Страница 21 из 48
И тут посыпался град вопросов:
- Ты спятил, что ли, Лысюра?
- Даже если чайники будут в полцентнера...
- Десять тонн, с ума сойти!
- Сам будешь собирать!
Лысюра огрызнулся:
- Ну и соберу, чего испугались? - и, так как шум не утихал, добавил: - Тише, тише, после все объясню.
- Нет, ты сейчас отвечай! - подступил к нему Живцов. - Зачем пообещал от имени класса сдать десять тонн? Где их возьмем?
- Без паники, - успокаивал всех Лысюра. - Ну, чего засуетились? Пойдемте, кое-что покажу.
Он стал пробираться к выходу, все повалили за ним.
У сарая Генка остановился.
- Здесь все свои? - он встал на цыпочки. В задних рядах топталось несколько третьеклассников, из любопытства увязавшихся следом. Гоните их в шею.
Когда приказание было выполнено, староста широко распахнул дверь сарая:
- Смотрите! Вот наши десять тонн.
Передние оцепенели у входа, но под напором задних влетели в сарай. Загремела жесть - все трогали, пинали металлолом, вытаскивали из кучи то утюг, то кастрюлю и бросали обратно.
- Кто это собрал? Кто? - слышались то и дело восклицания.
Лысюра выпятил грудь.
- Много будете знать, скоро на пенсию выйдете. Самое главное - наш металлолом, наш, понимаете?
Под его нахальным взглядом кое-кто опустил глаза или отвел их в сторону.
- Чего же, понятно, - хмуро бросил Живцов. - Только никто из наших ребят его не собирал, и мы не будем считать эту кучу своей.
Лысюра побледнел от злости:
- А ты чего лезешь всюду, Живцов? Чего лезешь? Ты собрал хоть килограмм металлолома? А? Собери столько, а потом будешь лезть.
- И соберу, - насупился Живцов, в волнении снимая очки. - Столько, правда, не соберу, но зато это будет наш металлолом.
- И верно, - поддакнул Черепанов. - Кто же это... собрал столько?
- Мы собрали, - вмешался Синицын, почувствовав обиду. - Я и Генка. Так это наш металлолом или нет?
Черепанов молчал, ковыряя ботинком землю. Живцов оторопело снял, а потом напялил очки.
- К-конечно, н-наш, - выдавил он. - Если вы собрали... Только не верится что-то. Вдвоем - и столько!
Все удивленно зашумели.
- Ах, не верится? - взвился Лысюра. - Какое ты имеешь право не верить мне, старосте класса? Что я, по-твоему, украл этот лом? Украл?
Зина смутился под таким натиском, виновато шмыгнул носом. Многие опустили головы.
- Да что там... - раздались голоса.
- Вдвоем, втроем - какая разница?
- Может, они где-то нашли эту кучу?
- А перетаскал кто? - послышался ехидный голосок.
Генка прищурился:
- А может, нам помогали? В порядке шефской помощи.
- Ну, если шефы... Тогда все понятно.
- Так бы сразу и сказал.
Вперед протиснулся Игорь Ступак и положил пухлую руку на плечо Макару.
- И чего спорите, одноклассники? - повернулся он к толпе. - Перед нами кто? Мо-о... - он по-дирижерски взмахнул руками. - Ну? Вместе, хором! Мо-о...
- ...лод-цы! - грянули все. Сзади кто-то крикнул:
- Шайбу!
- От имени класса выношу благодарность! Это ж надо... Постарались... для всех нас, - он всхлипнул, смахнул воображаемую слезу. - Ребята! Это же прекрасно. Не надо теперь лазить по дворам, выискивать, вынюхивать, где плохо лежат... эти железки ржавые. Надрываться!
- Много ты надрывался! - перебила его Даша. - Всегда твой отец приносит, а ты руки в брюки и командуешь: "Сюда, папа, сгружай!" Оттого ты такой толстый, что работать очень любишь.
Все засмеялись. Ступак покраснел.
- А план какой дают? С каждым годом все больше... Папа говорит, что и он не потянет, хоть у него разряд по штанге.
- Вот бы и пожалел его. Нет, ты скажи, почему ты такой толстый? не унималась Даша.
- Я не толстый, я упитанный! - защищался Игорь. - Мама говорит: дети должны быть упитанными. Сядешь обедать - она меня кормит, а сзади отец стоит... с ремнем, - Ступак жалобно скривился.
Зойка тут не выдержала:
- Ну, чего пристала к Игорьку? - накинулась она на Дашу. - Он не жадный!
Все одобрительно зашумели. Игорь всегда приносил в школу сумку из полиэтилена с портретом какой-то кудрявой певицы с широко разинутым ртом, а в сумке - множество разных бутербродов с колбасой, маслом, сыром, повидлом. Сам он бутербродов не ел, а щедро делился со всеми, говоря:
- Только вы меня и спасаете... Иначе пришлось бы за собаками с этими бутербродами гоняться.
Все ели и хвалили - бутерброды были очень вкусные, мама Ступака умела их делать - она работала буфетчицей.
Черепанов виновато вздохнул:
- Конечно, зря на Игорька так...
Ступак расправил плечи.
- Я и говорю! Если Макар и Гена помогли нам, то за это нужно сказать спасибо. И мама всегда говорит: "Бьют - беги, дают - бери". А вы... Эх! - он махнул рукой.
- Правильно! - зашумели вокруг. - Нам же добро делают...
Лысюра понял, что его верх, и победоносно оглядел ребят.
- Завтра приносите свой металлолом. Глядишь, еще и перевыполним обязательство.
Из сарая выходили - кто с ухмылкой, кто хмуро, кто крепко задумавшись. По знаку Лысюры Синицын замешкался и остался вместе с ним.
Генка сел на перевернутое ведро и вздохнул:
- Знаю я Живцова, все равно будет артачиться и докапываться... Ох, и настырный парень! Разобрать бы его на совете за плохую учебу, так учится он на совесть. Да-а...
Он искоса посматривал на Синицына.
- Слушай, Марочка, - заговорил он умильно. - Я давно хотел потолковать с тобой об успеваемости класса.
- О чем? - вытаращил глаза Макар. Генка смущенно заерзал на ведре.
- Да понимаешь, двоек еще много! Каждый день кто-то хватает... Как бы сделать так, чтобы не было их, этих проклятых двоек?
- А как сделаешь? - задумался Макар. Потом просиял: - Учиться надо!
- Скажешь тоже! Да разве двоечники хотят учиться? Их к учебнику и трактором не подтянешь...
- Да... - вздохнул Макар, вспомнив, как ему тяжело было когда-то садиться за учебники.
- Я надумал! - оживился Лысюра. - Ты ведь все можешь. Так достань мне такой маленький радиоприемничек-передатчик. Я сижу на задней парте, никто не обращает на меня внимания. А в это время у доски кто-нибудь отвечает урок. "Садись, - говорит ему Нина Борисовна, ничего не знаешь, ставлю тебе двойку". А я в это время нажимаю кнопку и говорю тихонько: "Не два, Нина Борисовна, а три поставьте, пожалуйста. Это пионер хороший, исправится". И учительница выводит тройку.