Страница 18 из 22
Посмотрев в окуляр прибора, она подкрутила колесико.
Потом что-то пробормотала.
Землемеры частенько бормочут что-то себе под нос. Что-то вроде: «Не успеешь оглянуться, а вот уже и объездная трасса», или «Ага, три с половиной метра плюс-минус комариное крылышко».
Но она бормотала нечто совершенно иное.
– Ночь черна… Луна светла,[62] – бормотала Анафема. – Юго-восток… Запад-юго-запад… запад-юго-запад… о, нашла…
Она развернула геодезическую карту и посветила на нее фонариком. Потом, достав прозрачную линейку и карандаш, аккуратно прочертила на карте линию. Эта линия пересеклась с другой карандашной линией.
Анафема улыбнулась – не то чтобы ее что-то позабавило, просто она мастерски справилась с трудной задачей.
Затем девушка сложила свой затейливый теодолит, привязала его к багажнику черного велосипеда системы «садись-и-молись», завалившегося на живую изгородь, убедилась, что Книга по-прежнему в корзинке, и выкатила велосипед на туманную дорогу.
Велосипед был исключительно древним; в свое время его раму, похоже, смастерили из водопроводных труб. Он появился на свет задолго до изобретения трехскоростных машин, а может, и сразу же после изобретения колеса.
Но городок был совсем близко, у подножия холма. Волосы струились по ветру, плащ вздувался за спиной, словно купол парашюта, и, овеваемая теплым воздухом, она выжала из двухколесного орудия убийства все, на что оно способно. Ведь в такую пору дорога всегда свободна.
Мотор «Бентли» негромко потрескивал, постепенно охлаждаясь. А Кроули, напротив, горячился.
– Ты сказал, что видел указатель, – уточнил он.
– Мы слишком быстро промчались. К тому же мне казалось, это ты бывал здесь прежде.
– Одиннадцать лет назад!
Кроули бросил карту на заднее сиденье и снова завел машину.
– Может, спросим кого-нибудь? – предложил Азирафаэль.
– О да, – сказал Кроули. – Мы остановимся и спросим первого же встречного… который вышел прогуляться по ночной трассе, не так ли?
Он переключил скорость и рванул по узкой дороге, обсаженной буками.
– Странное местечко, – сказал Азирафаэль. – Неужели не чувствуешь?
– Что?
– Притормози.
«Бентли» вновь снизил скорость.
– Странно, – проворчал ангел. – Опять эти проблески…
Он поднес пальцы к вискам.
– О чем ты? Какие проблески? – спросил Кроули.
Азирафаэль посмотрел на него.
– Любви, – сказал он. – Кто-то по-настоящему любит это место.
– Не понял?
– Здесь повсюду разлита невероятная любовь. Я не могу объяснить понятнее. Тем более тебе.
– Это примерно как… – начал Кроули.
Шум, визг, скрежет металла. Машина остановилась.
Азирафаэль прищурился, опустил руки и неуверенно открыл дверцу.
– Ты в кого-то врезался, – сказал он.
– Нет, – сказал Кроули. – Кто-то врезался в меня.
Они вышли из машины. Позади «Бентли» на дороге лежал велосипед; его переднее колесо было трудно отличить от ленты Мебиуса, заднее, замедляя вращение, угрожающе пощелкивало.
– Да будет свет, – сказал Азирафаэль. Бледно-голубое сияние наполнило проселок.
Из придорожной канавы донесся чей-то голос:
– Черт возьми, как вы это сделали?
Свет погас.
– Сделали что? – виновато спросил Азирафаэль.
– О-ох, – теперь в голосе звучало замешательство. – Наверное, я обо что-то стукнулась головой…
Кроули выразительно глянул на длинную царапину вдоль блестящего крыла машины и вмятину на бампере. Вмятина выпрямилась. Царапина исчезла.
– Выбирайтесь, юная леди, – сказал ангел, вытаскивая Анафему из папоротников. – Все в порядке, ничего не сломали.
(Это было утверждение, а не пожелание; у девушки был небольшой перелом, но Азирафаэль не мог отказать себе в удовольствии сделать доброе дело.)
– У вас не горели фары, – начала она.
– У вас тоже, – сказал Кроули виновато. – Так что мы квиты.
– Увлекаетесь астрономией, да? – поинтересовался Азирафаэль, поднимая велосипед. Из передней корзины что-то высыпалось. Ангел показал на потрепанный теодолит.
– Нет, – сказала Анафема. – То есть да. Только посмотрите, что вы сделали с моим старичком «Фаэтоном»!
– Простите, с кем? – сказал Азирафаэль.
– С велосипедом. Он весь погнулся…
– Эта старая машинерия удивительно живуча, знаете ли, – весело сказал ангел, подталкивая к ней велосипед. В лунном свете блеснуло переднее колесо, идеально круглое, словно любой из кругов Ада.
Девушка с недоумением уставилась на велосипед.
– Что ж, поскольку все уладилось, – сказал Кроули, – лучше всего каждому просто отправиться своей… э-э… Вы случайно не знаете, как доехать до Нижнего Тадфилда?
Анафема продолжала разглядывать свой велосипед. Она была почти уверена, что никогда не видела седельной сумочки с набором инструментов.
– Да просто спуститься с холма, – ответила она. – Неужели это и правда мой велосипед?
– Разумеется, – сказал Азирафаэль, надеясь, что не слишком переусердствовал.
– Только у моего «Фаэтона» не было насоса, я точно помню.
Взгляд ангела вновь стал виноватым.
– Но здесь же есть крепление для него, – уныло сказал он. – Две маленькие скобки.
– Спуститься с холма, вы сказали? – спросил Кроули, подталкивая ангела локтем.
– Наверное, я все-таки стукнулась головой, – сказала девушка.
– Мы бы предложили подвезти вас, конечно, – быстро проговорил Кроули, – но нам некуда пристроить ваш велосипед.
– Разве что наверх, на багажник, – предложил Азирафаэль.
– Но у «Бентли» нет… А. Угу.
Собрав с земли содержимое велосипедной корзины, ангел сунул все на заднее сиденье и помог ошарашенной девушке забраться в машину.
– Нельзя оставаться в стороне, – сказал он Кроули.
– Тебе нельзя. А мне очень даже можно. Ты не забыл, что нас ждут другие дела?
Кроули бросил яростный взгляд на крышу «Бентли», где только что материализовался новенький багажник. С клетчатыми ремешками.
Велосипед поднялся в воздух, аккуратно улегся на крышу и туго затянулся ремнями. Кроули сел в машину.
– Где вы живете, милая? – наилюбезнейшим тоном спросил Азирафаэль.
– И фар у моего велосипеда тоже не было. Вернее сказать, когда-то были, но я их сняла, когда потекли батарейки, – сказала Анафема. Она посмотрела на Кроули. – Между прочим, – добавила она, – у меня с собой большой нож. Где-то здесь.
Азирафаэля потрясло ее подозрение.
– Мадам, уверяю вас…
Кроули включил фары. Сам он и без них все отлично видел, но какой смысл зря нервировать прочих водителей? Потом он завел машину и степенно съехал с холма. Дорога вынырнула из-за деревьев и через несколько сотен ярдов привела их на окраину городка.
Местность явно была знакомой. Прошло одиннадцать лет, но Кроули чувствовал что-то… словно далекий звон колокольчика в тумане.
– Здесь поблизости есть больница? – спросил он. – Ну, там еще служат монахини?
Анафема пожала плечами.
– Кажется, нет, – сказала она. – Здесь только один большой дом – Тадфилд-мэнор. Не знаю, что там сейчас творится.
– Божественный промысел, – проворчал Кроули.
– И переключатель скоростей, – продолжала недоумевать Анафема. – У моего старичка не было никаких скоростей. Я точно это помню.
Кроули склонился к ангелу.
– О Боже, исцели этот велик, – саркастически прошептал он.
– Ну извини, я слегка увлекся, – прошипел в ответ Азирафаэль.
– А клетчатые ремешки?
– Шотландка нынче в моде.
Кроули тихо зарычал. Даже в тех редких случаях, когда ангелу удавалось осознать, что на дворе двадцатый век, он все равно не продвигался дальше пятидесятых.
– Вы можете высадить меня здесь, – подала Анафема голос с заднего сиденья.
– С удовольствием, – просиял ангел. Как только машина остановилась, он открыл заднюю дверцу и поклонился, словно старый слуга, приветствующий молодого массу на старой плантации.
62
Вариация на тему «Ведьмовского хорала» английской неоязычницы Дорин Вальенте (1922–1999) (Примечание редактора).