Пест-серебрушка

Взяв краюху хлеба и принявшись ее жевать, он вышел из дому. Вместе с сестрой он шел к околице селения, а та донимала его вопросами.

– А ты всем повелевать умеешь?

– Нет. Только огнем, землей и вот водицей научился.

– А ты можешь реке наказать? Так, чтоб она в обратную сторону потекла?

– Зачем?

– Ну…

– Рог бараний гну! Ворожба не для того людом ворожится, чтобы силу свою показать да умением мериться. Она люду служить должна! Реку вспять повернуть! Как тебе в голову такое упало? – начал ворчать на сестру Пест. Та сразу сникла и еще раз взглянула на ледяной шарик в руке, а брат продолжал ворчать на нее: – Ежели я реку вспять поверну, тогда она в горы потечет. Уль, он в Воржа впадает, а значит, вода из него браться будет. Обмелеет Ворж – что делать тамошние рыбаки будут?

Лита шла некоторое время молча, зажав руками голубой шарик.

– Пестушка, а почему шарик не тает? Холодный он, изо льда. Тепло же на дворе!

– Потому, что ворожбой он созданный. Как ворожба кончится – так и растает он. И не важно ему, тепло ли будет аль холодно.

– А когда она кончится? – Лита с грустью взглянула на голубой шарик.

– Последний три дня протянул. Ты мне завтра перед сном напомни. Я еще раз на него дуну. Тогда дольше должон продержаться, но смотри! Сама еду у матери просить будешь!

Так за разговорами они уже подошли к околице. Оставалось пройти землянку Акилуры. Проходя ее, Пест услышал скрип двери землянки. Обернувшись, он увидел Акилуру с клюкой и вязаным платком на плечах.

– Ага! Пришел уже значится! А кто с тобою? – прокаркала старуха. Принюхавшись, она начала говорить. – Дело есть. Скажи отцу, что к Дорожичам мы с Пестом направились.

– Сестра это моя, Лита, – громко ответил Пест. Потом до него дошло, что и без него Акилура уже во всем разобралась. Наклонившись, он прошептал сестре: – Ремешки кожаные и ножны начатые под мою лавку спрячь! Матери скажи, что обедать не буду. Все! Бегом беги!

Лита кивнула и умчалась, сверкая голыми пятками, к дому.

– Что за дело у Дорожичей? – спросил Пест, подходя к Акилуре.

– Вести галка на хвосте принесла. – Акилура протянула Песту перо птицы. Тот оглянулся и, увидав галку, сидящую на крыше землянки, кивнул собственным мыслям. – Ну-ка! Как прочтешь?

Пест взял в руки черное перо и начал его осматривать. По форме пера он понял, что перо не из хвоста. Он нахмурился и начал обнюхивать перо.

– Не вестово это перо, баба Акилура! Да и не галичье оно. С ворона, поди? Маховое?

– Эко зоркий какой! – Акилура улыбнулась беззубым ртом и начала копаться за пазухой. Оттуда она достала с виду такое же перо, протянув его Песту.

Пест еще раз осмотрел перо, а затем взглянул на галку, что сидела на крыше землянки. Стараясь поймать ее взгляд, он сжал зубы и издал негромкий звук: «С-с-с-ык!» Галка после такого вспорхнула и улетела прочь. Пест проводил ее внимательным взглядом и только после этого начал обнюхивать перо. Он достаточно хорошо разглядел хвост галки и отсутствие одного пера.

– Вона как! – выдал удивленно Пест, после того как, закрыв глаза, еще раз обнюхал перо. – Перо вестово. От Дорожичей. Помощи они просят. Не справляется повитуха их. Роженица разродиться не может.

– Двенадцать зим… Неужто уму-разуму набрался? – ехидно спросила Акилура.

– Уму аль разуму, то дело покажет, – с серьезным лицом ответил Пест. – Сборы будут, аль так пойдем?

– Раньше бы с собой корзину со снадобьем взяла, а коли ты есть с силой сырой – можно и так обойтись, – задумчиво протянула старуха. Пест взглянул на нее и ничего не ответил. Он молча пошел в ее землянку. Отворив ее, он увидел на пороге корзину с горшками. Быстро проверив все горшки и сверток с едой, он взял корзину и направился к ведунье. Та встретила его улыбкой.

Неспешным шагом дойдя до леса, старуха остановила его. Всю дорогу они молчали, а когда дошли, старухе удалось выдавить из Песта эмоции.

– С хозяином лесным сам договоришься, – обронила она. Пест удивился и немного замешкался. Замешательство было недолгим.

– Сам, так сам. – Пест снова нацепил маску безразличия и подошел к ближайшему кусту. – Лесничий-дружочек, возьми пирожочек…

С минуту Пест повторял как мантру слова, вбитые Акилурой. Пока он повторял стих, успел достать рыбный пирог из корзины и положить его рядом с кустом. Хозяин леса все не появлялся, и Пест начал хмуриться. Замолчав на полуслове, он достал из-за пазухи свою повязку. Он осмотрел ее и, найдя два перечеркнутых круга, повязал ее на глаза, покрутил головою и вздохнул. После этого потер ладони и хлопнул. Звук, как и при хлопке Акилуры, вышел оглушительный. Он разнесся по лесу, спугнув стаю птиц.

– Не по чину шуметь тебе в лесу моем! – послышался голос от куста.

– Силы тебе земли для ягод и грибов твоих да роду плодовитого для зверья твоего, – сказал Пест, поклонившись кусту. – Не серчай, хозяин, что шумлю. Не набрался я силы, чтобы твой взгляд да твое ухо чуять. Потому и шуметь начал.

– И тебе силы, наследник акилуровский! С чем пришел? – Лицо из листьев на кусте улыбалось, а зрачки в глазах, которые изображали красные ягодки, все норовили скоситься на пирог, который лежал перед ним.

– Тропа твоя нужна нам к селу Дорожичей и обратно.

– Не можно тебя на тропу пускать! Не было слова, чтоб Акилура тебя ведуном назвала!

– Ты же водил меня по тропе!

– Ты не путай! Тогда сама Акилура торг вела! А с тобою не можно!

– Ну, не можно, так не можно! Я-то думал магией водицы тебя умаслить, – безразлично сказал Пест и пожал плечами. Подойдя к кусту, он поднял рыбий пирог, откусив от него. Сам же в это время начал наполнять пирог силой воды. Медленно и неторопливо.

– Так с того начинать надо было! – проворчало лицо из листьев. Глаза-ягоды забегали, а нос зашевелился. – Ты погоди пирог-то жевать! Возьмусь я за то дело!

– Торг? – спросил Пест, глядя на хозяина леса.

– Торг! – принял условия тот.

Пест принялся усиленно наполнять рыбный пирог силой воды, а хозяин тем временем обратился к Акилуре:

– Ох, и лис, твой ученик! Знамо, чем подкупить! Ты науськала?

– Нет. То он своим умом дошел! – улыбаясь до ушей, ответила Акилура.

– Ну коль сам, то впору мне стеречься его.

Пест протянул пирог к кусту. Из него вытянулись ветки, подхватившие пирог и унесшие в глубь куста.

– А есть его не будешь, что ли? – спросил Пест, приподняв одну бровь.

– Хех! Молодой еще! Нет в округе мест силы магии водной. Тяжко в засуху мне лес пристойно держать. Я твой пирог приберегу.

– Дело твое. Веди, хозяин леса! – скомандовал Пест и почувствовал руку Акилуры на плече.

– Ты быстро не иди! Не поспеть мне за тобой, – услышал он над ухом голос Акилуры. – Я за тебя держаться буду.

Пест кивнул и мелкими шагами пошел вперед, стараясь подстроиться под Акилуру…

Старуха шаркала ногами по траве, опираясь на свою клюку. Рядом с ней шел Пест. Они вышли на поле, с которого была видна околица села Дорожичей. На заборе стоял мальчишка. Он поднес руку к лицу, прикрываясь от солнца. Сам же мальчишка смотрел в сторону ведуньи и ее ученика. Как только высокая трава закончилась и Пест с ведуньей вышли на простор, он спрыгнул с забора и убежал в дом. До Песта дошел крик мальчишки, но что тот кричал – он разобрать не смог.

– Село Дорожичей начало свое берет от конного переезду. Еще до того, как шаманы севера наших магов обучили за горизонт шаг делать.

– Это как так? – Нахмурился Пест.

– Шаманы с севера зело хорошо умеют сие. Как уж делают они, того не ведаю, но ворожить они умеют так, что, сделав шаг один, ты за горизонтом оказываешься. А когда еще вражда с ними была, гонцы по Гвинее лошадные разъезжали. На дорогах тогда были конные переезды. На них гонцы меняли лошадей, а коль устал зело гонец, то и отдыхал тамо. Вот и стали Дорожичи с такого переезда свое село вести. На таком переезде всегда должон быть кузнец, чтобы коня подковать да упряжь править. От того и в Дорожичах кузнечий род ведется, – Акилура говорила медленно и с перерывами. Иногда она останавливалась, чтобы отдышаться. – Потому и Дорожичи, что у дороги живут.