то огорчен.

- Послушай, а ты помнишь, когда ты здесь появился?

- Помню прекрасно. Я должен был лететь вместе с Гарри к Проксиме Центавра. Меня оставили здесь, а другой полетел.

- А если другое "Я", которое дало тебе жизнь, вернется?

- Корабль его погиб. Попал в метеоритное облако. Мы с Гарри страшно переживали, когда узнали об этом. Помню, Гарри со мной дня три разговаривать не хотел. Ведь я уговорил его тогда лететь. А почему это тебя интересует?

- Иван Петрухин возвращается...

То ли смех, то ли кашель услышал Михаил.

- Иван Петрухин жив, слышишь? А Гарри Холдер, судя по всему, погиб... Бортовые системы сообщили, что на ракете находится только космонавт, то есть Иван Петрухин, - продолжал Михаил.

Компьютер молчал. Прошли одна, две, три минуты, но компьютер не отзывался. Безмолвие становилось тягостным. Михаил не выдержал:

- Ты выполнишь то, что и должен был сделать. Отдашь все знания тому, для кого они предназначаются.

- Предназначалось для него лишь до того момента, пока я не узнал, что он погиб. А потом все это стало моим и только моим... Целых пять веков обо мне и думать забыли. А теперь приходит этакий внучек и хочет все отнять. А я, понимаешь, не хочу себя отдавать... Буду жить сам по себе, а тот пускай живет как хочет.

- Как он будет жить без тебя? Он должен стать тобой, как и ты должен стать им. Иначе он будет на Земле анахронизмом.

- Пускай учится, познает.

- Даже электронный учитель ему в этом не поможет. Он вложит Ивану Петрухину лишь строго специализированные знания. А в тебе знание нашей жизни, наш образ мышления.

- Ты хочешь, чтобы я согласился погибнуть для того, чтобы человек, который дал мне начало, смог жить. Это совершенно несправедливо. Я сам развивался все это время, и он мне ничем в этом не помог, да и не мог помочь. Он создал меня и бросил, а теперь хочет, чтобы я создал его и погиб. Нет, так дело не пойдет.

- Во имя долга он оставил жену, которую ты видел, он любил и сына, с которым ты тоже был знаком, внука, которого видел ты, но зато не видел он. Он оставил родных, знакомых ему людей, привычный образ жизни, дом, родную Землю ради великой идеи, ради познания, ради того, чтобы все человечество знало больше.

- Иван Петрухин проспал пятьсот лет, а я работал, - проговорил компьютер.

- Не забывай, что ты просто компьютер, - возразил Михаил. - Ты нужен, пока живешь для других. И тоже обязан выполнить долг!

Михаил вытер пот со лба. Он был страшно зол на этот серосеребристый ящик, к которому еще совсем недавно относился с такой симпатией. Некоторое время царило молчание.

- Может быть... может быть... Но ты уверен, что кто-то, даже мой далекий правнук, имеет право распоряжаться мною? - бормотал компьютер. - Люди могут продолжать себя в детях, а я погибну навсегда.

- Ладно, подумай об этом. Лучше я приду завтра, - закончил беседу Михаил и вышел.

Люды на первом этаже не было, и это вполне устраивало Петрухина. Очень устал от разговора и видеть ему никого не хотелось.

Михаилу снилось, что его судят. Обвинителем был знакомый серо-серебристый ящик. А обвиняли его в покушении на убийство. Потом такие же точно ящики непонятным образом носились за Михаилом по зеленому лугу. В конце концов им удалось схватить его, напялить на голову психошлем, и Петрухин почувствовал себя совершенно опустошенным.

С тяжелой головой он отправился утром к электронному пращуру. Люда сидела на своем месте и разговаривала с каким-то мужчиной лет сорока. Увидев Петрухина, она приветливо кивнула ему.

Михаил поднялся на второй этаж и вошел в комнату.

- Здравствуй Миша! Ты посиди здесь немного, а я еще подумаю, - сказал электронный дед.

Михаил придвинул стул к окну. Он долго смотрел на лужайку, усыпанную цветами, и незаметно для себя задремал.

- Миша, а Миша, - услышал он голос и не сразу понял - во сне это или наяву. - Я, пожалуй... согласен. Если уж иначе нельзя...

- Ты согласен стереть лишнее? - обрадовался Михаил.

- Извини, Миша, лишней информации у меня нет. Ты думаешь, что я запоминаю все, что мне удается увидеть или услышать? Это далеко не так, - возразил компьютер и обиженно замолчал. - Сколько, по-твоему, я должен стереть и сколько оставить?

- Думаю, что половину. Может быть, немножечко больше. То, что оставишь, по плотности информации надо ужать еще в тысячу, полторы тысячи раз.

- Это же почти все!

- Я прекрасно понимаю, что тебе все это дорого, но ты все же компьютер, хотя и с человеческим сознанием. Ты мог развивать мимолетные увлечения, на которые мы не можем, да и не, имеем права тратить время. Ведь в течение жизни мы не только поглощаем информацию, но и просто живем, спим, развлекаемся... А ты этого начисто лишен. Ты понимаешь меня?

- Вроде бы да. Когда-то я, читая одну статью о преобразовании пустыни, вдруг подумал, а почему это пески занимают такую огромную площадь и по каким законам они движутся. И ты знаешь, уже потом я посвятил этой теме столько времени, что стал, наверное, крупнейшим специалистом в этой области.

- Ну вот видишь. А зачем Ивану Петрухину все это?

- И что же все-таки мне оставлять?

- Чтобы сделать Ивана Петрухина умнейшим специалистом в двух, от силы в трех областях. И поверь, этого достаточно. Когда вы объединитесь, ты сам убедишься в этом.

Михаил направился к двери. Но едва сделал несколько шагов, как компьютер остановил его: