Страница 69 из 71
— Твою мать, чего же ты тогда хочешь, а? — выплюнул он.
— Я хочу, чтобы ты любил меня. — Я убрала его пальцы с запястья. На этот раз он отпустил меня.
Его лицо наполнилось разочарованием.
— Попроси о чём-нибудь другом... о чем угодно.
Всё, разговор окончен. Медленно, я встала со стула.
Джимми со сжатой челюстью поднял голову вверх, чтобы посмотреть на меня.
— Я не могу.
— Значит, тебе не стоило сюда приходить. Отпусти меня.
Он резко вскочил на ноги и яростно отодвинул свой стул назад.
— Подожди.
— Что?
— Она сказала, что никто никогда не полюбит меня.
Этой «ею» была, конечно же, его стервозная мать. Я печально покачала головой.
— Она ошибалась.
В глазах, наполненных слезами, всё кружилось. Грёбаная любовь. Боже, как же достала эта хрень. Не знаю, сколько раз девушка могла бы выдержать боль от разбитого сердца, вызванную одним и тем же парнем, но серьёзно, с меня хватит. Нужно будет посмотреть, есть ли у мамы салфетки «Клинекс».
Интересно, почему группа до сих пор играла ту дурацкую песню? С этого момента я официально терпеть её не могла. Я решительно двинулась к пункту своего назначение, не обронив и слова на прощание. Папа подбросит меня до дома. Единственный мужчина, на которого могла полагаться девушка, это её отец.
— Лена.
Я остановилась. На нас смотрели, но это было не важно.
— Мне жаль, — сказал он совсем близко.
— Джимми...
— Просто послушай. Пожалуйста. Позволь мне открыться.
Я кивнула подбородком.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной, пожалуйста. — Его дыхание согревало моё ухо, а жар его тела, который я чувствовала спиной, так и манил к себе. — Я не могу вынести, когда тебя нет рядом, когда не знаю, о чём ты думаешь, чем занимаешься, когда не имею возможности поделиться с тобой своими мыслями. Просто... всё кажется другим. Мне не нравится просыпаться без тебя, и я постоянно за тебя переживаю: в порядке ли ты, есть ли у тебя всё необходимое. Видишь ли, дело в том, что все мои мысли касаются тебя, Лена. Ты мой лучший друг. Ты моя девочка.
Я закрыла глаза и просто слушала его слова.
— Никто раньше не значил для меня столько, сколько значишь ты. Пожалуйста, просто... просто вернись и останься со мной. Навсегда.
На этот раз мои плечи начали дрожать, а коленки стали ватными. Ох уж эти долбаные рок-звёзды. Серьёзно. Сильные руки легли на мои плечи, поворачивая меня.
— Извини за то, что всё испоганил. Я думал, если мы оставим всё, как есть, то ничего не изменится, и ты никогда не захочешь уйти. Но я не дал того, чего хотела ты, и всё покатилось к чертям. — Его прекрасные глаза стали невероятно яркими. — Прости меня. Мне не нужен никто другой. Ты моё всё, Лена. Я ещё ни разу не испытывал такого. Хочу, чтобы ты знала об этом. Ты должна это понимать, хорошо?
Я просто уставилась на него, словно парализованная.
— Скажи что-нибудь, — попросил он.
— Джимми, это любовь.
Он открыл рот, затем закрыл его. Удивление на его лице выглядело бы забавным, если бы на кону не стояло моё сердце, душа и будущее счастье. Мне не послышалось, он действительно сказал все те слова. У нас была возможность на счастливый конец, должна была быть. Потому что, испытывая такие чувства к человеку, нельзя просто взять и отпустить его. Только не так.
— Любовь, — сказал он, будто пробуя слово на вкус, или пытаясь понять его вес. Всё ещё держа руки на моих плечах, он водил большими пальцами по моей шее. — Чёрт. Ладно. Согласен.
Я ждала.
Его глаза выглядели неимоверно большими.
— Да, ты права. Я люблю тебя.
— Уверен? — я должна была спросить об этом.
Медленно, он кивнул.
— Да, уверен. Я не знал, что способен на это, но...
Я сжала в кулаки ткань его безумно дорогущей белой рубашки и прижала лицо к его груди. Это было слишком. Он заключил меня в свои объятия и крепко сжал. По правде говоря, я боролась с искушением заехать ему по челюсти за то, что он заставил меня пройти через это.
— Мне жаль, — сказал он, зарывшись лицом в мои волосы. — Мне охренеть как жаль за то, что причинил тебе боль. Я люблю тебя, Лена. Чертовски сильно.
— Я тоже тебя люблю, — я шмыгнула носом, позабыв о приличиях.
Нас обоих трясло, даже не знаю, как нам удавалось оставаться на ногах. Мы держались друг за друга, покачиваясь на танцполе, пока приглашённая на свадьбу группа вовсю играла классическую песню о любви, угадайте, какой известной группы?
— Боже, — пробормотал он. — Нам нужно отсюда сваливать. Этот вокалюга и в подмётки мне не годится.
На что я, позабыв о том, где находилась, рассмеялась во весь голос.
Жизнь. Что тут поделаешь?
Джимми прижался ко мне губами, и весь юмор сменился на голод. Боже, как же я по нему соскучилась. Может, и прошло всего пару дней, но они казались вечностью. Я соскучилась по его вкусу и запаху, ощущению его кожи, по всему, что касалось его, будь то хорошее или плохое. Его язык проскользнул в мой рот, и я закатила глаза. Райское наслаждение. Мы целовались, словно были совершенно одни, а не окружённые сотней или около того гостей на свадьбе. Я крепко целовала его, пока не перестала чувствовать губы, мысли не затуманились, и голове не потребовался кислород.
— Ты правда любишь меня? — спросила я снова, когда он прислонился своим лбом к моему.
Он хмыкнул.
— Скажи это.
Мелькнула редкая улыбка.
— Я люблю тебя, Лена.
— Как, черт подери, вовремя, Джимми, — ухмыльнулась я.
Он засмеялся, а затем снова поцеловал меня.
Вот такая вот история о том, как моя сестра выходила замуж за моего придурошного бывшего, в то время как я отправилась домой с самым прекрасным мужчиной на Земле, Джимми Феррисом, вокалистом «Стейдж Дайв».
Эпилог
То, что подразумевалось как вечеринка в честь помолвки Мала и Энн, деградировало в некую странную форму гедонистической музыкальной вакханалии. По всей комнате тот тут, то там лежали инструменты, подарки, вегетарианские пиццы и напитки. Счастливая пара давненько скрылась в одной из свободных спален Дэвида и Эв. Киллер, щенок, преследовал Бена, бас-гитариста, по всему кондо, а Лиззи, смеясь, лежала на диване.
Что было забавно, учитывая разницу в размерах.
Джимми и Дэвид играли на гитаре, и Джимми пел одну из печальных песен Билли Винтерса — Ain’t No Sunshine. Я сидела на полу напротив них, щёлкая его на «Никон». Мой парень был самым очаровательным из всех. И да поможет бог моим трусикам, когда он начинал напевать вполголоса, ибо им ни за что не устоять.
Джимми наконец-то смог признаться брату в том, что учился играть на гитаре. Дэвид оказывал всяческую поддержку, помогая ему упражняться в игре. Они говорили о возможности Джимми играть на ритм-гитаре, вместе с гитарным соло Дэвида в предстоящем турне. В этой роли он выглядел увереннее и счастливее оттого, что мог предложить группе не только пение.
— Всё хорошо? — спросила Эв, присаживаясь рядом на пол.
— Очень хорошо. А у тебя?
Она улыбнулась.
— Просто замечательно, спасибо, что спросила.
За балконными дверями, потерявшись друг в друге, медленно танцевали Нейт и Лорен. Ах, любовь. Прекрасное чувство. Благодаря ей мир казался прекрасным.
— Дальше на очереди ваша с Джимми свадьба? — Эв отпила немного пива.
— Не-е, не думаю. Нам и так неплохо.
— Ты о чём? — спросил Джимми, закончив песню. Он протянул мне руку, и я поднялась на колени. Какая грациозность.
— Эв интересовалась, будем ли мы с тобой следующими, кто свяжет себя узами брака.
Я осторожно положила фотоаппарат на кофейный столик, прежде чем устроиться у Джимми на коленках. То, что он хотел моего присутствия, чтобы я всегда была рядом, было одновременно обязанностью и привилегией. Ну, по большей части привилегией.
— Ты хочешь? — спросил он, наклонив голову.