Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 9 из 22

Азирафаэль бросил корочку взъерошенному селезню. Тот проглотил ее и тут же пошел ко дну.

Ангел повернулся к Кроули.

– Право же, дорогой мой… – проворчал он.

– Извини, – сказал Кроули. – Забылся.

Сердитая утка вынырнула на поверхность.

– Безусловно, что-то назревало, – продолжал Азирафаэль. – Но отчего-то думалось, что это должно случиться в Америке. Там любят подобные истории.

– Может, и до Америки доберется, – угрюмо сказал Кроули. Его задумчивый взгляд пробежал по парку и остановился на «Бентли», к заднему колесу которого старательно прилаживали штрафной блокиратор.

– Ах да. Американский дипломат, – кивнул ангел. – Эффектный прием, что и говорить. Сделать из Армагеддона эдакий модный блокбастер и продать его во все возможные страны.

– Во все страны, – уточнил Кроули. – Все царства мира.

Азирафаэль высыпал остатки крошек уткам и выкинул в урну пустой бумажный пакет. Утки оценили ситуацию и живо отправились клянчить корм у болгарского морского атташе и его спутника, вороватого вида мужчины в кембриджском галстуке.

Азирафаэль обернулся и прямо взглянул на Кроули.

– Мы выиграем, конечно, – сказал он.

– Но ты этого не хочешь, – ответил демон.

– С чего ты это взял, помилуй Бог?

– Послушай! – в отчаянии воскликнул Кроули. – Скажи, сколько у вас музыкантов? Я имею в виду первоклассных.

Азирафаэль растерялся.

– Ну, я бы сказал… – начал он.

– Два, – опередил его Кроули, – Элгар и Лист.[32] Все. Остальные у нас. Бетховен, Брамс, все Бахи, Моцарт и так далее. Можешь вообразить себе вечность в компании Элгара?

Азирафаэль закрыл глаза.

– Даже слишком хорошо могу, – простонал он.

– В том-то и дело, – сказал Кроули, торжествующе сверкнув глазами. Он отлично знал слабые места Азирафаэля. – Никаких тебе компакт-дисков. Никакого Альберт-холла с его концертами. И летних оперных фестивалей в Глайндборне тоже не будет. Целыми днями одна лишь музыка сфер.

– Непостижимо, – пробормотал Азирафаэль.

– Словно яичница без соли, как ты однажды выразился. Да, кстати говоря. Ни соли, ни яичницы тоже не будет. Ни малосольной семги под укропным соусом. Ни уютных ресторанчиков, где тебя знают в лицо. Ни кроссвордов в «Дэйли телеграф». Ни антикварных магазинчиков. Да и букинистов не останется. Никаких раритетных первоизданий. Никаких, – Кроули почти исчерпал запас знаний об увлечениях Азирафаэля, – серебряных табакерок эпохи Регентства.

– Зато после нашей победы жизнь станет лучше! – прохрипел ангел.

– Но уже не будет такой интересной. Слушай, ты ведь понимаешь, что я прав. С арфой в руках ты будешь так же счастлив, как я с вилами.

– Ты же знаешь, мы не играем на арфах.

– А мы не пользуемся вилами. Я выражался риторически.

Они пристально смотрели друг на друга.

Азирафаэль развел изящными, тщательно ухоженными руками.

– Видишь ли, наши просто в восторге от того, что конец близится. Ради этого ведь все и задумывалось. Последнее, главное испытание. Огненные мечи, Четыре Всадника, моря цвета крови и прочая морока. – Он пожал плечами.

– А потом «Конец игры, бросьте монетку»? – произнес Кроули.

– Иногда ты выражаешься так затейливо, что мне трудно уловить мысль.

– Мне нравятся моря такими, какие они есть. Так нельзя. Просто нелепо разрушать мир до основания ради того, чтобы понять, правильно ли он устроен.

Азирафаэль снова пожал плечами.

– Боюсь, высшая мудрость для тебя непостижима.

Ангел поежился и запахнул пальто. Над городом собирались тучи.

– Пойдем куда-нибудь погреемся, – предложил он.

– Ты приглашаешь? – хмуро отозвался Кроули.

В мрачном молчании они направились к выходу из парка.

– Не то чтобы я был с тобой не согласен, – говорил ангел, пока они брели по траве. – Просто мне предписано повиноваться. Ты же понимаешь.

– Мне тоже, – откликнулся Кроули.

Азирафаэль поглядел на него искоса.

– Да ну? – спросил он. – Ты же все-таки демон.

– И что с того? Неповиновение у нас одобряется лишь в общем смысле. А конкретные случаи жестоко караются.

– То есть конкретные случаи неповиновения им?

– Вот именно. Забавно, да? А может, и нет. Как думаешь, сколько у нас еще времени?

Кроули махнул рукой в сторону «Бентли», и машина гостеприимно распахнула дверцы.

– Ну, есть разные предсказания, – сказал Азирафаэль, мягко опускаясь на пассажирское сиденье. – Точно – до конца столетия, хотя необычных явлений можно ожидать и раньше. Большинство пророков уходящего тысячелетия заботились скорее о метрике стиха, чем о точности.

Кроули взглянул на ключ зажигания. Тот провернулся.

– Что-что? – спросил он.

– Ну, понимаешь, – с готовностью сказал ангел. – «И мир перестанет быть с небом в ладу в татата-татата-таком-то году». Вот и подбирали, какой год уложится в этот размер. К примеру, цифра шесть точно не влезет, так что все годы, в которых есть шестерки, должны быть довольно безопасными.

– А какого рода явления?

– Двухголовые телята, небесные знамения, гуси, летящие задом наперед, рыбные дожди, ну и прочее в таком роде. Присутствие Антихриста нарушает причинно-следственные связи.

– Гм-м.

Кроули выжал сцепление. Потом что-то вспомнил и щелкнул пальцами.

Блокировка колеса исчезла.

– Давай перекусим, что ли, – сказал он. – Помнится, я задолжал тебе обед – когда бишь это было?

– В 1793-м, в Париже, – ответил Азирафаэль.

– Да, точно. Царство террора. Ваших рук дело или наших?

– Мне казалось – ваших.

– Не помню. Зато ресторанчик был вполне приличный.

Когда они проезжали мимо дорожного инспектора, у того вдруг загорелся блокнот, к немалому удивлению Кроули.

– Я совершенно уверен, что ничего такого не делал, – сказал он.

Азирафаэль покраснел.

– Это я, – признался он. – Мне всегда казалось, что их изобрел кто-нибудь из ваших.

– Неужели? А мы считали, что из ваших.

Кроули еще раз посмотрел на дым в зеркале заднего вида.

– Ладно, – сказал он. – Давай-ка заглянем в «Ритц».

Заказывать столик он даже не собирался. В этом мире такие вещи, как заказ столика, происходили с кем угодно, но не с ним.

Азирафаэль коллекционировал книги. Будь он до конца откровенен с собой, ему пришлось бы признать, что книжный магазин – всего лишь место, где он хранит свою коллекцию (кстати, в его профессии это далеко не редкость). Старательно изображая почтенного букиниста, он использовал все возможные средства за исключением физического насилия, дабы удержать клиентов от совершения покупки. Неприятные запахи сырости и плесени, враждебные взгляды, плавающие часы работы – по этой части он стал невероятно изобретательным.

Азирафаэль собирал книги уже давно и, как все коллекционеры, имел свои пристрастия.

Ему принадлежало более шестидесяти книг с предсказаниями, в которых описывались события последних веков второго тысячелетия. Он питал слабость к первоизданиям Оскара Уайльда. И еще у него был полный набор Нечестивых Библий,[33] каждая из которых благодаря ошибке наборщика получила собственное имя.

В их числе была Неправедная Библия, названная так из-за опечатки в Первом послании к Коринфянам: «Или не знаете, что неправедные Царство Божие наследуют?», а также Библия Прелюбодеев, изданная Бейкером и Лукасом в 1632 году, где в седьмой заповеди тоже пропустили частицу «не», получив в итоге: «Прелюбодействуй». Среди прочих имелась Библия Проклинающая («проклинаю тебя» вместо «заклинаю тебя»), Паточная Библия («разве нет патоки в Галааде?»), Библия стоящих рыб («И будут стоять подле него рыбы», хотя пророк Иезекииль говорил о рыболовах), Библия Крестозадвижения и так далее. Азирафаэль раздобыл все до единой. Даже самую редкую, изданную в 1651 году лондонскими книгопродавцами Билтоном и Скэггсом.

32

Эдвард Элгар (1857–1934) – английский композитор, католик. Ференц Лист (1811–1886) в 1860-е годы обращался по преимуществу к духовной музыке, а в 1865 г. принял малый постриг, став аколитом – церковнослужителем-мирянином (Примечание редактора).

33

Большая часть перечисленных книг вполне реальна (Примечание редактора).