Всему свое время

Лику это вполне устраивало. Потому что она ощущала главное — ее душа опять ожила. Она это поняла сразу же, как только увидела его, такого родного и вместе с тем такого чужого. Оказалось, Лика рано справила похороны, ее душа просто заснула летаргическим сном, а она, как средневековый лекарь, приняла этот сон за смерть и ошиблась. И слава Богу, подумала она, ощущая, как ее сердце вновь затрепетало, словно большая бабочка.

А всего-то и надо было, чтобы он вернулся. Всего-то и потребовалось, что осторожное прикосновение к ее щеке его нежных губ. Достаточно-то было всего лишь одного его ласкового взгляда.

«И ничего мне больше не надо, — думала она. — Ничего большего. Пусть он уедет через три дня, пусть. Но теперь-то я знаю, что не умерла, что ничего со мной не случилось, что я могу жить и дальше. Просто могу жить! Я живая!»

Артур вошел неслышно. Лика ощутила его присутствие только тогда, когда он оказался за ее спиной. Лика напряглась, все чувства мгновенно обострились, и она медленно повернулась к нему, столкнувшись с его испытующим взглядом. Казалось, Артур задался целью заглянуть в воскресшую Ликину душу, прочесть, что в ней написано и выпить ее до дна. Она вспомнила ахматовские стихи:

Как соломинкой пьешь мою душу.

Знаю, вкус ее горек и хмелен,

Но я пытку мольбой не нарушу.

О, покой мой многонеделен.

Сколько так продолжалось? Секунды, минуты, а может быть, годы? Лика не знала, она таяла под этим пылающим, пронизывающим взором. Наконец, когда ей показалось, что он уже выпил ее до дна, не выдержала:

— Как твои успехи в Москве? — Она надеялась, что он отведет глаза, перестанет ее мучить.

— Спасибо, хорошо, — Артур глаз не отвел, но прожигающий насквозь пламень погас.

Лика смогла свободно вздохнуть.

— Рада слышать, — искренне проговорила она.

— Лика, — как-то многозначительно начал Артур, — я все хотел с тобой поговорить…

— Неужели? — она недоверчиво приподняла брови.

— Да, — кивнул он.

— О чем? — с самым невинным видом поинтересовалась Лика, хотя уже понимала, о чем он будет говорить, слишком уж красноречиво он смотрел.

— О чем? — переспросил Артур, похоже, ему было непросто.

Лика это видела, но не стала помогать.

— Да, о чем? — все с той же ноткой полуудивления, полунедоверия повторила она.

— Вот о чем, Лика, — снова заговорил Артур, — ты ведь не обиделась на меня тогда? Нет? — Он вновь впился в нее глазами.

— Обиделась? На тебя? За что? Мне не за что на тебя обижаться, — она нашла в себе силы говорить спокойно.

— Слава Богу! — выдохнул он. — Я рад, что ты меня поняла. Я не сомневался, что ты умница. Знаешь, — он посмотрел в окно за ее спиной. — Я много думал о тебе, о нас. Ты сильная, Лика. А я слабак. Я тогда струсил. Испугался боли. Думал не столько о тебе, сколько о себе. Я испугался чувств, которые ты во мне вызывала. Испугался, что из-за этих чувств, из-за тебя, моя мечта о Москве стала меркнуть, отодвигаться на второй план. Я даже стал подумывать, уж не отказаться ли мне от нее совсем? Но тут пришло приглашение и я понял, что должен выбирать… И я выбрал, Лика, — его голос стал тихим, взволнованным. — Я не смог отказаться от своей мечты. Но в Москве я понял, что без тебя мое счастье не может быть полным. Я хочу, чтобы ты была со мной, Лика, — он с надеждой заглянул в ее глаза. — Ты ведь станешь моей женой?..

У Лики голова пошла кругом. Такого поворота она никак не могла ожидать, да чего там — предположить даже не могла, что все вот так обернется. «Господи! — в отчаянии подумала она. — Господи, ну почему?! Почему все так?! — Лика в смятении смотрела на Артура. — Может быть, не говорить ему? Но ведь он все равно поймет… И потом, я не смогу его обмануть… Нет… Пусть уж лучше он узнает сразу!.. Если Артур говорит правду, то, может быть, он сможет меня понять?.. А простить?..»

Артур ждал ее ответа. Лика постаралась взять себя в руки и дрожащим голосом произнесла:

— Я хотела бы этого… Я очень хотела бы… Но… — она замолчала.

— Но… — с тревогой повторил он.

— Артур, я уже не девушка! — решившись, выпалила Лика.

В его глазах застыло отчаяние, лицо искривила гримаса боли. Он сжал кулаки, развернулся и стремительно пошел из комнаты.

— Я думала, что ты уже не вернешься… — попыталась оправдаться Лика.

Артур ее даже не слышал. Он снова бросил ее одну, бросил, как и в тот раз, даже не взглянув, не остановившись, ничего не сказав и не выслушав.

Оставшись одна, Лика безвольно опустилась на пол. И впервые за долгие месяцы заплакала. Заплакала от обиды, горечи, сожаления и запоздалого раскаяния.

После этой сцены Артур, на удивление Лике, не стал ее избегать. Сначала она порадовалась этому, надеясь, что он даст ей шанс объясниться, но слишком скоро поняла, что это бессмысленно. Артур, несмотря на то что при встречах был подчеркнуто вежлив и даже мил, всем своим поведением демонстрировал неприкрытое равнодушие, так что Лика быстро осознала, что никаких объяснений быть не может. Мрачно наблюдая за ним, она думала только о том, что лучше бы он, как в прошлый раз, избегал ее. Наконец Артур собрался уезжать, и Лика, провожая его взглядом из окна, мысленно пожелала ему: «Скатертью дорожка. Дай Бог нам больше никогда не встретиться».

Конечно, ей снова было больно. И обидно до слез. И себя жаль. Но теперь она еще и злилась. Злилась на него и хоть и понимала, что он-то ни при чем, но все-таки малодушно считала его косвенным виновником того, что первым ее мужчиной стал другой. «А чего он хотел? — возмущенно спрашивала она себя. — Сам повел себя так, будто девственность это жуткий недостаток, от которого нужно немедленно избавляться. Дефект, — Лика зло усмехнулась. — Вот я от этого дефекта и избавилась. А теперь он еще смеет изображать из себя оскорбленную невинность! Да не он, а я оскорбленная невинность! Им же, между прочим, и оскорбленная!» Думая таким образом, она, конечно, понимала, что не права, но злость, которую испытывала, проще было вымещать на Артуре, и потом, именно эта злость помогала ей справляться с обидой, притупляла ее боль.

Лика сдала последний зачет и возвращалась домой. На полпути ее неожиданно застал дождь, а поскольку зонтик был благополучно забыт дома в быстрых, волнительных сборах на экзамен, ей ничего не оставалось, как скрыться в ближайшем подъезде. Она стояла у дверей и смотрела на лужи, растущие прямо на глазах.

Дверь на первом этаже открылась, кто-то вышел. Лика обернулась и увидела спускающегося по лестнице мужчину лет сорока. Густые волосы, тронутые сединой на висках, пушистые черные усы, круглые бархатные глаза в оправе будто накрашенных ресниц, открытое, но немного лукавое выражение лица. Он был похож на большого довольного кота.

— Славный дождичек! — Мужчина подошел к Лике. — Вы со мной согласны?

— Да уж, ничего себе погодка, — улыбнулась она, отметив про себя золотисто-медовый цвет его глаз.

— Вижу, вы без зонтика, — заметил мужчина. — А дождик, похоже, затянется, — он глянул на небо. — Если хотите, я вас подвезу. Вам в какую сторону? — и он сверкнул белозубой улыбкой.

— Мне тут недалеко, — смущенно пролепетала она.

— Тогда поедем? Забыл представиться. Андрей, — он задержал на ней взгляд.

— Лика, — ответила она и подала ему руку.

Андрей, вместо того чтобы пожать ее, галантно склонился и поцеловал Ликину руку, приятно пощекотав усами. Потом шагнул из подъезда, открыл свой зонт и сделал Лике приглашающий жест.

Машина у Андрея была шикарная — серебристый джип «Гранд-чероки». Лика буквально утонула в удобном кожаном кресле и расслабилась. Она с интересом наблюдала за Андреем, который был словно насквозь пропитан солнечной, теплой и ласкающей энергией. Солнце светилось и в его янтарных глазах, и в его ослепительной улыбке. Лика с удовольствием нежилась в согревающих солнечных лучах, как будто исходящих от этого человека.