Соло (ЛП)

— Ещё одно, — понизив голос, сказал он, затем продолжил довольно убедительным тоном. — Ну же, последнее свидание, после чего, обещаю, я от тебя отстану.

— Ну, не знаю...

— Пожалуйста? Видишь, я использовал свои манеры.

— Я рада за тебя.

— Лена...

— Ладно, ещё одно, и всё. И у меня есть условие. На следующем свидании ты будешь изгнан в подвал. Ты не будешь встречать парня и, уж тем более, устраивать ему допрос. А знаешь, я вообще не хочу тебя видеть. На глаза ты мне попадёшься только дома, на диване, ночь напролёт смотря телевизор. Никаких отговорок. Никаких «если», «но» или «вдруг». Договорились?

Он напряг челюсти, заскрежетав зубами.

— Хорошо. И следующее свидание будет лучше. Ты не пожалеешь об этом.

Я уже жалела.

10 глава

― Адриан прислал данные о первых концертных залах, о брони в отелях и тому подобных вещах, ― я передала свой планшет Эв.

Мы с ней сидели на ступеньках, наблюдая за тем, как в подвале, в новенькой, совсем недавно законченной, студии репетируют ребята из группы. Последними завершающими штрихами, добавленными Джимми, стали стеклянные вставки на стенах от потолка до пола, чередующиеся с чёрным звукопоглощающим профилем. Студия была набита кучей блестящего высокотехнологичного оборудования, к подбору которого Джимми приложил немало сил. Его удовлетворённый взгляд после того, как ребята одобрили студию, был прекрасен. Интуиция подсказывала мне, что таким образом Джимми пытался извиниться перед своими друзьями за прошлые ошибки, загладить свою вину.

С какой стороны не посмотри, студия была замечательной штукой.

― Похоже, СМИ начнут оживляться только после Нового года. До тех пор расписание не сильно забито, ― сказала я. ― Всего пара интервью.

― Хорошо, группе нужен перерыв.

― Это точно.

Сегодня утром, когда мы с Джимми вернулись с пробежки, у порога нас ожидали тощий австралиец, по имени Тейлор, и его великолепная жена, Пэм, у которой были американские корни. Обычно, после того как заканчивалось время моих беговых пыток, Джимми уходил, чтобы самому «пробежаться, как полагается». Но сегодня, обрадовавшись гостям, он пощадил себя. До этого, единственное проявление дружелюбия с его стороны, которое мне довелось увидеть, выражалось в небольших улыбках, адресованных Эв. А тут он даже вытерпел быстрые объятия от Пэм, несмотря на напряжение его мышц и покрасневшее лицо. Кажется, я ни разу не встречала человека, настолько питающего отвращение к тому, чтобы подпускать людей близко к себе.

По всей видимости, Тейлор был давним другом, которому, к тому же, доводилось работать с ребятами звукорежиссёром. Он был гуру в студийной записи. Его жена, Пэм, была фотографом. Она сразу же достала фотокамеру, с виду очень крутую, и начала щёлкать парней за работой в их новой студии. Я последовала за ней, доставая вопросами.

К счастью, она совсем не возражала.

Пэм говорила, они подумывают о том, чтобы использовать снимки для внутреннего вкладыша нового альбома. И даже разрешила мне поиграть с фотокамерой, давая при этом советы и показывая, какие кнопки нажимать. Потрясающе, как игра света и тени влияла на получающуюся картинку, меняя её настроение. Мне никогда не доводилось бывать рядом с настоящим профессиональным фотографом. Весь день, при малейшей возможности, я ходила за ней хвостиком. Было забавно и интересно делать то, что личному ассистенту делать попросту не полагается. Мне уж точно. Да и дуракаваляние с камерой улучшило моё паршивое настроение.

― Держи вот так, ― сказала Пэм, меняя положение моих пальцев вокруг «Никон».

Я снова поднесла камеру к глазам, чтобы оценить, как с помощью автофокуса меняется качество изображения разных объектов.

― Потрясающе. Мир выглядит совершенно иначе. Детали, освещение и всё остальное.

― Да, ― улыбнулась Пэм. ― Так и есть.

― Мне не стоит спрашивать, сколько такая камера стоит, да?

― Да, ― подтвердила она. ― Лучше не стоит.

Джимми предложил Пэм и Тейлору остаться у него в свободной комнате для гостей, но они отказались, поскольку уже забронировали номер в одной из гостиниц города. Жаль, мне так понравилось проводить время с Пэм и её камерой.

― Та-а-ак... ― протянула Эв. ― Вчера вечером звонил Джимми. Он хотел, чтобы я организовала девичник. Сказал, что тебя нужно подбодрить.

Я съёжилась. За весь день много чего приводило меня в восторг и беспокойство, но эта тема для разговора вряд ли сможет улучшить положение вещей.

― Не нужно было ему этого делать.

― Я слышала о твоём свидании с Беном.

― Кстати об этом, я же не поблагодарила его за цветы.

Эв покачала головой.

― Поверить не могу, что он сбежал. Точнее, могу. Просто, лучше бы он этого не делал.

― Свидание с Рисом тоже не увенчалось успехом. Он хороший парень, но я не уверена, что сейчас он настроен на новые знакомства.

― В тот раз у Джимми получилось держать себя в руках?

Я заметила, что у меня задрожали руки.

― В основном, да. Но это было неважно. Рис всё ещё любит Энн.

― Ладно. С этим всё понятно, ― Эв вернула мне планшет, затем отвернулась и начала постукивать пальцами по стене. ― Послушай, Лена, я хочу сейчас кое-что тебе сказать, ты можешь согласиться или нет, дело твоё. Я люблю Джимми, для меня он часть семьи. Но, Лена, ты осознаёшь, что он прошёл через то, что нам понятно лишь на незначительную часть?

― Эв...

― Пожалуйста, дай мне договорить, ― если бы её лицо не выражало столько искренности, то я бы встала и ушла. Мои любовные проблемы и без того причиняли мне достаточно боли.

― Хорошо, ― ответила я.

Эв потеребила кончик косы.

― Он рассказывал тебе что-нибудь об их матери после того, как она объявилась в Айдахо?

― Не особо. О таком у нас не принято разговаривать.

И, к слову, даже то немногое, что он мне рассказал, было конфиденциально.

― Но он разговаривал об этом с тобой. Пусть немного, но, я думаю, ты не понимаешь, какое это чудо. Дэвид говорил, что во время терапии Джимми было тяжело обсуждать их детство. Он попросту отказывался это делать, ― её глаза наполнились беспокойством. ― Вот почему ты не можешь просто уйти, если тебе не всё равно, что с ним будет...

― Конечно, мне не всё равно.

― Но он заботит тебя больше, чем нужно? В этом-то и проблема.

Моё молчание послужило ей ответом.

― Я не хочу видеть, как вы страдаете. За последние полгода Джимми проделал огромный путь, чтобы собрать себя воедино, ― Эв тяжело вздохнула. ― До твоего появления он вёл себя опрометчиво. Но задумывалась ли ты над тем, что ему пока что не по силам справляться с подобным давлением? Ему рекомендовали воздержаться от серьёзных отношений на первом году выздоровления.

― Думаешь, я чем-то задену его?

― Не специально, нет.

И внезапно я разозлилась, а если точнее, слегка взбесилась.

― Знаешь, как говорится, нельзя получить всё и сразу. Я должна переживать за него в достаточной мере, чтобы остаться, и ставить его предпочтения на первое место, ― я вскочила на ноги, чтобы отодвинуться от неё подальше. ― Но мне запрещается переживать слишком уж сильно и осложнять отношения.

― Лена, подожди.

― Думаешь, я не знаю, что он очень ранимый?

Эв взяла блокнот и тоже встала.

― Мне кажется, в данный момент в этом плане вы с ним одинаковы.

И, скорее всего, в этом она была права. А ещё, вполне возможно, я слишком остро отреагировала.

― Что за шум? ― спросил Джимми, появляясь внизу у лестницы, выглядя при этом далеко не ранимым, если не сказать больше.

Зашибись. Теперь здесь был и Дэвид. Он обеспокоенно посмотрел на Эв.

― Детка?

― Это я виновата, ― сказала Эв, переминаясь с ноги на ногу. ― Я сказала то, чего не должна была говорить.

― Лена? ― Джимми начал подниматься ко мне.